Достоевский за 30 минут

– Не понимаете вы меня! (…) Да и за что вознаграждать-то? Ведь он сам, пьяный, под лошадей полез! Каких доходов? От него не доходы, а только мука была. Ведь он, пьяница, всё пропивал. Нас обкрадывал да в кабак носил, ихнюю да мою жизнь в кабаке извел! И слава богу, что помирает! Убытку меньше! (Катерина Ивановна)

Разумихин

Разумихин имел свойство мигом весь высказываться, в каком бы он ни был настроении, так что все очень скоро узнавали, с кем имеют дело.

– Какой расторопный и… преданный молодой человек! – воскликнула чрезвычайно обрадованная Пульхерия Александровна.

– Кажется, славная личность! – с некоторым жаром ответила Авдотья Романовна, начиная опять ходить взад и вперед по комнате.

Авдотья Романовна

Авдотья Романовна была замечательно хороша собою – высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, что высказывалось во всяком жесте ее и что, впрочем, нисколько не отнимало у ее движений мягкости и грациозности. Лицом она была похожа на брата, но ее даже можно было назвать красавицей. Волосы у нее были темно-русые, немного светлей, чем у брата; глаза почти черные, сверкающие, гордые и в то же время иногда, минутами, необыкновенно добрые. Она была бледна, но не болезненно бледна; лицо ее сияло свежестью и здоровьем. Рот у ней был немного мал, нижняя же губка, свежая и алая, чуть-чуть выдавалась вперед, вместе с подбородком, – единственная неправильность в этом прекрасном лице, но придававшая ему особенную характерность и, между прочим, как будто надменность. Выражение лица ее всегда было более серьезное, чем веселое, вдумчивое; зато как же шла улыбка к этому лицу, как же шел к ней смех, веселый, молодой, беззаветный! Понятно, что горячий, откровенный, простоватый, честный, сильный, как богатырь, и пьяный Разумихин, никогда не видавший ничего подобного, с первого взгляда потерял голову. К тому же случай, как нарочно, в первый раз показал ему Дуню в прекрасный момент любви и радости свидания с братом. Он видел потом, как дрогнула у ней в негодовании нижняя губка в ответ на дерзкие и неблагодарно-жестокие приказания брата, – и не мог устоять.

Лужин

Он уже надворный советник, (…) человек деловой и занятый (…). Человек он благонадежный и обеспеченный, служит в двух местах и уже имеет свой капитал. Правда, ему уже сорок пять лет, но он довольно приятной наружности и еще может нравиться женщинам, да и вообще человек он весьма солидный и приличный, немного только угрюмый и как бы высокомерный. (…) Петр Петрович, по крайней мере по многим признакам, человек весьма почтенный. В первый же свой визит он объявил нам, что он человек положительный, но во многом разделяет, как он сам выразился, «убеждения новейших поколений наших» и враг всех предрассудков. Многое и еще он говорил, потому что несколько как бы тщеславен и очень любит, чтоб его слушали, но ведь это почти не порок. Я, разумеется, мало поняла, но Дуня объяснила мне, что он человек хотя и небольшого образования, но умный и, кажется, добрый. Ты знаешь характер сестры твоей, Родя. Это девушка твердая, благоразумная, терпеливая и великодушная, хотя и с пылким сердцем, что я хорошо в ней изучила. Конечно, ни с ее, ни с его стороны особенной любви тут нет, но Дуня, кроме того что девушка умная, – в то же время и существо благородное, как ангел, и за долг поставит себе составить счастье мужа, который в свою очередь стал бы заботиться о ее счастии, а в последнем мы не имеем, покамест, больших причин сомневаться, хотя и скоренько, признаться, сделалось дело. К тому же он человек очень расчетливый и, конечно, сам увидит, что его собственное супружеское счастье будет тем вернее, чем Дунечка будет за ним счастливее. А что там какие-нибудь неровности в характере, какие-нибудь старые привычки и даже некоторое несогласие в мыслях (чего и в самых счастливых супружествах обойти нельзя), то на этот счет Дунечка сама мне сказала, что она на себя надеется; что беспокоиться тут нечего и что она многое может перенести, под условием если дальнейшие отношения будут честные и справедливые. Он, например, и мне показался сначала как бы резким; но ведь это может происходить именно оттого, что он прямодушный человек, и непременно так. Например, при втором визите, уже получив согласие, в разговоре он выразился, что уж и прежде, не зная Дуни, положил взять девушку честную, но без приданого, и непременно такую, которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля. Прибавлю, что он выразился несколько мягче и ласковее, чем я написала, потому что я забыла настоящее выражение, а помню одну только мысль, и, кроме того, сказал он это отнюдь не преднамеренно, а, очевидно, проговорившись, в пылу разговора, так что даже старался потом поправиться и смягчить; но мне все-таки показалось это немного как бы резко, и я сообщила потом Дуне. Но Дуня даже с досадой отвечала мне, что «слова еще не дело», и это, конечно, справедливо. Пред тем, как решиться, Дунечка не спала всю ночь и, полагая, что я уже сплю, встала с постели и всю ночь ходила взад и вперед по комнате; наконец стала на колени и долго и горячо молилась перед образом, а наутро объявила мне, что она решилась. (Пульхерия Александровна, мать Раскольникова)

