Под диктовку Сатаны

– Настя! А Вы помните, о чем была наша беседа с Вашим отцом?

– Конечно, – ответила Настя. – Он сказал, что Ваш роман ему понравился, попросил поставить автограф.

– И всё?

Настя пожала плечами:

– Вы поговорили немного о сюжете, о реинкарнации. И всё.

– А он не говорил, почему ему показалось, что мы были с ним знакомы?

– Нет.

– А про его командировку в клинику для душевнобольных он говорил Вам что-нибудь?

– Нет, – я видел, как от удивления у Насти округлились глаза. – Если бы такое было, он, наверняка бы, мне об этом рассказал.

– Возьмите, – я протянул девушке свою визитку. – Если что-то об этом вспомните, позвоните, пожалуйста!

В этот момент к Насте подошла заплаканная женщина в чёрном платке и позвала ее с собой. Настя извинилась и ушла.

Я стоял в полной прострации. Я помнил то, чего не было, и забывал то, что со мной происходило. Я напрягал память изо всех сил, но не мог вспомнить Настю на моей презентации, а слова Андрея о покончившем с собой авторе романа «Под диктовку Сатаны» я помнил очень отчётливо.

Когда человек теряет понимание реальности, у него остаётся три выхода: найти объяснение, забыть всё, как страшный сон, или сойти с ума. Самый популярный – вариант номер два. Но в глубине души я понимал, что не смогу забыть. Сходить с ума мне точно не хотелось, поэтому я выбрал вариант номер один. Я должен был найти объяснения тому, чего не может быть.

В тот вечер я брел домой с ощущением того, что моя жизнь перешла какой-то очень важный рубеж. Она изменилась и никогда не станет прежней. Я чувствовал себя повзрослевшим ребёнком, неожиданно увидевшим из-за ширмы кукольного театра, который всегда ввергал меня в восторг, руку кукловода, и потому навсегда переставшим верить в чудеса. Я пристально всматривался в глаза прохожих и неожиданно поймал себя на мысли. На мгновение мне показалось, что я знаю характеры и чувства этих людей. Но самое удивительное то, что я видел в глазах некоторых из них жизнь в то время, когда другие люди казались мне восковыми куклами. Мне сложно сформулировать эти ощущения, но я мог поклясться в тот момент, что эта разница между людьми есть. И это не плод моего богатого воображения.

Ночь тоже выдалась неспокойной. Я долго ворочался в постели прежде, чем уснуть. Мозг прокручивал перед моими глазами кадры прошедшего дня, повторяя некоторые из них.

«Говорят, что мол, привиделось ему что-то от усталости. Типа, голос услышал», – отдавались эхом в моей голове слова Ани Шевеньковой.

«Он не говорил, где работает. Я же стояла рядом с ним. Вы меня совсем не помните?» – вторил ей голос Насти.

Я открыл глаза. За окном было ещё темно. Накинув халат, я побрёл на кухню, чтобы налить кофе. Я понимал, что уснуть уже не получится. Постепенно внутри меня созревало чувство тревоги, граничащее с паникой. Именно то чувство, которое предшествует его появлению. Появлению моего главного соавтора, моего господина и моего мучителя. Я говорю о Голосе.

Я налил кофе, сел за стол и открыл ноутбук в ожидании его команды. Но он не появлялся. Чувство тревоги постепенно ушло. Спать не хотелось, и я набрал в строке поиска тот вопрос, который меня волновал: «Почему я помню то, чего не было?»

Мировой коллективный разум выдал мне множество вариантов причин происходящего: от перепрограммирования памяти Анунаками с планеты Нибиру до заумных статей о раздвоении личности и других психических расстройствах. Моё внимание привлекла статья о мульти вселенной, в которой автор аргументировано объяснял, что перемещение между мирами может происходить незаметно для человека, и обнаружить это можно только по каким-либо косвенным признакам. Далее следовал целый ряд признаков…

Я подумал, что эта тема вполне могла бы стать основой моего очередного романа и, закрыв ноутбук, побрёл в постель.

Меня разбудил телефонный звонок.

