Тьма бывает и в полдень (сборник)

Какого дьявола я боролся с собой, мучился так, как не мучился никто из вас, людей, боролся ради добра, любви, этой мрази, в конце концов! А чего стоит ваша любовь?! Тряпок, денег?.. Дешево, правда?

Хотя нет, бывает дороже – иностранец, «Мерседес», вилла в Ницце! И все!

Не-на-вижу!!! Ненавижу всех вас, червей продажных! А Мариночка получит, что заслужила! Прощай! – прогремел Станислав и растаял в воздухе.

Спустя мгновение он очутился в склепе, где в каменном гробу отдыхала Марина. На сырых стенах висела паутина, пахло гнилью. На губах вампирши, покрытых свежей кровью вчерашнего бедолаги, застыла блаженная улыбка.

Станислав долго вглядывался в лицо своей бывшей возлюбленной. Вспоминал их знакомство, жизнь, свою любовь. Нет больше ни любви, ни жизни, есть только бессмертие!

– Проснись, – приказал он.

Девушка открыла глаза. В них не было ничего, кроме страха и злобы.

– А теперь отправляйся туда, куда все равно попадешь когда-нибудь, – усмехнулся Станислав, – в Преисподнюю, на фабрику туалетной бумаги! – и с силой вонзил ей в сердце осиновый кол.

Лицо Марины скривилось в дьявольской гримасе, изо рта потекла выпитая ночью кровь.

– Астарот, – прохрипела она, содрогаясь в предсмертных судорогах. – Астарот!

В голове Станислава неожиданно зашевелились какие-то воспоминания, связанные с этим именем, проснулась заложенная в демонических генах информация. «Астарот – демон высшего ранга. Видимо, он и сотворил все это, но почему нельзя было обнаружить его присутствия? Что-то было такое в старину, но что? Амулет, да, волшебный амулет Ва-ва… – Станислав напрягся, и плотину памяти прорвало. – Вот оно что! Медальон Ваала, мощное поле энергетической защиты, делающее владельца невидимым для других демонов, невидимым, но не неуязвимым!»

– Иди сюда, щенок! – приказал Станислав, вкладывая в эти слова всю свою силу. – И сними медальон!!!

– Так, – усмехнулся он, презрительно, словно букашку, разглядывая дрожащего Астарота, – ну сейчас ты у меня попляшешь!

* * *

Сатана мирно отдыхал у себя в кабинете после трудового дня и лениво раздумывал, чем заняться на досуге, когда под потолком сверкнула молния, грянул гром и на стол обрушился большой железный ящик. На поверхности его загорелась огненная надпись: «Сатане, подарок, лично в руки!»

Крышка ящика с лязгом откинулась, и на стол выбрался скрюченный, страшный уродец, еще более жалкий, чем Маркел!

– Отче наш, иже еси на небеси… – залепетал он слова столь ненавистной чертям молитвы. Каждое слово доставляло ему дикую боль, но он все равно произносил их, поскольку был плотно зазомбирован.

– А-а-а!!! – завопил в ярости Сатана и, схватив карлика за шкирку, швырнул в угол.

– Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, – продолжал, корежась и извиваясь, бормотать уродец, бывший совсем недавно демоном высшего ранга, суперагентом Астаротом, – да будет воля Твоя…

* * *

Станислав тем временем летал над городом, оставаясь невидимым для людей. Их заботы, нужды его больше не тревожили. Ишь, копошатся внизу! Вон на водохранилище отдыхают, водочку пьют!

Но что это? Невдалеке от берега тонул ребенок, маленькая девочка. Народу кругом было мало, а родители пьяны. Никто не замечал гибнущее дитя. Станислав заглянул девочке в глаза. Они были огромны, полны боли и отчаяния. Невинный ребенок, никому еще не сделал зла, очень любит свою кошку Мурку. Без девочки Мурка пропадет, выкинут на улицу родители-пьянчуги. Как ни странно, последние мысли девочки были не о смерти, не о боли, а о несчастной кошке. Добрый ребенок, чистый!!! Пока чистый, а потом станет, как Марина?! Но вдруг не станет? Ведь не все в мире зло, обман и подлость! Ведь не напрасно когда-то мучился на кресте Его Сын, а чтобы искупить грехи людские, пробудить в них совесть!!!

Станислав решился. Магическая сила извлекла девочку из воды и мягко опустила на берег, а сам он провалился в черно-красную пучину боли.

Эпилог

Я прошел через «предел». Вам не понять, что это такое, а у меня не хватит слов описать Это. Нет их в человеческом языке. Прошел вопреки всем законам метафизики. За «пределом» я встретил мать, она плакала, целовала меня. Боль прошла, почти. Но со временем пройдет совсем, как мне объяснили. Нужно еще кое-чему научиться, тогда и пройдет. Но главное сделано. Наследственное проклятие, тяготевшее над моими предками тысячелетиями, спало.