Это был господин немолодых уже лет, чопорный, осанистый, с осторожною и брюзгливою физиономией, который начал тем, что остановился в дверях, озираясь кругом с обидно-нескрываемым удивлением и как будто спрашивая взглядами: «Куда ж это я попал?» Недоверчиво и даже с аффектацией некоторого испуга, чуть ли даже не оскорбления, озирал он тесную и низкую «морскую каюту» Раскольникова.

Действительно, в общем виде Петра Петровича поражало как бы что-то особенное, а именно, нечто как бы оправдывавшее название «жениха», так бесцеремонно ему сейчас данное. Во-первых, было видно и даже слишком заметно, что Петр Петрович усиленно поспешил воспользоваться несколькими днями в столице, чтоб успеть принарядиться и прикраситься в ожидании невесты, что, впрочем, было весьма невинно и позволительно. Даже собственное, может быть даже слишком самодовольное, собственное сознание своей приятной перемены к лучшему могло бы быть прощено для такого случая, ибо Петр Петрович состоял на линии жениха. Всё платье его было только что от портного, и всё было хорошо, кроме разве того только, что всё было слишком новое и слишком обличало известную цель. Даже щегольская, новехонькая, круглая шляпа об этой цели свидетельствовала: Петр Петрович как-то уж слишком почтительно с ней обращался и слишком осторожно держал ее в руках. Даже прелестная пара сиреневых, настоящих жувеневских, перчаток свидетельствовала то же самое, хотя бы тем одним, что их не надевали, а только носили в руках для параду. В одежде же Петра Петровича преобладали цвета светлые и юношественные. На нем был хорошенький летний пиджак светло-коричневого оттенка, светлые легкие брюки, таковая же жилетка, только что купленное тонкое белье, батистовый самый легкий галстучек с розовыми полосками, и что всего лучше: всё это было даже к лицу Петру Петровичу. Лицо его, весьма свежее и даже красивое, и без того казалось моложе своих сорока пяти лет. Темные бакенбарды приятно осеняли его с обеих сторон, в виде двух котлет, и весьма красиво сгущались возле светловыбритого блиставшего подбородка. Даже волосы, впрочем чуть-чуть лишь с проседью, расчесанные и завитые у парикмахера, не представляли этим обстоятельством ничего смешного или какого-нибудь глупого вида, что обыкновенно всегда бывает при завитых волосах, ибо придает лицу неизбежное сходство с немцем, идущим под венец. Если же и было что-нибудь в этой довольно красивой и солидной физиономии действительно неприятное и отталкивающее, то происходило уж от других причин.

А мы все давеча поняли, как он вошел, что этот человек не нашего общества. Не потому что он вошел завитой у парикмахера, не потому что он свой ум спешил выставлять, а потому что он соглядатай и спекулянт; потому что он жид и фигляр, и это видно. Вы думаете, он умен? Нет, он дурак, дурак! Ну, пара ли он вам? (Разумихин)

Свидригайлов

Это был человек лет пятидесяти, росту повыше среднего, дородный, с широкими и крутыми плечами, что придавало ему несколько сутуловатый вид. Был он щегольски и комфортно одет и смотрел осанистым барином. В руках его была красивая трость, которою он постукивал, с каждым шагом, по тротуару, а руки были в свежих перчатках. Широкое, скулистое лицо его было довольно приятно, и цвет лица был свежий, не петербургский. Волосы его, очень еще густые, были совсем белокурые и чуть-чуть разве с проседью, а широкая, густая борода, спускавшаяся лопатой, была еще светлее головных волос. Глаза его были голубые и смотрели холодно, пристально и вдумчиво; губы алые. Вообще это был отлично сохранившийся человек и казавшийся гораздо моложе своих лет.

