Отрочество. Автобиография… почти. Книга вторая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

– Я и правда любитель, но… – и замолчал.

– Что «но»? – спросил мальчик, не дождавшись ответа.

– Ничего.

«Вовремя же я остановился! Хотел сказать «опытный, хорошо натренированный», а это как раз мания величия. Все начинается именно с этого. Вначале ты хочешь быть одним, затем другим, который лучше предыдущего… Нет, так нельзя – нужно оставаться собой, тем, кто ты есть на самом деле. Только так можно научиться понимать жизнь!»

– Послушай, Кеша, что ты мне вчера про эту девочку говорил? Как там ее? Анастасия?

– Настя? А что такого?

– Ты сказал: «проку от нее мало», но как я понял сегодня, она занимает одну из ключевых ролей в цирке. Или я не прав?

Он опустил голову, не зная ничего.

– Значит прав, раз молчишь. Ты плохо поступаешь, говоря такие вещи. Ты завидуешь, чего нельзя делать! Зависть – порок и от него нужно избавляться, чем раньше, тем лучше!

– Да кто ты такой, чтобы говорить это мне? Второй раз тебя вижу, а ты уже лезешь, куда не просят.

– Ты только прислушайся к самому себе и пойми, что говоришь! – тихо произнес я, не придав его словам никакое значение и пропустив их мимо ушей. – Когда-нибудь поймешь, что был не прав, но будет поздно, слишком поздно! Подумай!

Я вышел за пределы цирка, оставив Иннокентия в недоумении, и направился к остановке. «Тоже мне, философ, – говорил я себе. – Зачем полез к нему? Что вообще нужно было от этого мальчишки? Ничего! Тогда в чем дело? Обязательно кому-нибудь нужно что-то сказать. Что это такое и почему всегда лезу? Но с другой стороны я все же прав, что сказал ему, не буду этого отрицать!»

Домой я добрался только к четырем – в трамвайной пробке простоял. Шутники попались! Под видом электриков обрезали провода и были таковы. Люди, ясное дело, поверили: «Ну, надо так надо!» Им и в голову не могло прийти, что это никакие не электрики. Они-то думали, авария и вправду произошла. Но я-то знаю, кто здесь побывал – Гаврила Максимыч, с нашего двора. Он уже давно на пенсии, но все равно никак не отделается от дурных привычек – в детстве с ребятами металлолом сдавал. Теперь же все по-другому, по-взрослому, хотя «ребята» те же самые остались. К старости Максимыч довольно неплохо разжился «нужным для дела оборудованием», имел пару машин: скорую, горводоканал, милицию… нет, милицию он сам покрасил; сварочные аппараты, автоген, отбойные молотки и еще много разной дребедени. В его «бригаде» было пять человек, и все со стажем. Откуда я все знаю, спросите вы? Да очень просто. Гаврила Максимыч – любитель посиделок и забивания «козла» во дворе, а когда это надоедало, он рассказывал детишкам о своих приключениях. Кроме этих пятнадцати – двадцати человек, никто не знал о его «хобби», но все молчали, считая его большим выдумщиком и шутником.

Извините, отвлекся от темы. Так, о чем я там рассказывал? Ах да, провода! Действительно, куда наши органы смотрят? Наверное, не в ту сторону. Недаром же их назвали правоохранительными.

Так вот, домой я пришел в четыре часа. Во дворе на только что собственноручно сделанных лавочках-скамеечках сидел Гаврила Максимыч и со своими «стариками» забивал «козла», как всегда, пряча дупель-шесть в правом кармане пиджака. Здесь же, без дела, остался мой друг Сашка, который, увидев меня, сразу же подошел.

– Ты где был? – спросил он.

– Где-где, в центре! Тебе что, не сказали?

– Кто?

– Мишка.

– Мишка? Ха-ха! Да у него в одно ухо влетело, в другое вылетело. Как будто много пользы от того, что ты ему сказал. Он первый про тебя спрашивал.

Я, конечно же, знал, что Михаил ненадежный малый, но на тот момент он был единственным, кто по тем или иным причинам оказался дома. Именно поэтому я и сказал ему, где буду. Если бы он не забыл, то меня бы не искали, как частенько делают мои друзья: ходят, ищут, спрашивают у всех общих знакомых… Но стоит мне появиться, как про меня, почему-то, забывают и всегда находятся другие, более «важные» дела. Так было, так есть и так будет всегда! Их уже не изменить. Но я привык к этому и не особо расстраиваюсь. А вот Михаилу нужно быть повнимательнее.

– Да, я знаю, что у него склероз, но тогда кроме него никого не было. Кому же мне еще говорить? – спросил я.

– Записку можно оставить.

– Зачем? Все равно ничего важного за время моего отсутствия не случится.

На улице стало еще жарче. Видимо Солнце ближе всего находилось от Земли, но на это, как я заметил, никто не обратил внимание. Наоборот! Даже местные старушки вышли на улицу, хотя и в тени было под тридцать. В отличие от меня, солнце они любили гораздо больше.

Я же поспешил укрыться от этой напасти дома, куда и направился. Сашка последовал за мной.

– У нас осталось неоконченное дело, – сказал он.

– Да? И какое же?

Я, тем временем, открыл дверь и вошел в квартиру. Как ни странно, но никого не было.

– Есть кто дома? – поинтересовался я, обведя кругом глазами.

Прислушался. Тишина. Быстро заглянул во все комнаты, включая ванну с туалетом, и обнаружил лишь пустоту. «Интересно, где все?»

– Что, никого? – спросил Саня и также вошел в квартиру.

– Никого.

– А вот это ты видел? – указал он на лежащую около телефона записку.

«Мы поехали в деревню – срочно вызвали – видно, там что-то случилось. Если все так, как пишут в письме, то будем в городе не раньше следующего месяца. Деньги на питание – знаешь где. На первое время должно хватить. А дальше – сам не маленький – найдешь способ себя обеспечить. Так что рассчитывай на себя сам. Желаем, чтобы ты успешно окончил школу и поступил в высшее учебное заведение!

Твои бабушка и дедушка!»

«Как это они печать сюда не поставили? Было бы совсем хорошо – как настоящая деловая бумага».

– Что там? – спросил Сашка.

– Мои старики в деревню съехали.

– Да ну? Брось!

– Сам почитай! – и протянул ему лист бумаги.

Пробежав глазами по строчкам, он улыбнулся.

– Так это же здорово! Сейчас соберемся, отметим…

– А еще выпьем и закусим! Э нет, так не пойдет. Хочешь пить – иди к «Суселу».

«Сусел» – это тот же самый Лешка. Хотя почему ему дали такую кличку, я до сих пор не пойму. Не то из-за того, что он в детстве много свистел, в то время, когда зубы были еще редкие; не то из-за любви к сусликам. Уж очень ему эти животные нравились. И что он в них нашел? Сидят да днями свистят.

– Да ты что, обиделся? Я же пошутил. Ты ведь знаешь, что я не пью.

– Ага, и не ешь!

Он засмеялся.

– Значит, теперь ты целый месяц будешь один дома? Тогда, раз ничего нельзя, будем в картишки или в домино играть.

– Конечно, о чем речь, только денег побольше приносите!