Медведь, собаки и люди

– Точно, Кора, я и забыл, что у тебя ранена рука и поэтому ты плохой охотник и плохой воин! Своей рукой ты можешь только бесконечно качать люльку Уджугэ Эши, но она всё равно будет плакать всё время!

– Но ведь это ты сделал! – Кора закричал в ответ и толкнул отца. Ава отступил на шаг, но не упал. – Ава, зачем ты это сделал? Когда я впервые пошёл с тобой на охоту, ты велел прижать руку к дереву и ударил по ней своим посохом! Ты поломал мне кости этой руки! С тех пор моя рука только сохнет и не шевелится. Скажи только, зачем ты это сделал?

Ава ухмыльнулся и посмотрел прямо в глаза Кора.

– Так велели духи.

– А я так не думаю, – Кора снова толкнул отца.

– Не толкай меня, сын, – Ава зло посмотрел на него.

Но Кора уже не сдерживал себя и толкал отца всё сильнее, а тот отступал всё дальше.

– Я так не думаю! – кричал Кора. – А знаешь, как я думаю? Я думаю, ты сломал мою руку, чтобы я не стал охотником лучше тебя и не приносил домой больше мяса, чем ты! Ты видел, как ловко я бью белок и зайцев, как они не успевали убежать от меня. И ты испугался меня. Если бы у меня было две руки, я бы приносил медведя каждую зиму, а каждое лето я бы ловил сома больше своего роста!

Ава ударил сына копьём прямо в грудь, и только тогда Кора замолчал. Ава всадил копьё так глубоко, что они оказались лицом к лицу. Кора испуганно смотрел на отца и ничего не мог больше сказать, только старался зажать тёплую рану руками.

– Я великий шаман, – сказал Ава сыну и бросил его на землю.

– Закройте свои зубастые пасти! Убирайтесь прочь, пока я всех вас не перерезал!

Совсем озверевшие от голода собаки встречали холодного и злого Ава, как чужого. Они облаяли его всей стаей и пока ещё трусливо пытались укусить за старую доху и за пятки сквозь унты. Ава, отмахиваясь от них посохом, зашёл в нашу землянку.

– Где Кора? – тут же спросила Нё.

У Нё были красные глаза на исхудавшем лице, она не спала вторые сутки.

– Ох, – Ава печально вздохнул, сняв шапку и тряся волосами. – Кора оказался плохим воином, побелевшие люди убили его, а один я ничего не смог сделать.

Нё отвернулась, упала на лежанку лицом вниз и тихо заплакала.

– Они отрубили ему голову? – в ужасе спросил я. – И украсили ей свои дома?

– Нет, – Ава отрицательно покачал головой, проходя ближе к печи. – Нет, они не стали этого делать из уважения ко мне. Я сказал им, чтобы они этого не делали, и они не стали.

Он сел у огня, откинулся спиной к стене и прикрыл глаза от усталости.

Поборов сон, он сказал:

– Нё, встань и накорми меня чем-нибудь.

Нё ничего не ответила, она всё ещё плакала, тогда я сказал за неё:

– Ава у нас нет больше еды.

Ава недовольно оглядел хижину.

– Тогда сварите мне собаку! Хотя бы вот эту! – он указал на маленькую белую сучку.

Это была собака Мен.

– Нет, Ава, только не её! – взмолился я.

Ава сморщился, будто пережевал полный рот клюквы.

– Тогда любую другую, мне нет разницы. Они все на вкус одинаково паршивые. Нё? Нё, ты слышишь? Хватит лежать, встань, пойди на улицу, поймай первую попавшуюся собаку и приготовь мне её. И сделай мне ещё отвар из дурман-травы. Дурман-травы-то у нас вдоволь, правда?

Нё тяжело встала, вытерла последние слёзы и молча вышла из землянки.

С того дня Ава почти не вставал со своей лежанки. Он с самого утра пил отвар из дурман-травы, пил его пока не засыпал, а когда просыпался снова пил его. Мы ели собак одну за другой, потому что ничего другого у нас не было, а Ава совсем не ходил на охоту или рыбалку. Когда он просыпался, он недовольно ворчал, а когда он просыпался в дурном расположении духа, например, когда его своим плачем будила Уджугэ Эши, тогда он кричал на нас, раскидывал вещи и грозился убить внучку.

– Нё, заткни свою дочь! – кричал он. – Заткни её или я встану и брошу её в огонь! Она кричит так громко, что я не могу спокойно спать.

Тогда Нё аккуратно закрывала ладонью рот Уджугэ Эши и пыталась её убаюкать, незаметно поглядывая на Ава, пока один из них не заснёт.

Однажды ночью Нё тихо разбудила меня.

– В чём дело? – спросил я.

– Тише! Не разбуди Ава, – она прислушалась к его храпу. – Мы с Уджугэ Эши уходим, пойдёшь ли ты с нами?

– Как это вы уходите? – я ничего не понимал, едва проснувшись. – И куда?

– Мы пойдём за большой лес к побелевшим людям.

– Нет! – воскликнул я.

– Тише! – Нё вжала голову в плечи. – Ты разбудишь Ава, а он не должен знать, что мы уходим.

Я стал говорить еле слышно:

– Вы не должны идти к ним. Они убьют вас, как Кора, и повесят ваши головы на коньки своих изб, потому что некому будет вас защитить.

Нё покачала головой.

– Если мы останемся, то умрём с голоду.

– Но мы ещё можем есть собак, как-нибудь дотянем до весны, а за весной будет лето, а летом никак нельзя умереть с голоду, тайга прокормит нас своими дарами.

Нё опять покачала головой.

– Мы съели почти всех маленьких собак, кроме Мен, а оставшиеся большие собаки озлобились от голода и разбежались по округе. Теперь они бродят по лесу, как дикие волки. Ещё совсем немного и уже не мы будем их есть, а они нас. Они пока ещё признают мой запах и не трогают меня, но голод скоро победит их верность. Поэтому нужно уходить сейчас.

Я пытался придумать ещё что-то, чтобы отговорить Нё.

– Разве ты знаешь, куда идти?

Нё печально пожала плечами.