Порфирий Петрович

Это был человек лет тридцати пяти, росту пониже среднего, полный и даже с брюшком, выбритый, без усов и без бакенбард, с плотно выстриженными волосами на большой круглой голове, как-то особенно выпукло закругленной на затылке. Пухлое, круглое и немного курносое лицо его было цвета больного, темно-желтого, но довольно бодрое и даже насмешливое. Оно было бы даже и добродушное, если бы не мешало выражение глаз, с каким-то жидким водянистым блеском, прикрытых почти белыми, моргающими, точно подмигивая кому, ресницами. Взгляд этих глаз как-то странно не гармонировал со всею фигурой, имевшею в себе даже что-то бабье, и придавал ей нечто гораздо более серьезное, чем с первого взгляда можно было от нее ожидать.

Пересказ романа «Преступление и наказание»

Часть первая

С первых строк романа мы встречаемся с Родионом Раскольниковым – молодым человеком, бывшим студентом, ныне задавленным бедностью до такой степени, что за долги его не кормят на квартире обедами, не убирают в комнате, а одежда его грязна и потрепана. Он дошел до предела. Может, потому и родилась в его голове чудовищная идея убить старую процентщицу – «вошь», глупую и зловредную, заедающую чужой век. В полном подчинении у старухи – великовозрастная сестра Елизавета, добрая, но неразумная.

Старуха берет в заклад ценные вещи и дает за них весьма низкую цену, если же должник не смог выкупить вещь – то Алена Ивановна вправе продать её, выручив цену гораздо больше. Раскольников убеждает сам себя, что жизнь такого «вредного» существа мало стоит, и можно позволить себе «кровь по совести», чтобы на деньги, взятые у старушки, сделать счастливыми сотни юношей и девушек.

Зайдя в трактир, Раскольников знакомится с чиновником Мармеладовым, таким же «бывшим», как и Родион – бывший студент. Мармеладов на дне: он пьет горькую, дети голодают, жена больна чахоткой, его старшая дочь от первого брака, чтобы спасти семью от голодной смерти, пошла на панель.

Жизнь показывает Раскольникову примеры того, как ради рубля, ради пропитания преступаются абсолютные заповеди («не прелюбодействуй» – у Сони Мармеладовой), как его родные мать с сестрой, не в силах из-за бедности помочь ему – брату и сыну – оплатить учебу готовы пожертвовать Дуней – отдать ее замуж за скупого, расчетливого Лужина, который ищет невесту победнее, чтобы помыкать ею. Кроме того, сестра Дуня становится объектом домогательств помещика Свидригайлова, в доме которого работает.

Письмо от матери Родион читает с лицом, мокрым от слез: может, потому, что судьба его сестры – честной девушки – так близко напоминает судьбу проститутки Сони? Не имея возможности защититься от грубого Свидригайлова, не имея средств к существованию, она вынуждена «продавать» себя скупому Лужину, в котором мало человеческого. Решение окончательно созрело в душе юноши: теперь или никогда!

Случайно (и это выглядит как предопределенность) Родион узнает, в котором часу старуха будет дома одна, без сестры. Приготовления не заняли много времени, он все давно продумал: пришив под мышку пальто петлю для топора, чтобы не был виден, Раскольников направляется к старухе и убивает ее. Ужас от содеянного накрывает его сразу же, и он не может, как запланировал, взять все старухины ценные вещи и деньги – берет лишь часть, и то машинально. Ужас продолжается: домой приходит Лизавета, видит убитую сестру и Раскольникова с окровавленным топором! Тот убивает кроткую и добрую Лизавету…

Родион сразу же чувствует себя преследуемым. К старухе пришли посетители, преступнику с трудом удается ускользнуть из квартиры. Обессиленный, возвращается он домой и впадает в горячку безумия.

Часть вторая

После совершения преступления Раскольников болен, в горячке, в бреду. Его настойчиво мучат мысли, надежно ли спрятал он улики. По повестке он попадает в контору квартального надзирателя (вопрос о векселе, выданном ранее хозяйке). Там он впервые сталкивается с Никодимом Фомичом. Услышав разговор об убийстве процентщицы и ее сестры, Раскольников падает в обморок, чем, как ему кажется, себя выдает. Придя домой, он берет старухины вещи и кошелек и ищет место, где перепрятать. Чуть было не бросив в реку, он находит место под камнем, в глухом дворе.

