Хроники майора Корсакова. Том 2. Книга первая

– Как зовут Куратора?

– Эд-дуард С-семенович.

– Фамилия?!

– Не знаю.

– Ты его видел когда-нибудь?!

– Нет-т.

– На кого работает Эдуард Семенович?!

– На С-синдикат.

– Чем конкретно занимается Синдикат?!

– Н-не знаю. Мы п-просто охотники. Л-ловим нужных людей… получаем д-деньги…

– Куда отвозите пойманных?!

– П-продсклад на улице Алябьева… – Голос Порожняка становился все тише и тише. Конвульсии заметно усилились. Похоже, «Костлявая» приблизилась совсем вплотную.

– По какому принципу ловят людей?! – я с трудом подавил отчаянную интонацию. – Берете первых попавшихся или знаете, кого хватать?!

– Нет, не первых… заранее знаем… У них у всех карта смерти…

– Что-о? – опешил я. – Какая еще карта?! Поясни!!!

Однако Порожняк ничего пояснять не стал. В глазах у него отразился животный ужас, и он дико уставился в пустой угол комнаты.

– Ты… обманул меня… Обманул! – заскулил убийца. – Это… не врач! Черный, с рогами, из стены вылез!.. Помогите! Ай, не на… – тут голос Порожняка прервался, тело мощно содрогнулось и обмякло. Я механически проверил пульс. Охотник за людьми был мертв. Потухшие глаза выпучились в направлении того самого угла, а поросячья физиономия застыла в гримасе запредельного страха.

«Не иначе бесы за душой явились!» – глядя на мертвеца, зябко поежился я и торопливо перекрестился. Под окном на улице вдруг протяжно и тоскливо завыла какая-то собака. Усилием воли уняв неожиданно возникшую дрожь в пальцах, я достал мобильный телефон и позвонил в Контору…

* * *

Оперативно-следственная группа под руководством Николая Бугаева примчалась как по воздуху. Двадцати минут не прошло! (Вероятно, они разогнали сиренами весь транспорт на улицах.) Прибывший вместе с группой судмедэксперт Ильин без лишних слов проверил мою грудь, констатировал обычный, хотя и сильный ушиб и деловито занялся осмотром трупов. Поручив трем оперативникам исследовать место происшествия, Бугаев отправил остальных на проходную, в приемный покой и во двор, а сам затащил меня в чей-то пустующий кабинет на третьем этаже и потребовал объяснений. К моему великому удивлению, заместитель шефа не стал брюзжать по поводу гибели обоих преступников (лишь укоризненно покачал головой). Три раза подряд прослушал запись предсмертных откровений Порожняка и надолго задумался, а я устало опустился в старенькое кресло у окна и, стараясь не делать глубоких затяжек, закурил сигарету. Медленно тянулись минуты. Из-за тонкой фанерной двери не доносилось ни звука. (В больнице уже знали о произошедшем, и во всех корпусах, особенно в главном, воцарилась испуганная тишина.) На высоком лбу Николая собралась густая сеть морщин. Крепкие пальцы нервно теребили отворот пиджака.

– Занятная картина получается, – спустя долгий промежуток времени, сказал он. – Некий Синдикат похищает людей, для неизвестных целей и в огромных количествах. Организация глубоко законспирирована. Рядовым исполнителям неизвестна дальнейшая участь тех, кого они схватили. Просто отвозят людей в обусловленное место, да получают деньги. Кстати, нужно срочно послать ребят на указанный Порожняком продсклад! – майор позвонил в Контору, переговорил с Рябовым, положил мобильник обратно в карман и продолжил невеселым тоном: – Судя по всему, у Синдиката сложная, хорошо отлаженная иерархия. Каждая группа «охотников» связана только со своим куратором, с которым непосредственно общается старший группы. (В нашем случае – бывший мент Шутов.) Изловить Шутова непросто! Ведь он официально числится мертвым и живет по новым документам. Как пить дать, превосходного качества! Объявить в розыск?! Развесить повсюду фотографии?! Но тогда его мгновенно ликвидируют! Ну ладно, допустим вычислили, взяли живым, раскололи, вышли на куратора. Но он отнюдь не главный босс, а обычное звено в длинной цепи и, боюсь, к нашему приезду будет хладным трупом. Как мы убедились, Синдикат весьма оперативно избавляется от свидетелей и имеет отлично организованную разведслужбу. Суди сам, о местонахождении Гаврилова они узнали с поразительной быстротой…

– А также о том, что бедняга сумел выжить вопреки всему, – вставил я, вспомнив последнюю фразу «простуженного» на мосту: «Клиент сдох. Сматываемся!»

– Критерии выбора жертв совершенно непонятны, – с тяжелым вздохом продолжал Бугаев. – Не знаем даже, откуда зацепиться! Какого рода преступников мы ищем!!!

– Ошибаешься, Николай, – живо возразил я. (С тридцатипятилетним замом шефа, так же как с его предшественником Жуковым, мы были на «ты».).

– Маленькая зацепочка у нас все-таки есть! Порожняк перед смертью упомянул о каких-то «картах смерти». Они, полагаю, и являются ключом к разгадке!

