КАЗЯ_LIFE. Хроники собачьего счастья

– Немедленно вылезай! – скомандовала она, а то…

«без сладкого, без вкусного, без чипсов, без ужина, без улицы, и вообще: полное БЕЗ!!!» – уныло продолжил про себя Казя и вяло выполз на свет Божий.

Интересно, а что запрещают Маме? Может, когда ее наказывают, ей не разрешают красить ногти? Или, к примеру, не дают мыть голову? Не пускают на работу?!!

«Надо же, такие важные вопросы, а я о них никогда не думал!» – заволновался Казя.

– Мало ли, о чем ты не думал, глупый щенок! – каркнула со столба толстая осенняя ворона. – Что ты, допустим, понимаешь в мусорных баках и объедках?

– И не собираюсь даже разбираться! – огрызнулся Казя.

Сам-то он считал себя крупным специалистом по помойкам. Можно подумать, что у ворон нюх лучше, чем у собак! Но не стоит порядочной собаке спорить с этой курицей-стервятницей. И Казя повернулся к вороне задом, к Маме – передом, а ко всем остальным – боком.

Мама тем временем с восхищением рассматривала осенний клен.

– Какая прелесть, правда, Казя? – прошептала она. – Как ты думаешь, не нарвать ли нам листьев для осеннего букета?

Нужно отметить, что у Мамы слова почти никогда не расходились с делом, и она решительно приступила к собиранию материала для икебанистого фитодизайна или попросту принялась обдирать окрестные красно-желтые растения.

– Вот так и зарождается мещанская тяга к обладанию всем и вся,– сказал незаметно подошедший Папа. – Сначала искренне и бескорыстно восторгаешься дивным созданием природы или произведением искусства, а затем – хвать и прячешь ото всех для личного частного созерцания.

– Ах, вот как? – воскликнула покрасневшая Мама,– говоришь, хапаем для последующего поглощения прекрасного столовыми ложками в одиночку под одеялом?

И она погналась за Папой, швыряя в него листьями. Тот убегал противолодочными зигзагами, непрерывно меняя галсы, ухитряясь при этом пинать листья, лежащие на земле и оглашать окрестности воплями, которым позавидовал бы любой Тарзан вперемешку с туарегом.

Естественно, Казя не остался в стороне и украсил праздник беготней, сумасшедшими прыжками и радостным лаем. А когда Казя находится в указанном состоянии, он не замечает всяких там мелочей.

Одна такая мелочь в образе совершенно лысой мексиканской собачки писала себе с краешку, трясясь от холода. С ней-то и решил поиграть совершенно потерявший голову Казя. Он со всего маху прыгнул на несчастную, болтая хвостом перед радостно оскаленной мордой (с Казей бывает, что задние ноги обгоняют передние, а попа – голову).

Перепуганная собачка подлетела на два метра вверх, продолжая по инерции делать пурлипти (см. Казя и зима) прямехонько на грудь своему хозяину.

А хозяин был не какой-нибудь Вася Петечкин или Петя Васечкин, а Очень Важная Персона, надежно окруженная охранниками. И как Казя ни тормозил всеми частями тела, он пролетел между ног здоровенного секьюрити и врезался Персоне точно под коленки. Надо заметить, что речь идет об осеннем Казе, любовно откормленном Бабушкой за весну и особенно лето. Весь двор, открыв рот, наблюдал, как Персона величаво и торжественно рухнула на землю Отечества.

Началась свалка. Охрана активно пыталась вспомнить навыки рукопашного боя в стесненном пространстве. В схватку, как львы, ворвались Мама с Папой. Бог знает, чем бы все это кончилось, если бы Персона не любила собак. В самый разгар битвы, когда у Папы уже был разбит нос и заломлены обе руки, а Маме оторвали рукав и воротник у единственного и неповторимого осеннего пальто, Титан отечественного бизнеса восстал с сырой земли. В его левой руке смирно висел Казя, а правой он нежно прижимал к груди мексиканку, все еще продолжавшую источать живительную влагу.

