Багровая полночь. Слухач. Начало истории

– Солдат, мне нужна моя дочь! Ее зовут Карина Константиновна.

– Послушайте, товарищ майор, я безусловно уважаю вас и знаю все те заслуги, которые вы сделали для страны, но поймите, сейчас не тот случай…

– Сынок, я перехватывал секретные донесения западных стран еще тогда, когда ты пешком под стол ходил, поэтому уважь старика – сообщи Кириллу Антоновичу, что я пришел!

– Но я…

«Отец Карины? Константин? Не тот ли это оперативник, фотография которого до поры до времени висела в кабинете директора как лучшего сотрудника ФСБ?» Я сосредоточился, понимая, что отец Карины сейчас находится на проходной около охраны…

В голове не укладывалось, что появиится возможность услышать настолько удаленную речь. «Что это? Дар Всевышнего? Да какая в принципе разница? Главное сейчас было не в этом, а в скорейшем оставлении этого места».

Рация в кармине Кирилла зашипела, запищала и послышался голос охранника, который минутой ранее говорил с отцом Карины:

– Извините, что мешаю вам, Кирилл Антонович, но здесь пришел Константин – отец Карины. Требует вашего присутствия! Пропустить ил вы сами поднимитесь?

– Час от часа не легче, – пробурчал директор и добавил уже в рацию, – ждите, скоро буду!

Осмотрев меня долгим тяжелым взглядом, он отдал приказ охраняющим меня:

– Этого на исследовательский этаж! И… дождитесь меня!

Мужчина собрался уже уходить, но вернулся назад, в очередной раз столкнулся с моим презрительным взглядом и ударил в висок.

– Это за потраченное на тебя время, коллега!

В голове моментально вспыхнул водоворот искрящихся бликов и сознание стало проваливаться в черноту. Где-то на грани нового только-только начавшего развиваться слуха, я услышал шум двигателей приближающегося вертолета и все померкло нахлынувшей тишиной.

Меня куда-то везли. Куда именно, сказать было сложно. Глаза не хотели открываться, да и познавать признаки жизни в данной ситуации могло оказаться чревато дурными последствиями. Мозг плохо соображал. То ли отбили не то, что нужно, то ли еще не выветрилось действие алхимической жижи, куда так некстати «посчастливилось» свалиться.

Про Андрея я не думал. Не хотел думать. Был человек и нет его, раз разговоры о нем не ведутся. Давно следовало наказать эту сволочь. Жаль раньше подходящего момента для этого не представлялось.

Тело все так же находилось в горизонтальном положении с опоясывающими его ремнями и зажимами. Куда катили меня – к гадалке не ходи – на операционный стол. Скоро начнут применять те методы дознания, которыми в далеком прошлом обучали и меня.

…

– Ты должен отпустить мою дочь немедленно! – долетел до слуха голос.

– Я тебе ничего не должен, особенно после того, как ты с женой предали офицерский мундир и пошли против «Системы», прекрасно зная исход всей убогой авантюры.

– Наталья боролась за справедливость…

– Вот она справедливо и получила по заслугам. Где ты там ее похоронил? На родине в Хабаровске?

Кирилл находился в бешенстве. Даже с такого расстояния чувствовалась его злоба, словно пот, выступающая наружу. Его собеседник молчал. Возможно, закончились аргументы, а может просто он понял, что директора не переубедишь и решил свернуть разговор?

– Значит, тебя не переубедишь? – слался мужчина.

– Совершенно верно. Я привык доводить начатое дело до конца.

– Есть шанс, что я увижу свою дочь живой и невредимой?

– Конечно. Шанс всегда есть. Так что топай-ка ты домой, друг, пока моя мягкосердечность не закончилась и тебе не пришлось бы уносить ноги по обвинению в предательстве.

Кирилл Антонович отошел в сторону и достал рацию.

– Как наш объект исследований?

