Атакую ведущего!

– Отлично слышу, Урумбай. Желаю тебе не промахнуться!

Шестерка «яков» взлетела в воздух, пристроилась к штурмовикам, и мы вместе пошли на юг. Впереди, окутанная шапкой облаков, виднелась гора Герлах. Внизу проплывала земля с узкими полосками пашен. По дорогам в сторону Дуклинского перевала густо пылили машины, танки, самоходки…

У цели нас встретили огнем вражеские зенитки. Группа Муртазаева, снижаясь, пошла в атаку. С крыльев «летающих танков» в сторону врага сверкнули голубые трассы пушечных очередей. Словно хвостатые кометы, вперед метнулись реактивные снаряды. А когда «илы» подошли к подножию хребта, вниз посыпались бомбы.

Вдруг в наушниках послышался чей-то обеспокоенный голос:

– Внимание! В воздухе «мессершмитты»!

Вверху я увидел шестерку вражеских истребителей. Скомандовал:

– Рябов! Займись верхней парой, а мы – остальными!

«Мессершмитты» кинулись на штурмовиков. Мы четверкой пошли наперерез. Я издали пустил по ведущему фашисту очередь. Открыли огонь стрелки-радисты «илов». На зеленом фоне Дуклинского перевала засверкали разноцветные очереди.

В воздухе закипела смертельная схватка. «Мессершмитты» беспрерывно атакуют штурмовиков, мы отбиваем их яростные наскоки. Наконец старшему лейтенанту Рябову удалось поджечь одного фашиста, и вдруг все разом «мессеры» отвалили в сторону.

Теперь штурмовики работали спокойно. Став в круг, они снижались до бреющего полета и в упор расстреливали позицию дальнобойных орудий. Несколько самолетов сбросили на склон горы круглые шары с горючей смесью КС. Над батареей вспыхнуло мощное светло-желтое пламя.

Минут двадцать работали штурмовики, и цель была уничтожена полностью. Израсходовав все боеприпасы, Муртазаев повернул свою восьмерку к дому.

Приземлились мы благополучно. Я пошел к штабу. У командной радиостанции стояла крытая машина с решетчатыми окнами. В нее под охраной двух автоматчиков провели невысокого, щуплого человека в гражданской одежде. Сзади шел уполномоченный «Смерша» капитан Казанский. Он нес что-то похожее на чемодан в добротном кожаном чехле. Из «чемодана» высовывался металлический штырек.

– Это что за тип? – спросил я у стоявшего рядом с машиной замначштаба.

– Да, понимаешь, стукача поймали! Видишь, у Казанского его передатчик. Мерзавец! На допросе так и сказал: перебросили его сюда для срыва операции.

– Где его взяли?

– А вон в ангаре. Техник звена Коробиков пошел туда по нужде, наверху услышал шорох. Прислушался, а там кто-то возится. Забыл наш Ваня про свою нужду – и бегом к штабу! Доложил Казанскому. Тот взял людей, ангар окружили. Он бежать, отстреливаться стал. Только далеко не убежал. Когда вели этого выродка к машине, Федосеев, ты его знаешь, бывший механик Алеши Павлова, бросился на него с гаечным ключом: сейчас, кричит, я тебе за своего командира голову размозжу! Еле оттащили его ребята.

С тех пор обстрел аэродрома прекратился, и он буквально ожил. Из своего лесочка вышли чехи. Под вечер в небе раздался гул моторов. Это шли Ли-2. Они появились над аэродромом и стали спокойно заходить на посадку. Летчики поставили трапы к дверям, и чехи стали дружно грузить в самолеты ящики с боеприпасами, оружие. Наконец и сами забрались внутрь.

Натужно ревели моторы самолетов на взлете: так тяжело нагрузились.

Воздушный мост снова действовал бесперебойно. Советская Армия спешила на помощь партизанам Словакии.

Смекалка помогла

Рано утром машина с летчиками приехала на аэродром. Я вылез из кабины и вместе с летчиками направился на свою стоянку. Инженер эскадрильи доложил:

– Товарищ командир, девять самолетов к боевым вылетам готовы! На одной машине меняют бензобак. Через час будет готова.

– Хорошо, Виноградов! – сказал я, протягивая ему руку.

Вскоре я получил задание сопровождать за Днепр пару самолетов-разведчиков Ил-2.

С аэродрома вырулили два штурмовика и пошли на взлет. Им было дано задание пройти над линией фронта и сфотографировать ее. Ведущим был опытный разведчик лейтенант Чеченашвили. Затем поднялась в небо моя четверка истребителей. Чеченашвили, увидев наши самолеты, нараспев передал по радио:

– Денисов! Я – Чеченашвили. Привет, дорогой! Прошу тебя, держись к нам поближе. Когда вы рядом, спокойней себя чувствуешь.

