Падшие из ада

– Есть тут одна… ситуация, – она оглянулась, прислушиваясь к доносящимся из ванной плеску и визгу, – думаю, нам лучше пройти в кабинет.

– Как скажешь, – старик с кряхтением поднялся на ноги. Уж коли Юлия полагала, что вопрос лучше обсудить в конфиденциальной обстановке, то, скорее всего, дело обстояло действительно серьезно.

Если бы Александру лет десять назад кто-нибудь сказал, что его старшая дочь после ухода Рамиля займет в семейном клане пост начальника службы безопасности, он бы только рассмеялся. Но жизнь иногда выписывает такие замысловатые пируэты, что, оглядываясь назад, остается только дивиться, какими же наивными мы были. Даже сам Рамиль, чье пошатнувшееся здоровье уже не позволяло ему в полной мере выполнять свои обязанности, был вынужден признать, что в голове у Юлии шестеренки крутятся ничуть не хуже, чем у него самого. А за счет врожденной женской интуиции она иногда оказывалась даже на пару шагов впереди.

Так что когда она заявляет о некоей «ситуации», то, скорей всего, по отдельным обрывкам информации ей удалось выстроить тревожную картину, о которой пока еще никто не догадывается, но завтра-послезавтра о ней заголосят все. А ее долг именно в том и состоял, чтобы по возможности минимизировать негативные последствия, начав действовать уже сегодня.

Войдя в кабинет следом за отцом, Юлия плотно затворила дверь и, прежде, чем о чем-то говорить, удостоверилась, что окна затемнены, и система экранирования активна. Сам же Александр наблюдал за ней со странной смесь гордости и досады. С одной стороны, он не мог не порадоваться за свою смышленую девочку, столь многого добившуюся своим умом и упорством, а с другой – он уже давно втайне мечтал, чтобы его оставили в покое и дали провести остаток жизни в тишине и домашнем уюте. Возраст все же давал о себе знать. Но то, как дотошно Юлия проверяла систему безопасности, недвусмысленно намекало, что сегодня его мечте осуществиться не суждено.

– Ну, что там приключилось? – он опустился в массивное кожаное кресло за письменным столом.

– Вчера вечером в комплексе «Айсберг» в результате пожара произошло аварийное отключение электроснабжения, – его дочь осталась стоять, что только добавило нехороших предчувствий. Ее поведение свидетельствовало о том, что она и вправду серьезно обеспокоена и внутренне напряжение не позволяет ей расслабиться, – восстановить его не удалось до сих пор. И целый ряд обстоятельств говорит о намеренном характере данной диверсии.

– «Айсберг»? – Александр напряг память, – это тот самый храм тщеславия и пафоса, что аж полтора километра высотой, если не ошибаюсь?

– Одна тысяча пятьсот двадцать восемь метров, если быть до конца точным.

– Происки конкурентов, небось? Каким боком их проблемы относятся к нам?

– Будь все так просто и прозрачно, я бы даже не почесалась.

– Да, я понимаю, извини, – разумеется, Юлия была права, а он лишь тщетно пытался оттягивать неизбежное, – давай-ка все по порядку.

– Если соблюдать хронологию событий, то следует начать с выступлений «чистых» против расширения прилегающего к «Айсбергу» закрытого кантона. Демонстранты начали собираться вчера в первой половине дня, а уже к обеду протесты переросли в серьезные беспорядки, сопровождающиеся погромами и битьем машин. Поскольку полиция оказалась не готова к такому развитию событий, хаос успел распространиться по весьма обширной территории, вплоть до грузового двора комплекса. Массовые поджоги баррикад вызвали возгорание на электроподстанции «Айсберга», что привело к полному отключению энергоснабжения здания. Отключилось все – освещение, подача воды, отопление, канализация, связь. Фактически все люди, что находились на верхних этажах, оказались отрезаны от внешнего мира и остались один на один с темнотой и холодом.

– Уже сутки прошли – что мешает восстановить подачу энергии?

– Оборудование получило серьезные повреждения, а его быстрая замена вряд ли возможна в силу целого ряда причин. Да и три выходных дня подряд плохо способствуют ускорению работ.

– Хорошо. Дальше.

– Электрики смогли наладить временную схему электропитания, и, чтобы дать жителям возможность покинуть обесточенное здание, администрация комплекса приняла решение запустить хотя бы лифты. Но вскоре выяснилось, что их работа заблокирована, причем блокировка осуществлена из технического помещения на верхних этажах.

– Занятно, – Александр заинтересованно наклонил голову. Картинка неожиданно заиграла новыми красками, однако все, что поведала Юлия пока никак не объясняло, при чем здесь их Клан.

– Желая разобраться в проблеме, – продолжила докладывать она, – комендант комплекса вызвал полицейский вертолет и с парой техников в сопровождении силовиков отправился на нем наверх, чтобы выяснить, что к чему.

– Похвальная предусмотрительность. И?

– До цели они так и не добрались. У вертолета отказала система управления, и только благодаря мастерству пилота машину удалось благополучно посадить. Никто не пострадал, – Юлия сверилась с планшетом и набрала в грудь воздуха, будто собираясь нырнуть в прорубь, – последующий осмотр показал, что на борту вертолета вышла из строя абсолютно вся электроника. Судя по всему, его сбили с использованием электромагнитного оружия. В настоящий момент из соображений безопасности воздушное пространство в радиусе километра вокруг «Айсберга» объявлено закрытой для полетов зоной. Непублично, разумеется.