– Иван, здравствуйте! Это Настя, мы с Вами вчера разговаривали на похоронах моего отца.

– Здравствуйте, Настя! – ещё не проснувшись до конца, я не мог понять, с кем разговариваю.

– Я рассказала о нашем с Вами разговоре маме, и она призналась, что папа, действительно, ездил в командировку в одну клинику для душевнобольных, чтобы оценить литературные способности какого-то пациента. Но это было очень давно. Я тогда была совсем маленькой.

Меня как будто окатило холодной водой. Я вскочил с постели и стал нервно метаться по комнате.

– Как звали этого пациента? Где эта клиника?

– Я не знаю, – ответила Настя. – И мама, наверное, тоже. Но Вы можете сами с ней поговорить. Они с отцом в разводе давно, но контакты поддерживали. Может быть, она что-то знает. Я пришлю сейчас её номер телефона. Её зовут Светлана Ивановна.

В моей голове творилось что-то невообразимое – взаимоисключающие умозаключения разрывали мой мозг. Пациент был, а значит и роман «Под диктовку Сатаны» не был плодом моего воображения. Но откуда я это узнал, если, по словам Насти, Андрей мне про эту историю не рассказывал?

Я понимал, что для ответа на этот и другие вопросы, которые бесновались в моей голове, у меня было ещё слишком мало информации, и потому я постарался успокоиться.

«Всему есть объяснение, – говорил я себе. – Придёт время, и я всё пойму».

Глава 3. Клиника.

Разговор с бывшей супругой Андрея был недолгим.

– Это было в 2011 летом, – рассказывала она. – Или в 2012? Не помню. Тепло было. Пришёл как-то с работы и говорит, мол, надо уехать в командировку на пару дней. Знаю я его командировки! Лишь бы из семьи свалить. Говорит, что попросили оценить литературные способности какого-то психа. Типа, препод-филолог в этом эксперт. Я не поверила ему тогда, скандал устроила. Но он все равно уехал.

– А куда именно он поехал, не знаете? – обречённо спросил я.

– Как же не знаю? Я-то думала, что он любовницу завел и, как водится, обыскала все его вещи. Билет был туда и обратно, гостиница оплаченная.

Я оживился.

– Где находилась эта клиника?

– Он был в Казани, рассказывал, что это какая-то строгая тюремная психбольница, где содержаться одни маньяки, людоеды и прочие нелюди.

– Вы ему поверили?

– Он был очень убедителен.

– А что он рассказывал, собственно, про предмет своей поездки? Оценил он литературные способности этого таинственного пациента?

– Про это он мне ничего не рассказывал и обрывал меня всегда, когда я заикалась об этой чёртовой книге. После той злополучной поездки Андрюша стал совсем другим. Он отдалился от меня. Его перестала интересовать семья. Если с Настенькой он еще общался, то меня как будто и вовсе не существовало. Я ему как прислуга была…

В голосе Светланы Ивановны зазвучали металлические нотки былой обиды. Женщинам не свойственно их забывать. Они хранят свои обиды в укромных уголках своей души, чтобы время от времени доставать их, сдувать пыль прошедших лет и наслаждаться. И лучше это делать в компании. В компании подруг или мало знакомого мужчины, как я.

– Это и стало причиной вашего развода? – уточнил я.

Светлана задумалась:

– Причиной? Нет, скорее всего. А вот отправной точкой конца стало. Он только в облаках летал, нёс какую-то чушь. Я всерьёз решила, что он в этой дурке какой-то вирус от психов подцепил. Однажды утром просыпаюсь, а его нет. И вещей его нет, только записка на столе, мол, прости любимая, не хочу стать для вас с Настей обузой и проблемой. Когда-нибудь ты меня поймёшь. Ни тебе ссоры или скандала, ни объяснений или извинений. Просто взял и вышел. Его уже нет, а я так и не поняла. Может, Вы мне объясните, что это всё значит?

Я пожал плечами.

– Я думала, что бабу себе молодую нашёл, – Светлана смахнула слезу. – Так нет. Так один и прожил до самой смерти.

***