Некромагия

Таким Гело еще не видел Атлеко. Всего за три дня тот сильно сдал. Он постоянно оглядывался и казался еще более настороженным, чем его охрана. Не просто настороженным – испуганным. Когда за поворотом улицы раздался какой-то громкий звук, Сол вздрогнул.

– Риджи Ана, – произнес Гело и замолчал. Он не любил много говорить, но успел познакомиться с манерой Сола вести беседы и полагал, что тот все скажет сам.

– Да! – коротышка прижал руки к груди. – Эта девочка! Ведь мы хотели примирить нас, наши цеха, пообещали ее тебе. А теперь она пропала, понимаешь, великий чар? Здесь, в городе, она пропала здесь…

– Как?

– Мы не знаем, просто не знаем! Она приехала сюда, это известно точно, ее ждали в доме, в тупике на востоке Круглой улицы, но с тех пор никаких вестей… – он умолк и поморщился, когда стало темнее от набежавшего на солнце облака.

– Ищешь ее?

Сол сделал движение, будто собирался подойти к Гело ближе. Только сейчас тот заметил, что лоб коротышки охвачен тонким золотым обручем, почти точной копией Мира, и в центре его поблескивает Слеза. Она сверкнула, и тут же у Гело возникло ощущение, что из серебряного браслета в его запястье вонзилась тонкая острая сосулька. Сол Атлеко поморщился, коснулся ладонями лба и шагнул назад. Слеза на его лбу погасла.

– Разве ты не знаешь, что шаман Темно-Красный Джудекса собирается убить нас? – он затряс головой. – Сейчас мы даже не смеем надолго выйти из Солнечного Ока. И потому не можем всерьез заняться поисками.

Он замолчал, кусая губы. Гело сосредоточенно глядел вдаль светлыми глазами.

– За Джудексу взялась городская стража, – проворчал наконец он.

– Да, да! Но пока что он жив и на свободе. Почему-то он невзлюбил нас, и мы догадываемся почему. Кто-то пустил слух, что это мы рассказали капитану Гебу о делах Джудексы. Как будто мы что-то знаем про его дела! Несомненно, это козни врагов. Некроса или Октона – кого же еще? Ведь тебе я доверяю, великий чар… Так или иначе, Темно-Красный поклялся убить нас.

Еще некоторое время Гело Бесон размышлял, затем несильно хлопнул по шее коня. Тот сделал два шага и остановился возле всадника с луком.

– Для чего ты сел на эту лошадь? – спросил аркмастер.

Старшина повернул голову, надменный взгляд стал удивленным.

Сол Атлеко, уже подошедший к воротам, остановился и посмотрел на них. Охранники замерли.

– У тебя тяжелый доспех, оружие. Эти шпоры… для чего все это?

Пока Гело говорил, Хуго Чаттан отъехал дальше и встал, наблюдая за происходящим. Старшина теперь выглядел недоумевающим. Он с беспокойством оглядел чара с ног до головы, но не увидел никакого оружия. Сол Атлеко и охранники молчали.

– Это, – Гело указал на морду лошади, – то, что у нее здесь… Ты знаешь, как оно действует? Кольцо сжимает нижнюю челюсть, а шип касается нёба. Ты двигаешь поводом – шип впивается в него. Сколько времени она ходит с подобной раной? Долго не проживет. Там уже началось гниение. Потом перегородка разрушится. Может, еще полгода, от силы год. А шпоры? Они годятся для большого скакуна, а не для этой лошадки. – Гело поднялся на стременах.

Наездник отпрянул, нацеливая стрелу на чара.

Бесон нырнул вбок, свешиваясь с коня. Его рука совершила два коротких движения – вниз, к ступне старшины – и вверх, к его голове. Пегая лошадь всхрапнула.

Стражник заорал, когда его ногу приподняло и дернуло, когда что-то лопнуло… В первое мгновение ему показалось, что сломались кости стопы. Но нет, нога осталась цела.

Стоящие у ворот ничего не поняли. Старшина охнул, тетива сорвалась с пальцев, стрела вонзилась в землю. Отломанная у основания шпора разворотила левую скулу, репейники пробили правую щеку и вышли наружу. Подбородок стражника дернулся книзу в спазме боли, руки взметнулись, он повалился на спину и замер, лежа на лошадином крупе. Животное под ним стояло неподвижно, по его бокам текла кровь с лица старшины.

Гело Бесон высвободил сапог из стремени и пнул всадника. Тот медленно съехал по лошадиному боку и упал на землю. Рот его так и остался широко разинут, кровь заливала лицо.

Аркмастер обмяк, наклонился вперед, лбом почти касаясь шеи своего скакуна. Когда чар вновь хлопнул по ней ладонью, конь тронулся с места. Отъехав немного, Гело, не поворачивая головы и не глядя на Атлеко, пробормотал:

– Да, насчет девушки, Сол. Мы разберемся.

Глава 5

Глаза капитана полицейской стражи Трилиста Геба, маленькие и черные, выделяются на светлом лице, как шляпки гвоздей, вбитых в белую стену. Взгляд этих глаз трудноуловим, часто собеседники не могут понять, куда смотрит капитан, – и это сбивает с толку.

Сейчас глаза смотрят на двухэтажный дом. Трилист Геб распластался в канаве, только голова приподнята над зарослями сорняков.