После молодой человек попадает к старому знакомому Разумихину. Он и сам не знает, зачем пришел: спрашивает уроки, потом отказывается… Разумихин видит болезненное состояние приятеля и с тех пор начинает принимать в нем участие. Очнувшись через несколько дней, проведенных в горячке и беспамятстве, Раскольников обнаруживает Разумихина, уже вошедшего в доверие к хозяйке и прислуге Настасье. Он преданно ухаживает за больным. Кроме Разумихина, в больном принимают участие доктор Зосимов и письмоводитель Заметов.

От него же, вслушиваясь в разговоры приходящих навещать больного, Раскольников узнает и линию расследования преступления, что так мучит его. Сначала на подозрении были Кох и Пестряков (они первыми нашли тела убитых), потом – маляр, нашедший выпавшие из кармана преступника серьги и понесший их закладывать. Маляр ни в чем не виновен, но из страха, «што засудят», полез в петлю…

Интерес юноши именно к этому преступлению очевиден всем окружающим, подозрения начинают сгущаться над ним.

Является для знакомства жених Авдотьи Романовны, сестры Раскольникова, – Петр Петрович Лужин. Застав Родиона в болезни, окруженным приятелями, Лужин пытается произвести на всех них благоприятное впечатление, но ни речи, ни внешний вид его одобрения у друзей Раскольникова не находят. Под конец встречи Родион грозит спустить Лужина с лестницы, происходит скандал.

Больной Родион, улучив минутку, сбегает из дома, и происходит цепь событий: разговор в трактире с Заметовым, где Раскольников дразнит письмоводителя, то окончательно сбивая его с толку, то, наконец убедив в собственной невиновности; Родион видит бабу-самоубийцу (недавно хотела повеситься – не дали соседи, на глазах Раскольникова бросается в реку – спасают; знающие бабу говорят: мол, допилась до чертиков); посещает место преступления (там красят, меняют обои, Родион осматривает полы и звонит в дверной колокольчик); наконец молодой человек становится свидетелем несчастного случая – под лошадей попал пьяный Мармеладов! Проявив горячее участие в судьбе умирающего, Раскольников показывает, где живет бывший чиновник, присутствует при последних его минутах, отдает вдове остаток денег, с трудом собранных матерью и сестрой и присланных ему, которые с момента получения, казалось, жгли ему руки: тут досталось и на выпивку девице легкого поведения, кому-то из полицейских успел он «сунуть в руку», когда несли домой Мармеладова, оплатил и доктора.

Вернувшись домой, Раскольников застаёт там мать и сестру: он забыл об их приезде. Те в слезах от известия о болезни их любимого Роди, в тревоге от его исчезновения. Увидев мать с сестрой, Раскольников падает в обморок. Мать и сестра понимают: известия о болезни не преувеличены…

Часть третья

Выясняется, что Родион совершенно не жалеет о выходке с Лужиным, более того – он прямо заявляет сестре, что не желает жертв ради него с ее стороны, требует расторгнуть помолвку: «Или я, или Лужин!». Все больше сближается с Пульхерией Александровной и Дуней Разумихин, влюбившийся в Дуню с первого взгляда.

Болезненное состояние Родиона пугает мать и сестру. Он знакомит их с Соней Мармеладовой: та пришла к Раскольникову, чтобы пригласить его на панихиду и поминки. Восхищение девушки поступком Родиона столь искренне, что мать и сестра сразу же прощают трату 25-ти рублей. Вечером должна состояться встреча дам с Петром Петровичем, женихом. В письме, присланном ранее, он ставит их в известность об оскорблении, нанесенном ему Раскольниковым; его условие – отсутствие Родиона на встрече («Иначе пеняйте на себя»). Дуня, однако, решает их свести, чтобы избежать недомолвок.

Родион, немного оправившись от болезни, начинает вести игру, цель которой – не быть пойманным. Он выстраивает диалоги с матерью, сестрой, Зосимовым, Разумихиным, через Разумихина организует визит к Порфирию – следователю. Этот визит потребовал от Раскольникова напряжения всех его сил, к тому же, Порфирий был готов к встрече. Он втягивает Родиона в разговор, касающийся статьи студента «О преступлении», в котором объясняется точка зрения, позволяющая «кровь по совести» тому, кто принадлежит к избранным. Несомненно, Порфирий подозревает в Раскольникове «идеологического убийцу».

Примечательна встреча Раскольникова после знакомства с Порфирием – у своего дома он видит странного человека, который спрашивал о нем. В глаза тот называет Раскольникова «Убивец».