– Прекратить!! – долгим, но властным эхом пронесся приказ по двору.

Дворник перестал грести листву, молодая мамаша – качать коляску, дети – играть в прятки. Наша знакомая ворона поперхнулась на полукарке. Даже Маша впоследствии признавалась, что перестала в этот момент готовиться к коллоквиуму, хотя никто в это всерьез не поверил. Бросить учиться можно в любой момент без всяких на то причин – «а надоело, понимаешь!»

Очень Важная Персона мановением руки приказала отпустить Папу с Мамой, бережно вручила им Казю и, окруженная эскортом свирепо зыркающих охранников, торжественно удалилась восвояси.

Жизнь во дворе возобновилась. Дворник бросил грабли, мамашка – коляску, дети – тех, кто слишком сильно спрятался, ворона слетела со столба, и все подтянулись к нашей семейке.

Посмотреть было на что. Этакий финальный кадр из эпопеи типа Перл-Харбор. Одним словом, осеннее побоище.

Мама с Папой гордо стояли, как знаменитое изваяние «Рабочий и Колхозница» скульптора Мухиной на ВДНХ, а вместо серпа с молотом они держали Казю. Правда, в отличие от чеканных профилей статуй, у Папы сильно кровило из носа, багрово наливался фингал под левым глазом, а у Мамы в придачу к погибшему пальто была безнадежно испорчена прическа и сломан каблук любимых туфель. Но видели бы вы их одухотворенные лица, гордо поднятые головы и отблеск победы в глазах!

Последствия изложенных событий:

– дворник помогал Маме поднести сумки от машины до подъезда;

– дети хором здоровались с Папой;

– Очень Важная Персона, увидев Казю, подходила, чесала его за ухом и что-то одобрительно бормотала. Один раз даже приказала остановить машину для того, чтобы погладить Казю по головке, вот как!

А вы говорите: осень, унылая пора, очей очарованье. Видел бы все это А. С. Пушкин, наверняка написал бы поэму или хотя бы стихотворение о Казе.

А ЧТО? ЧЕМ ОН ХУЖЕ КАКОГО-ТО ОНЕГИНА?

КАЗЯ И РЕМОНТ

Семья постоянно переезжала. То с квартиры на квартиру, то с квартиры на дачу, то наоборот. А если не переезжала, то делала ремонт. А когда не делала ремонт, значит, что-нибудь строила. Одним словом, суета сует и всяческая суета.

Главным по ремонтам в семье была назначена Мама. Поначалу она упиралась, но потом смирилась и более-менее безропотно несла эту тяжелую ношу от объекта к объекту.

Для Кази нынешний ремонт был первым в его жизни, а для Мамы – третьим за последние семь лет. И это если не считать строительства дачи.

С самого начала Мама сказала, что без Кази ездить на объект не будет, потому что там:

– безответственный подрядчик;

– злые рабочие;

– дурацкий прораб;

– грязно;

– скучно.

Все сказали, что это ужасно, и Казя был направлен семьей на ответственное боевое задание. Он должен был:

– лаять на подрядчика;

– рычать и скалить зубы на рабочих;

– хватать за штаны прораба и тащить его по первому Маминому зову;

– валяться в грязи и строительном мусоре (это Казя сам придумал);

– развлекать Маму.

На том и порешили.

Сначала все было не так уж плохо. Даже весело. Представляете: стены рушатся, пыль, крик, грохот, вопли соседей снизу и сверху.

Одним словом, все, как на картине Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Это, где происходит извержение вулкана Везувий и безвозвратно гибнут целых два города – за кадром остается засыпанный пеплом Геркуланум.

Странно, но дом выстоял. Папа был доволен, сказал, что новая квартира – крепкая, как то ли равиоль, то ли нафталин. Папа вечно любит ввернуть какие-то словечки, которые никто из приличных людей не произносит. Впоследствии оказалось, что речь шла о равелине – таком военном укреплении, способном выдержать нашествие Властелина со всеми его кольцами.