– Понял, Отар! В обиду не дадим. – И группа взяла курс к линии фронта.

День был сумрачный. Синяя дождливая облачность висела в два слоя. В такой обстановке гляди да гляди. Гитлеровцы любят в облаках прятаться. Выскочит пара хищников словно из-за угла, дадут очередь и снова в облака – поджидать очередную жертву.

На высоте полторы тысячи метров «илы» подошли к Александрии. Дойдя до Пятихатки, повернули влево на восток, в сторону Днепродзержинска, фотографируя позиции врага. В небе никого не видно. Но я, словно предчувствуя противника, с опаской посматривал на эти синие, тревожные облака.

Из района Павлыша по нашим разведчикам ударила немецкая зенитка. На фиолетовом фоне дождевых облаков ярко блеснули длинные шнуры огня. Впереди «илов» повисло три черных разрыва. Штурмовики сделали зигзагообразный маневр, отвернули немного в сторону, пошли вдоль линии фронта, все опять стало спокойно. Но мне такая обстановка была знакома, и я предупредил по радио:

– Внимание, группа. Усилить наблюдение за воздухом. На нас, видимо, кого-то наводят! – И точно. Посмотрев вправо, я увидел, как на пару лейтенанта Одинокова почти отвесно, из облаков пикировали два «мессершмитта». – Одиноков, – выкрикнул я, – вас атакуют сзади!

Одиноков и его напарник сразу развернулись влево, но передний фашист все же догнал ведомого Одинокова младшего лейтенанта Сереброва, только что прибывшего из училища, и успел дать очередь. Серебров метнулся в сторону. «Мессершмитт», показав нам живот, попал мне в прицел. Метров с семидесяти я дал очередь. «Мессер» отвернул вправо на запад. Пройдя километров пять, сильно задымил и пошел вниз.

В этот момент послышался тревожный голос Сереброва:

– Денисов! У меня что-то с самолетом. Его словно кто бьет по хвосту и все время на нос тянет.

– Спокойно, Петя! – подбодрил я его. – Не горишь, запаха дыма не чувствуешь?

– Нет! – ответил он.

– Ну хорошо, я сейчас подойду, посмотрю.

Взглянув на машину, я увидел на фюзеляже три большие пробоины. В одном месте была содрана обшивка. Подумал: «Раз самолет летит, не буду портить Сереброву настроение». И сказал:

– Кажется, все нормально. На всякий случай сбавь скорость. Прибери обороты мотора, не газуй. Мы идем рядом со своей территорией, так что не волнуйся…

За селом Верховцевом штурмовики развернулись на север, к Днепру, и пошли к дому. Сереброву я приказал садиться первым, и он приземлился нормально.

Докладывая после полета разведданные начальнику штаба, я показывал на карте:

– Вот здесь, товарищ майор, на нашем берегу, у Кременчуга, скопилась такая масса фашистов, что их с высоты километров за двадцать видно: они драпают по железнодорожному мосту на запад. Через Днепр прошел грузовой поезд. Едва он прополз на ту сторону, как сразу за ним потянулись фашистские танки, машины, артиллерия. А севернее Кременчуга, у села Великая Кахновка, проскочив на бреющем, я тоже видел огромное скопление народа. Но непохоже, чтобы это были немцы, даже показалось, белые платки пестрят…

Начальник штаба сказал:

– Ну и глазастый! Это именно наши люди, украинцы, молодежь в основном. Гитлеровцы в рабство их гонят. Только что из штаба дивизии предупредили.

Наше командование приняло решение отрезать врагу путь за Днепр, взорвать железнодорожный мост. Несколько групп самолетов-штурмовиков по очереди заходили на цель. Дым от взрывов рассеивался, а мост стоял. Одну из групп пришлось сопровождать на цель и мне. Возвратившись с задания, я с сожалением рассказал технику звена Панину:

– Во, Антоныч, чудеса! Над целью «илы» сыпанули бомбы, в воздухе потемнело, мост окутало дымом. Ну, думаю, все. Я, конечно, прошел над мостом посмотреть результаты, дым отнесло в сторону, а он стоял как миленький. Видно, от своих погибать не хочет…

– Товарищ капитан, – заговорил Михаил Антонович, – может, поговорите с командиром полка, одна идейка есть.

– А вы сами, Антоныч!

– Да ну, к нашему брату технарю другой раз не слишком прислушиваются.

Я отправился на КП. Минут через пятнадцать Панина вызвали к командиру. Вот они уже с инженером полка Кравцовым направились в мастерские. Погрузили на машину бухту толстого троса, сварочный аппарат и поехали на стоянку к штурмовикам. Часа через два вернулись.