– Вот как? – ее отец снова сел прямо. Обеспокоенность дочери начала передаваться и ему, – если я ничего не путаю, «Айсберг» – закрытый кантон, верно? «Чистым» на его территорию вход запрещен.

– Все верно. Сейчас как раз реализуется программа по расширению его границ, что и вызвало их недовольство.

– В том районе их не должно быть особо много. Там все больше солидная и обеспеченная публика обитает.

– Именно поэтому полиция и не ожидала столь массовых выступлений. Протестующих организованно собирали со всего города и из его окрестностей, все их действия, похоже, координировались из единого центра, прекрасно осведомленного о тактике сил правопорядка. Есть подозрение, что и поджог подстанции они организовали целенаправленно, не исключено, что именно она и была их основной целью.

– То есть бунтующие «чистые» на улице действовали сообща с кем-то, находящимся внутри?

– Похоже на то.

– Но кто, кто в здании мог пойти на явное преступление!? Там же все «пикированные» – жильцы, работники в офисах, обслуживающий персонал. Никто из них по определению не способен на правонарушение! А никого постороннего не должна пропускать многоуровневая система безопасности. Что и где пошло не так?

– Последние данные указывают на то, что злоумышленникам все же удалось найти уязвимое место в обороне «Айсберга».

– Выкладывай, – обреченно вздохнул Александр.

– Вчера днем служба доставки продуктов «Колобок» потеряла связь с одним из своих трейлеров, направлявшимся в комплекс. Они известили администрацию «Айсберга» о возникшей проблеме, но те заверили их, что машина благополучно прибыла на место и встала под разгрузку. Потом началась вся эта чехарда с пожаром, отключением энергоснабжения, и до грузовика никому не было дела, – Юлия снова заглянула в планшет, и отец понял, что сейчас речь опять пойдет о малоприятных вещах, – однако сегодня дорожная инспекция позвонила в «Колобок» и сообщила, что их потерявшийся трейлер нашелся и стоит на аварийной стоянке, не доехав нескольких километров до пункта назначения. Прибывшие техники подтвердили, что это та самая машина, что пропала накануне, а также порадовали, что с нее снят транспондер и карта с кодами доступа.

– Вот уж, действительно, счастья привалило, – буркнул старик, – то есть кто-то протащил на территорию «Айсберга» целый грузовик? И, надо думать, не пустой.

– Я предпочитаю исходить из наихудшего варианта. Так что да, скорей всего дело обстоит именно так.

– Но кто? Кому и зачем могло понадобиться городить весь этот огород!?

Юлия рефлекторно вновь потянулась к планшету, но в последний момент спохватилась и убрала его за спину, словно говоря: «Да-да, на самом деле все обстоит еще хуже».

– На данный момент у полиции нет ни единой существенной зацепки, кроме одного момента. По словам коменданта, протестующие, с которыми он столкнулся на заднем дворе «Айсберга», в разговорах между собой упоминали некоего «Гефеста».

Она умолкла, наблюдая за тем, как мрачнеет лицо ее отца. Именно это, последнее обстоятельство заставило ее прийти к нему с докладом об инциденте. Без данного финального штриха общая картина выглядела как тревожная, но бестолковая мазня дилетанта, в то время, как этот единственный росчерк превращал ее в леденящий кровь шедевр. И теперь происходящее грозило затянуть Клан Саттар, да и всю Лигу Корректоров в неприятности с головой.

Пауза затягивалась, и каждый взмах маятника старых напольных часов отдавался в ней все более гулким и угрожающим эхом.

– Знавал я одного «Гефеста», – медленно заговорил Александр, – и это – последний человек, о котором мне хотелось бы услышать в контексте сложившейся ситуации.

– Увы, но если мы по-прежнему исходим из наихудшего варианта развития событий…

– Полковник Семен Волочин.

– Боюсь, что да, – кивнула Юлия, – по моему запросу люди проверили все места, где он проживал или мог находиться, но обнаружить его нигде не удалось. Последний его след датирован утром пятницы.

– Значит, это действительно он.

– Но зачем Волочин это делает?

– Скорей всего, ответ кроется в его послужном списке.

– В каком из пунктов? – Юлия сверилась с планшетом, – Рязанское Десантное Училище? Участие в боевых действиях в ходе Второй Балканской Войны? Работа в парламентском Комитете по Обороне? Да, он давно и последовательно выступает против Психокоррекции, даже предлагал к рассмотрению соответствующий законопроект, но Волочин никогда не давал повода заподозрить себя в экстремизме. Прямолинейный, жесткий, порой грубый, но брать в заложники целый жилой комплекс!? Да, он там, идейный и ничем не ограниченный «чистый», среди толпы послушных пикированных теперь может резвиться, как лиса в курятнике, но зачем!? С какой целью!?

– Сбить вертолет с людьми – это, по-твоему, «резвиться»? – недовольно хмыкнул ее отец.

– Тем более непонятно! Он же тем самым отрезает себе путь к отступлению, идет ва-банк. Ради чего?

– Все ради того же – продемонстрировать обществу пагубность Психокоррекции. Все его предыдущие попытки потерпели неудачу, и теперь Волочин решился на крайние меры. Он в какой-то степени фанатик «чистоты», и сопутствующие издержки его мало волнуют. Для него цель оправдывает средства… и жертвы, если потребуется.

– Я все же не понимаю, каким образом захват «Айсберга» поможет ему в его затее?