Один из конвоирующих меня взял свое переговорное устройство и ответил:

– Все в порядке. Транспортируется.

– Отлично. Ждите меня!

– Понял вас.

– О, смотрите, очухался, гад!

Мое бодрствование заметили. Удар вновь опрокинул мое сознание, заставив темноту господствовать над моим существом.

А потом меня били. Привязали к металлическому стулу, приваренному к полу и развлекались по полной. Удары сыпались со всех сторон. Повезло в том, что я мог слышать начинающийся размах для удара, напрячься и немного (насколько позволяли путы) сместиться в сторону для облегчения последствий. Не имей я вдруг открывшуюся способность, накинутый на голову мешок из плотной ткани сыграл бы со мной дурную шутку. А так я предугадывал движения еще в момент их зарождения.

Дальше пошли долгие часы избиений. Приходил Кирилл, потом вновь уходил в свой кабинет. Беседовал с научными руководителями проекта «Сверх армия в сверхдержаве» (как я узнал из их совместного разговора).

Били всем. Руками, иногда ногами, подручными предметами… За что? Да за все. За то, что вышел из тюрьмы, перемолол стольких «хороших ребят», нарушил несколько десятков пунктов нового уголовного кодекса и конституции, впутал в это дело «ни в чем не повинную» Карину, сунулся на базу и… что самое главное – заполучил в свой организм какую-то жижу, что им хотелось узнать во что бы то ни стало. Вот меня и били. Не знаю, сколько это все продолжалось – часа три точно. Радио в водном из кабинетов сообщило, что в столице полдень. «Очнулся я где-то в районе девяти. Кажется, на «Всеобщем радио» об этом говорилось. Значит все-таки три».

От меня что-то требовали, ругались… потом стали материться и в конце решили готовить зал для операции. Кирилла вновь вызвали. На сей раз на пост охраны. Что-то у них там не срослось. Что именно – выяснить не смог. Очень сложно отвлекаться на посторонние раздражители, когда удары градом сыплются со всех сторон. За мужчиной приехала административная машина и директор временно покинул базу, обещая вернуться в ближайшее время и приступить к поэтапному извлечению из моего организма информации. Его шестерне, занимающейся ухудшением здоровья и уменьшением продолжительности моей жизни, развязали руки, и они стали орудовать кулаками в полную силу. Но самым ужасным было то, что они собирались наведаться к Карине, которая находилась на одном этаже с этим в одной из первых комнат с противоположной стороны.

Проморгав один из ударов, я провалился в пустоту, обещая при ближайшем удобном случае отправить к прародителям того, кто первый предложит посетить мою девушку.

Меня вновь катили, но уже в сидячем положении и на кресле-каталке. Что-то изменилось. Конвой! Он был другой. Состоял из четырех человек, а не шести. Присутствовала девушка или женщина. Отсутствовал хромой, припадающий на правую ногу; туберкулезник, постоянно кашляющий и астматик, тяжело вышащий и часто останавливающийся чтобы перевести дыхание. «Или смена подошла к концу, или решили транспортировать куда-то еще. Но почему их четверо и все новенькие?»

– Куда?

Охраняющий выход на следующий отсек базы перегородил дорогу.

– Приказ Кирилла Антоновича перевести заключенного в иное место!

«Интересно девки пляшут. Илья! Каким ветром его сюда занесло? А девушка – это видимо Полина? Интересно, кто еще двое?»

– Сомневаюсь. Мне не передавали инструкций по поводу этого, – кивнул охранник в мою сторону.

– Вот нужные бумаги!

Один из неизвестных конвоиров передал бумаги и отошел в сторону. Их долго проверяли, шурша страницами.

– Майор! – солдат отдал честь и вернул назад папку. – Отчего такая секретность?

– Планы изменились. Этот человек нужен вышестоящей организации. Здесь все изложено. Если не верите печатям, подписям министров обороны и совета директоров, предлагаю взять в руки телефон и позвонить. Номер указан здесь же.