Приключение в наследство

– За что таковое разорение, пан гетман Косинский? – останавливаясь в нескольких шагах от коня и не смея поднять глаз на всадника, пробормотал войт. – Какая вина наша перед славным лыцарством запорожским? Или ж мы не православные?

«Косинский… – застучало в голове у Катерины. – Это он, он поможет!» – она отчаянно рванулась. Коса натянулась как струна – и выскользнула из кулака ее поимщика.

– Стой, куда?

Но Катерина уже повисла на гетманском стремени:

– Пан гетман! Пан! Мы – казацкого роду, тятя… сотником… Мамка, братик! Во имя Бога, пан гетман, спасите! Мы за вас! За вас!

Гетман Косинский опустил глаза, увидел поднятое к нему залитое слезами девчоночье лицо и брезгливо шевельнул сафьяновым сапогом:

– Здесь нет никого «за нас». Нет казацкого роду. – Он возвысил и без того сильный, с лязгающим польским акцентом голос так, чтоб слышно было по всей площади. – Проклятые Острожские – предатели казачества, и все, кто им служит – суть здрайцы[16 - Здрайцы – предатели.] безбожные! Верно я говорю, братья-казаки?

– Слава гетману! – орали вокруг.

– А кто хочет от предательского клейма обелиться – присягайте на верность мне! И лыцарству запорожскому, – торопливо добавил гетман.

– Пан гетман, как можно? Князь Константин, воевода наш, не простит! – испуганно забормотал войт.

– Не того боишься, войт киевский! – мрачно усмехнулся всадник и небрежно махнул унизанной перстнями рукою. – Повесить!

– Да как же? Да за что, пан гетман?! – Войт рухнул на колени, но его, воющего от ужаса и причитающего, подхватили под руки и поволокли. Веревку перекинули через вывеску корчмы миг – и рядом со свисающей на цепях бочкой закачалось длинное тело. Ломкая в свете пожара тень дернулась раз, другой и затихла.

Гетман тронул коня… так и не расцепившая сведенных ужасом пальцев Катерина поволоклась за стременем.

– Отцепите же ее! – бросил в пространство гетман. Сильные руки ухватили Катерину за локти, и грубый голос с извиняющимися интонациями забормотал:

– Прощенья просим, пан гетман, вырвалась, такая шустрая!

– Девку – к остальной добыче! – жестко скомандовал гетман, кивая на возы, куда уже деловито принялись сгружать добро. Затрещала, отламываясь, дверца расписного комодика. Хрустели под сапогами черепки простых глиняных мисок и бесценных ваз веницейского стекла. – А то знаю я вас! – многозначительно погрозил хлыстом гетман и тронул коня.

«Мы – добыча. Я, Дмитро, Рузя… Мама… Предатели, здрайцы безбожные… Потому что иначе мы не были бы добычей!» – вдруг поняла Катерина.

– Пошла! – за скрученные руки ее поволокли к возам. Она яростно брыкнулась… видно, попала, ее пленитель зашипел от боли:

– Побрыкайся мне! – громадный кулак взвился над головой, и Катерина рухнула у колеса.

Глава 4. В погоне за бешеной коровой

Колеса уныло скрипели. Дорога, серо-коричневая полоса утоптанной пыли, все тянулась и тянулась, вихляя как змеиный след. Колесо подпрыгнуло на торчащем посреди дороги камне и тут же завалилось в выбоину.

– Черт бы побрал эту проклятую телегу, и эту дорогу, и…

– Машенька! Ради бога, не ругайтесь так страшно, вы же дама! – Греза Павловна тряпочкой повисла на ремне безопасности.

На заднем сиденье повалившиеся друг на друга Мурка, Кисонька и Нюрочка распутывали руки-ноги. Мама, пофыркивая, как разозленный еж, ткнула пальцем в кнопку GPS-навигатора.

– Населенные пункты поблизости отсутствуют. – в невозмутимом голосе навигатора, казалось, промелькнуло злорадство.