Я остаюсь на Земле, в человеческом облике. Мне тут поручили кое-какую работу. В мире так много зла. С ним надо бороться. А боль – пройдет, пройдет!!!

Полнолуние

Он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду.

    Евангелие от Матфея; 17, 15

Современное общество содрогается от страшных, кровавых, бессмысленных преступлений. Их зачастую совершают внешне вполне приличные люди, от которых никто не мог ожидать таких злодеяний. Где корни этой преступности, в чем причина? Причина лежит в мистическом потустороннем плане человеческого бытия.

    Священник Родион. Люди и демоны, с. 4

Глава 1

Пятница, 6 октября 1995 г.

Москва. 11 часов утра

– Ох мама моя! – простонал Степан Осипов, начальник охраны коммерческой фирмы «Гортензия», отрывая голову от подушки и обводя комнату налитыми кровью глазами. Повсюду царил разгром: валялись на ковре пустые бутылки, воняла перевернутая пепельница, прокисали на столе остатки закуски, а на соседнем диване надрывно храпели два его приятеля: Николай Кручинин и Глеб Леонтьев. Вчера, получив от начальства двухнедельный отпуск, Степан «расслабился». Сперва он, как водится, намеревался ограничиться бутылкой коньяка в компании друзей, но потом… лучше не вспоминать!

Осипов с трудом поднялся на ватные ноги, глянул мельком в зеркало, сморщился в отвращении и поковылял на кухню. Там в стенном шкафчике хранились на случай подобных обстоятельств несколько упаковок таблеток «Алкозельц». Конечно, действовали они вовсе не так эффективно, как заверяла телевизионная реклама, однако немного улучшали самочувствие. Дрожащими руками Степан вскрыл упаковку, набрал в стакан воды и с нетерпением наблюдал, как растворяется, шипя, лекарство от похмелья. Затем, проглотив приятный на вкус лимонный напиток, тяжело плюхнулся на табуретку, прикурил сигарету и задумался. Если весь отпуск пройдет так, как начался, что, кстати, вполне вероятно, то к началу работы он превратится в абсолютную развалину, которой потребуется не меньше недели, чтобы вернуться в нормальное состояние. Этого допустить никак нельзя!

Во-первых, руководство фирмы довольно косо смотрело на любителей «зеленого змия» и старалось избавиться от них при первом же удобном случае, во-вторых, рядовые охранники моментально учуют, что начальник «не в форме», и пустятся во все тяжкие. Вспомнив, сколько он натерпелся от этих паразитов, Осипов горестно вздохнул. Не далее как три месяца назад двое охранников сперли со склада импортную видеотехнику, и Степан все кулаки отбил об их наглые физиономии, а потом в придачу имел крайне неприятный разговор с директором фирмы типа: «Если ты не можешь подобрать себе нормальных сотрудников, то…» А где их, спрашивается, найдешь, нормальных? К тому же давно пора повышать зарплату, а «эта жидовская морда» (так именовал про себя Осипов директора) трясется над каждым рублем. Сволочь!

Как тут не красть?! Может, стоит принять Колькино предложение, пойти к нему в банду и не охранять коммерсантов, а трясти?

– Легок на помине, – недовольно пробурчал он, заметив появившегося в дверях Николая Кручинина, известного в преступных кругах под кличкой Крутой. По правде сказать, в настоящий момент крутости в Николае не замечалось никакой: заплывшие глаза, распухшее лицо, трясущиеся руки, всклокоченные волосы.

– Пиво есть? – прохрипел Кручинин, тоскливо глядя на приятеля.

– Откуда? Вчера все вылакали!

– Твою мать! – бессильно выругался Крутой. – Раз так дело пошло – закажи мне гроб! До того паршиво – пяти минут не протяну!

– Не торопись на тот свет, – улыбнулся Осипов. – Прими «Алкозельц».

– Эта херня мне не помогает! – страдальчески скривился Николай, однако лекарство выпил.

Некоторое время оба молчали.

– Как там Глебка? – нарушил тишину Степан.

– Паршиво! Никак не может забыть войну! Бормочет во сне про «проклятых чеченов», возмущается по поводу очередного перемирия, кричит «всех вас, гадов, вырежу!». Совсем рехнулся парень! Впрочем, я его понимаю. Я этих чернозадых сам терпеть не могу! Помнится, два года назад…

Закончить фразу Крутой не успел. На кухню вошел Глеб Леонтьев, красивый светловолосый парень лет двадцати двух. Хмуро поздоровавшись, он уселся на свободную табуретку, взял заварочный чайник и принялся жадно пить холодную заварку.

– Хочешь средство от похмелья? Импортное! – предложил Степан.

– Не надо, – отмахнулся Глеб. – Я лучше так.