Аден

– Как и любого человека. Однако большую часть времени я провожу именно на Марсе. Там достаточно работы, чтобы не тосковать по родине. К тому же у меня много друзей на Земле. Это помогает держаться в курсе событий…

С раздражением Патт отбросил файл на дальний конец тачтейбла. Всё понятно. Вместо себя Элдер пришлет свою правую руку. Решалу, у которого много друзей! Скорее, много запуганных душ и сексотов. Патт фыркнул и протянул руку к селектору, чтобы вызвать секретаря. Если Марс хочет особых привилегий, им придется иметь дело с ним.

– Вызовите юриста на пять часов. И, пожалуй, экономиста. Пусть прихватят всё, что у них есть по налоговой базе Марса.

Ещё повоюем.

* * *

Гаспаччо в «Альбукерке» и правда оказался чудесным. Элдер вытер губы салфеткой и усмехнулся. У Шилленберга всегда всё самое лучшее и свежее: новости, связи, предложения. Даже еда.

Дьявольски хотелось курить, но вне собственного офиса Элдер редко потакал своим слабостям. Ни к чему расслаблять персонал или уже через полгода мы все начнем задыхаться от дыма. Поэтому он запустил руку в нагрудный карман и достал коробочку с кристаллическим сахаром. И легкие не в обиде, и для головы хорошо.

Он вышел из-за стола и пересел на двухместный диванчик в углу приватной комнаты. Задумался. А ведь сегодня – или вчера? – нет, всё-таки, сегодня. Пятое сентября. Ровно десять лет, как он взял на работу Шилленберга.

Взял на работу. Нет, это не про Вальтера. На работу берут прислугу – горничных, инженеров, секретаря. Здесь нужно какое-то другое слово…

Вальтер интеллигент и интеллектуал. Прекрасные манеры, ни морщинки на рубашке или костюме. Спокойный, уравновешенный и дотошный. Но это не главное. Дотошных немцев на свете пруд пруди. Вальтер – незаменимый. Он учетверяет мои собственные мыслительные способности. Помогает принимать вдесятеро более правильные решения. Личный ангел-хранитель.

При этой мысли Элдера разобрал смех. Ангел, как же. Это верный, вездесущий и приветливый дьявол!

Нет задач, которые ему не под силу. И нет средств, слишком больших для решения этих задач. Шантаж, саботаж и подкуп – всё идет в дело. Стоит отдать должное прежним нанимателям Вальтера – они не злоупотребляли его умениями.

Богатое прошлое, без сомнения, можно отнести к достоинствам Шилленберга. Правило шести рукопожатий с ним часто сужается до одного-единственного. И это при том, что уже несколько лет Вальтер почти не покидает Марс. Каждый полёт на Землю – целое событие. Для тех, кто знает этим полётам цену.

Пора за работу. Элдер прикончил последний сахарный кристалл и поднялся с дивана.

Вот оно, нужное слово. Элдер не брал Шилленберга на работу.

Он подписал с ним контракт.

* * *

Утром 5 сентября 2137 года Вальтер с особым нетерпением ждал новостей из Оттавы, где была расположена Мировая Парламентская Ассамблея, из штаб-квартиры объединённого командования миротворческими силами, которая находилась в Вене, а также из Исламабада, столицы Пакистанского военного протектората.

Внешне Вальтер не выказывал ни единого признака беспокойства. Он пил утренний кофе и читал статью в популярном деловом журнале. Собственно, он же эту статью заказал и теперь ещё раз с удовольствием перечитывал материал талантливого молодого журналиста. На экране татчтейбла появлялись новые сообщения. Они послушно выстраивались в очередь и смиренно ждали, пока Вальтер обратит на них внимание. Новые донесения агентуры. Сделав глоток и отложив журнал в сторону, Вальтер принялся разбирать корреспонденцию.

Отчёты поражали глубиной фактов. Кое-где попадались авторские комментарии. В такие моменты Вальтер недовольно морщил нос. Он любил факты и не любил чужую аналитику. Редкий человек способен к глубокому, всестороннему, а главное, беспристрастному анализу.

Новости были более чем интересные. Из Оттавы пришел донос о принятии резолюции по Южному Афганистану. Очередной номенклатурный пшик.

Если бы они выпускали не резолюции, а ракеты, Южный Афганистан уже давно зачистили бы от боевиков. А так – трёп политических импотентов и неудачников.

Но сам факт был чрезвычайно важен. Значит, намечаются какие-то события. Недолго думая, Вальтер запросил у своего источника дополнительную информацию.

– Так, что у нас здесь еще интересного?

Из Берна пришло сообщение об уходе бургомистра в отставку. Жаль. Пауль Йозеф Шмидт был приятелем Вальтера ещё по Бернскому университету. Теперь придётся протащить на пост нового подходящего человека.

Вальтер накидал в блокноте шорт-лист претендентов во главе с Марией Ангелой Агафель. С минуту посидел над списком, вычеркивая неподходящих кандидатов.

– И всё-таки Мария.

Через минуту по зашифрованному каналу в Берн летело имя претендентки. Чтобы не терять времени, Вальтер сразу надиктовал текст поздравления с назначением на пост и поставил его в очередь на отправку.

Через полчаса придётся закончить с донесениями и поспешить к Элдеру на отчёт. А пока… Шилленберг глотнул кофе и глянул в окно на свой скромный и аккуратный сад, маленький даже по марсианским меркам. Утро только начинается.

В гостях у Атомного Императора

Прошло десять дней с момента, когда Михаил впервые ступил на Красную планету. Всё это время ушло на то, чтобы привыкнуть к марсианской гравитации и обжить новый дом.