– Ага, пиковые тузы из «Клуба самоубийц», как в фильме о принце Флоризеле! – саркастически усмехнулся Бугаев. – Неужто ты всерьез воспринял бред умирающего?! Не стыдно, Дима?! Ты же грамотный оперативник!

– Тогда считай бредом и его слова о Синдикате! – огрызнулся я. – Им ты почему-то поверил безоговорочно. Не стыдно, Коля?! Ты же заместитель шефа!

Заместитель обиженно насупился, но ответить должным образом не успел. В дверь деликатно постучали.

– Войдите! – разрешил Бугаев. На пороге появился старший лейтенант Максим Казанцев, а с ним девчонка лет восемнадцати: с зелеными глазами, с покрашенными в немыслимый цвет волосами и с прической «я у мамы вместо швабры». «Совсем сдурела городская молодежь, – вспомнив деревенскую красавицу Олю (См. «Тихая гавань».), с неудовольствием подумал я. – Уродуют себя – не приведи Господи! Впрочем, дуракам закон не писан. Хочешь ходить чучелом – ходи!»

– Лена Скворцова, из приемного покоя, – представил «чучело» Казанцев. – У нее есть некоторая информация, касающаяся Гаврилова.

– Присаживайтесь, девушка! Не волнуйтесь! – щелкнув кнопкой диктофона, джентльменски засуетился Николай. – Я вас прекрасно понимаю и искренне сочувствую. Такое юное невинное создание, и вдруг столкнуться со столь чудовищной трагедией! Кошмар, просто кошмар! Я бы с удовольствием угостил вас холодным лимонадом, но, к сожалению…

– К черту лимонад! – сипловато перебило «юное создание». – Мне бы водочки, нервы поправить, или пива, на худой конец! Ю андестенд ми?

– А-ап! – подавился воздухом майор, потрясенно глядя на девушку. – В-водочки?! Мы… э-э-э…

«Хреновый ты психолог, Коля! – мысленно усмехнулся я. – Перед тобой «круто продвинутая герла», а ты ей лимонад предложил. Можно сказать – в душу плюнул! И теперь она над тобой откровенно издевается».

– Максим, сгоняй на второй этаж, – вслух обратился я к старлею. – Попроси у нашего судмедэксперта отлить стакан спирта из той бадьи, куда он складывает внутренности мертвецов для дальнейшего изучения. А что касается закуски – я видел в руке одного жмурика недоеденный «сникерс». Он, правда, кровью забрызган, но на безрыбье…

– Ве-э-э-э!!! – страшно побледневшая «герла» бросилась к стоящей в углу урне. – Вр-э-х-эхр-р-р-р!!! Во-у-у-у!!!

– Лихо ты ее обломал! – шепнул мне на ухо опомнившийся Бугаев. – Жуткую «бадью» сходу придумал. Молодец! Но… с другой стороны… нам позарез нужны подробные показания девчонки. Как бы не обиделась, не замкнулась!

– Ни фига с ней не сделается, – также шепотом ответил я. – Сейчас выблюет всю дурь и начнет давать показания. Только по-нормальному, без понтов! Спорим на сто баксов?

– Ну тебя в баню, – отстранился Николай. – Без штанов оставишь!..

По прошествии пяти минут Скворцова успокоилась, вытерла лицо подолом халата, попила воды из любезно протянутого Казанцевым графина, присела на стол, глубоко вздохнула, извинилась нежным голоском пай-девочки и начала активно «колоться». Без всякого на то принуждения…

Глава III

Студентка второго курса заочного юрфака Елена Скворцова работала в приемном покое больничного комплекса сутки через двое.

Вчера, около пяти вечера, в приемный покой позвонил приятный баритон, представился сослуживцем Гаврилова по Чечне и очень вежливо спросил о состоянии здоровья «боевого брата», привезенного в больницу 20 минут назад с тяжелейшими травмами.

– Врачи борются за его жизнь, но пока ничего сказать с уверенностью нельзя. Позвоните утром! – наведя справки, сказала девушка. (Вежливый «сослуживец» ей заочно весьма понравился.)

– Огромное спасибо! – задушевно поблагодарил «баритон» и перезвонил на следующий день. Ровно в 9.00.

– Гаврилов будет жить! – радостно сообщила Лена. – Более того, к нему вернулось сознание. Скоро вы сможете обнять боевого брата!!!

– А вы случайно не ошиблись?! Не перепутали с однофамильцем?! – усомнился «сослуживец». – Пострадал-то мой друг капитально!

– Да нет же, нет! – весело рассмеялась Скворцова. – Смотрите сами: Гаврилов Сергей Афанасьевич, 1970 года рождения, коренной житель Н-ска, старший лейтенант ВДВ в отставке, потерял на войне правую ногу…

– Да, это он, – задумчиво протянул голос на противоположном конце линии и вдруг спросил: – А где именно находится реанимационное отделение?

– Главный корпус, второй этаж, – бесхитростно ответила девушка и, спохватившись, предупредила: – Но вы не сможете навестить пациента там! Посторонних в реанимацию не пускают. Даже близких родственников!