– Никуда! – мама стукнула кулаком по рулю. – Этим летом мы не можем поехать вообще никуда! Мы обречены!

– Ой, так еще страшнее, чем когда вы ругаетесь. – Греза Павловна с трудом выпрямилась.

Мама рванула заклинившую дверцу, выбралась из задравшего капот «Мерседеса» и растерянно огляделась. Впереди была грунтовка – и лес. Сзади тоже был лес, а грунтовки не было, она пряталась за поворотом, тем самым, за которым подлый навигатор обещал вожделенную цель… а потом взял свои слова обратно!

Мама выхватила из бардачка карту и с размаху шлепнула ее на машину:

– Ну и где это «место встречи»? Острополь здесь, Йосиповка… Сербиновка… – Мама пристроила рядом распечатку с описанием дороги и водила по немй ногтем. – Поломанный столб был?

Мурка с Кисонькой кивнули – очень нерешительно, потому что поломанный столб был не один. На уходящей от основной трассы слабо-асфальтированной дороге поломанных столбов оказалось много. И возле каждого они останавливались, проверяя, нет ли рядом «ответвления, слегка заросшего деревьями». И возле каждого очередного столба, естественно, все больше зверели. Наконец ответвления нашлись – причем сразу два, по обеим сторонам дороги и ведущие в разные стороны! Возле них пассажиры долго медитировали, пытаясь понять какое же из них «слегка заросшее». На первый взгляд (на второй тоже) оба были сильно заросшие и даже заросшие почти совсем.

– Но бетонные же плиты были! – вскричала Марья Алексеевна. – Здесь же ясно написано – «вымощенная бетонными плитами»!

– Плиты были, – подтвердила Кисонька. Потому что метров через пятьдесят плиты кончились, сменившись вот этой грунтовкой имени великого японского дорогостроителя Тоямы Токанавы.

Мама негромко, но явственно зарычала. Кисонька схватилась за мобилку:

– Есть покрытие! – радостно закричала она и тут же нажала номер.

– Да? – откликнулся молодой женский и при этом явно заспанный голос.

– Ура-а-аа! –обозначив губами беззвучный восторженный вопль, Кисонька затарахтела в мобилку: – Здравствуйте, как хорошо, что вы, наконец, ответили! Прошу прощения, но мы тут заблудились и теперь никак не можем до вас добраться!

– Прощаю. – сквозь зевок откликнулась девушка и… отключилась, послышались короткие гудки.

Кисонька отняла трубку от уха и уставилась на экран – словно не могла поверить своим ушам и теперь перепроверяла глазами.

– Дай! – мама выхватила у нее мобилку и надавила на сенсорный экран с такой яростью, что бедняга телефон аж дернулся.

– Что вы себе позволяете? – в лучших традициях Грезы Павловны холодно поинтересовалась она, когда голос возник в трубке снова.

– А что? – снова послышался протяжный зевок. – Вы говорите, что не приедете. Ну и ладно, ваше дело, – и словно что-то вспомнив, добавила: – Типа, спасибо за звонок.

– Пожалуйста, – процедила мама. – Только мы едем!

– А на фига б мы им иначе деньги переводили? – возмутилась Мурка – видно, громко возмутилась, с другой стороны ее услышали.

– Деньги мы не возвращаем, – немедленно сообщил голос в мобилке.

– Дежа вю, – ошалело пробормотала мама. – Что, у нас в стране все разом обанкротились?

– Ничего мы не обанкротились! – обиделась ее собеседница. – Просто если вы заплатили за экспедицию, а потом передумали, почему мы должны страдать?

– Девушка! – вскричала мама.

– Фи, милая, какое вульгарное обращение! – укоризненно нахмурилась Греза Павловна. – Хуже только как купчины в старину: «Эй, человек!»

– Если Марья Алексеевна назовет эту… э-э… девушку сударыней, то эта самая… э-э… девушка сильно удивится! – возразила Нюрочка.