Почти каждый день его навещал доктор. Михаил принадлежал к той небольшой части пассажиров, которым марсианская акклиматизация давалась особенно тяжело. После первичного обследования стало ясно, что корень зла – заморозка на фоне неудовлетворительного состояния здоровья. Михаил быстро шёл на поправку. Голова не кружилась, бледность ушла с лица. Он стал лучше спать. Хандра и апатия постепенно сменялись живым любопытством и жаждой впечатлений. По утрам он делал лёгкую зарядку в саду, завтракал и смотрел земную программу новостей. Ежедневно его навещал Майкл Мэйнслэйв со свежей подборкой «важных» дел на сегодня. Иногда Михаил сам изъявлял желание побродить по «Адену». В первые дни за ним неотступно следовал анбординг-менеджер. Мэнслэйв не только исполнял мелкие просьбы, но и выступал в роли экскурсовода.

– Конечно, господин Севастьянов, Система сама прекрасно знает, что вам порекомендовать и куда сводить, но позвольте и мне придать несколько штрихов портрету «Адена».

Михаил кивал, слушал Майкла, но всё делал по-своему.

Своё десятое утро на Марсе Михаил привычно начал с зарядки, после чего сделал несколько кругов в случайно открытом бассейне. Ландшафтный дизайнер расположил его в дальнем уголке сада, чтобы сделать гостю приятный сюрприз. После завтрака Михаил планировал снова предаться марсианской праздности, которая была уготована ему до конца дней. Но его послеобеденный сон был нарушен входящим сообщением – оно деликатно пошевелило браслет на левом запястье. Михаил нехотя приоткрыл глаз и поднёс к нему дисплей браслета. В ту же секунду сон полностью слетел с Михаила, и он в волнении сел на постели, пытаясь осмыслить прочитанное. Это было приглашение на встречу с Эриком Меффером.

Собираясь, Михаил терялся в догадках. Зачем Меффер пригласил его? Что нужно человеку, который управляет Объединённой Атомной Корпорацией[10 - Объединённая Атомная Корпорация (ОАК) – энергетическая компания, созданная после большой сделки 2089 года между тремя крупнейшими компаниями мира. В дальнейшем поглотила более мелких игроков и к 2110 году стала монополистом в сфере атомной энергетики.] от простого служащего компании, да и то бывшего.

Возможно, им движет любопытство? Или он просто хочет пропиариться за мой счёт? Да, могу представить. Отличная реклама со слоганом: «Работай в ОАК, и старость встретишь на Марсе» или что-нибудь в этом духе. Меффер, Меффер. А может, не ехать? Он ведь мне больше не начальник.

Михаил готов был придумать тысячу и одну причину, почему он не может принять приглашение. И всё же что-то из его старой жизни упорно хотело встретиться с великим и ужасным Атомным Императором, как прозвали его журналисты и блогеры. Посмотреть ему в глаза, послушать его речь, даже если каждое слово будет пропитано корпоративной ложью. Оценить манеры и жесты и, в конце концов, если все звезды сложатся, задать Мефферу собственные вопросы.

Электромобиль домчал Михаила до роскошного особняка Меффера на бульваре Циолковского за считаные минуты. Белый дом с красной черепичной крышей, белый забор из камня, увенчанный пышной шапкой зелени. Михаил прошёл сквозь открытую калитку и за несколько шагов до массивной деревянной двери инстинктивно достал из кармана носовой платок. Вытер туфли, после чего нажал на крошечную кнопку звонка. Дверь открыл настоящий дворецкий из плоти и крови. Михаил испытал разочарование. Он был наслышан о любви Меффера к технике и ожидал увидеть в дверях навороченного робота, а не сухого лысеющего старичка в костюме-тройке.

Дворецкому, судя по всему, уже перевалило за сто тридцать. С достоинством, в котором застыли вековые традиции старой Европы, он пригласил Михаила войти. С тем же достоинством он принял у Михаила куртку и проводил в гостиную, где, сидя в тёмном кожаном кресле, уже ждал Атомный Император. Ещё одно такое же кресло пустовало.

– А-а-а. Господин Севастьянов! Рад. Очень рад! – Меффер тепло пожал руку Михаила.

Он был высок и смугл. Голова гладко выбрита.

– Здравствуйте, господин Меффер, – рука Михаила утонула в медвежьей лапище Императора.

– Я узнал, что вы работали в нашей компании и решил, что просто обязан встретиться с вами лично. Добро пожаловать в мою скромную обитель.

Михаила изумили слова «наша компания». Это было последнее, что он ожидал услышать от Эрика Меффера, едва ли не самого могущественного человека Голубой планеты. Миллионы вопросов готовы были вырваться из Михаила неудержимым потоком. Пересилив себя, он улыбнулся хозяину дома и максимально непринуждённо ответил:

– Да, работал.

– Что ж, всегда интересно послушать мнение своего бывшего сотрудника! Впрочем, это может подождать. Хотите чаю или кофе? Алкоголь в моем доме, простите, не держат. Думаю, мы остановимся на чае? Там, откуда вы родом, предпочитают чай. Я угадал?

Михаил позволил себе ещё одну улыбку и кивнул.

– Всё верно, господин Меффер.

– Прошу вас, – добродушная улыбка Эрика сбивала с толку и никак не вязалась с образом Атомного Императора, известного Михаилу по статьям и блогам. Хозяин жестом пригласил Михаила сесть в одно из двух кожаных кресел, стоящих посреди гостиной.