Четвертая часть

Состоялось знакомство Раскольникова со Свидригайловым, который пришел к нему в каморку. Рассказав историю своего брака с Марфой Петровной, Свидригайлов предлагает для Авдотьи Романовны десять тысяч рублей в дар, чтобы «облегчить разрыв с господином Лужиным». Раскольников ведет себя вызывающе, посодействовать во встрече с сестрой и передачей денег отказывается. На встрече с Лужиным происходит разрыв: Лужин показывает свое истинное лицо, и Дуня понимает, что не может связать жизнь с этим человеком. Вслед за радостью избавления от Лужина следует испуг: Родион объявляет, что пока не будет ходить к родным, просит забыть его на неопределенный срок. Братом и сыном становится у Раскольниковых преданный и влюбленный Разумихин.

Раскольников идет к Соне, повергает ее в смятение прямыми и жестокими вопросами. Он понимает, что Соня, хоть и блудница, но поневоле, ни одна капля разврата еще не попала к ней в душу. Больше всего на свете она жалеет бедных сирот и Катерину Ивановну, поэтому до сих пор не сошла с ума и не покончила с собой. Ее поддерживает вера в Бога и любовь к ближним. С удивлением слышит Раскольников, что Сонечка с покойной Лизаветой встречались, читали и разговаривали о божественном. Поклонившись Соне и поцеловав ее ногу, Раскольников произносит: «Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился». Молодые люди осознают, что у них возможно некое общее будущее и предназначение, но неясно, в чем оно состоит. Решающего признания Родион еще не сделал.

Весь разговор был подслушан Свидригайловым.

Перед походом на похороны Мармеладова Раскольников приходит к Порфирию. Из намеков следователя Родион понимает, что его подозревают. Измученный словесной игрой, Раскольников доходит почти до припадка. Внезапно врывается красильщик Николай и признается в убийстве, к полной неожиданности присутствующих.

Часть пятая

На поминках по Мармеладову произошел скандал. Болезненная гордость Катерины Ивановны послужила причиной того, что она крайне непочтительно обращалась к квартирной хозяйке, да и ко многим пришедшим («приличные» жильцы, которых ей как раз хотелось видеть, вовсе не пришли). Кроме того Лужин, желая восстановиться в правах жениха, хочет очернить Соню (а вместе с ней и Родиона) в глазах Дуни и ее матери: подкладывает Соне в карман деньги и обвиняет в воровстве. Однако господин Лебезятников случайно видел жест Лужина, и он вывел обманщика на чистую воду. Лужин опозорен: вдобавок Раскольников объясняет присутствующим причины его поступка: унизив в глазах Дуни брата и Соню, он рассчитывал вернуть расположение невесты.

Родион и Соня уходят вместе; у Сони герой признается девушке в совершенном убийстве. Та ужасается, но не осуждает, а жалеет Родиона за нравственные муки, на которые он себя обрёк, и предлагает покаяться, понести заслуженное наказание и тем искупить свою вину. Раскольников же сокрушается только о том, что оказался «тварью дрожащей», с нравственными потребностями вроде совести и любви. «Я еще поборюсь», – не соглашается он с Соней.

В результате ссоры между Катериной Ивановной и квартирной хозяйкой вдову с детьми выставляют за порог. На улице у нее начинается горловое кровотечение, она умирает. Присутствующий при этом Свидригайлов предлагает оплатить похороны и обеспечить детей и Соню.

Часть шестая

У Раскольникова дома поджидает Порфирий, он убеждает юношу явиться с повинной: «теория», отрицающая нравственный – божественный – закон, отрезает преступника от самой жизни и от ее источника – Бога (что безошибочно почувствовал и сам Раскольников сразу же после совершения преступления), и тем самым обрекает своего пленника на смерть. Порфирий не верит в виновность Миколки. Раскольников упорствует: надеется, что все-таки сумеет «переступить» и нравственность.

Трагично оканчивается линия жизни Свидригайлова. Утратив Марфу Петровну, любящее сердце которой неустанно следило за ним и нуждалось в нем, Свидригайлов теряет интерес к жизни. Его «наклонности» не способны наполнить жизнь, духовное начало в нем самом или отсутствует, или очень слабо развито. Он надеется заполнить любовью к нравственному, чистому существу свою душу. Но личный разговор с Дуней убеждает его, что взаимности нет и быть не может, и через несколько часов он застреливается.