Дом-башня. Каменный цилиндр с конусом черепичной крыши. Старая глиняная черепица потрескалась от времени, того и гляди посыплется. На первом этаже ни одного окна, на втором – сразу три, хотя сейчас капитан может разглядеть лишь два из них. Оба забраны решетками. Между ними виднеются прямоугольные контуры лоджии, которая когда-то вела внутрь башни, а теперь разрушена и заложена кирпичами.

Капитан Геб упирается в склон канавы локтями и в который раз осматривает окрестности.

Его уже тошнит от этих окрестностей. Раньше лоджия соединяла здание с другой башней, скорее всего – точной копией первой. Когда-то на пустыре между кварталами стоял небольшой за€мок, а теперь даже обломков не видно. Его разрушили в одной из многочисленных гражданских междоусобиц, остатки растащили каменотесы-бедняки.

Расположившийся неподалеку рядовой полицейский стражник Вач косится на Трилиста Геба. Пора начинать: все лежащие в разных местах вокруг пустыря люди давно готовы, только и ждут сигнала. Но начинать не хочется.

Здесь, в канаве, пахнет, мягко говоря, неприятно, а ближе к зданию…

Пустырь этот несколько лет использовали как свалку. Потом в башне поселился шаман Темно-Красный Джудекса. Расчищать он ничего не стал, его такое положение дел, видимо, вполне устраивало.

Может быть, оно ему даже нравилось.

Вот только оно совсем не нравится капитану Гебу – ведь теперь башня стоит посреди небольшого зловонного болота. «Гадская топь» – как справедливо выразился некоторое время назад рядовой стражник Вач. Стражник этот, здоровенный малый поперек себя шире – и ниже долговязого капитана почти на голову, – лежит, кстати, не просто так, а в обнимку с объемистым бревном, у которого один конец отесан. Вач из лесорубов, ему не в новинку иметь дело со всякими бревнами. А еще у Вача на спине есть оружие, и это такое оружие… Когда его принимали на службу, Вач показал Гебу, как он владеет своим оружием, после чего в комнате пришлось долго убирать, а также менять часть мебели.

Вообще же полицейских стражников вокруг башни сейчас шесть. Капитан сам планировал захват и расставлял своих людей. Двое – ветераны вроде сержанта Крукола, прослужившие по десять лет. Двое – новички, срок их службы ограничивается парой месяцев. То есть уже не очень-то и новички, обычного салагу Геб сюда бы не взял. Исключение – рядовой Вач, самый что ни на есть новичок. Капитан верно все рассчитал, ведь командир должен учитывать опыт, возраст и нрав подчиненных. Когда Геб даст сигнал, ветераны не ломанутся к башне, но будут действовать осторожно и взвешенно, прикрывая тылы; а новобранцы побегут что есть мочи – и составят передовую линию нападения. И первым должен побежать рядовой стражник Вач.

Через болото к приземистой дубовой двери башни ведет самодельный мосток – то есть как попало уложенные доски. Вокруг грязь, мутная жижа, из которой торчит всякий трудноописуемый мусор. Вот облака в небе расходятся, выглядывает солнышко, окрестности играют красками, сверкают и слепят глаза. Хорошие краски, богатые: глянцевито-рыжие, грязно-серые, тошнотно-коричневые и рвотно-зеленые.

Но и солнышко не радует капитана Трилиста Геба.

Его очень, очень смущает то, что почти целый год, пока шаман жил здесь, проникающие наружу тяжелые испарения впитывались в топь. Всякие отходы алхимического производства Джудекса просто-напросто выплескивал через окна и двери. Те самые, приземистые и дубовые, с которыми вскоре предстоит познакомиться рядовому Вачу и его бревну.

Рядовой шумно вздыхает, сгоняет с шеи назойливое насекомое и угрюмо чешется. «Гадский слепень», – доносится до капитана шепот.

Так вот, отходы. Джудекса – не простой колдун, он дикий шаман, поселившийся в городе. Вообще-то магические цеха должны были сразу изгнать его с позором либо нанять убийц, которые, не говоря худого слова, по-тихому утопили бы Джудексу где-нибудь в болоте вокруг занятой им башни. Конкуренция – великая сила. Но ничего такого не произошло. Во-первых, Темно-Красный и вправду сильный чар, во-вторых, он оказался полезен некоторым богатеям. Магия его сродни той, что практикуют в мертвом цехе. То есть он некромаг. Отходы его опытов, вылитые в болото, могли вызвать непредсказуемые последствия. Собственно, почему могли? Наверняка и вызвали…

Буль! Буль! Буль! Словно в подтверждение невеселых мыслей капитана цепочка крупных пузырей быстро тянется по поверхности, скрывается под мостком, появляется с другой стороны и наконец исчезает за башней. Какое-то непредсказуемое последствие проплыло сейчас там… Поди разбери, живое оно или это просто такая заковыристая алхимическая реакция?

Трилист Геб вновь приподнимается. Далеко слева он различает грустное лицо сержанта Крукола, вопросительно глядящего на своего капитана из кустов. Не обращая внимания на сержанта, Геб вновь ложится брюхом на землю. Куртка и штаны давно в грязи, жижа проникла в сапоги – ногам мокро.

У капитана палаш, Трилист достает его из ножен на правом бедре и кладет перед собой. Хороший палаш, не чета тому барахлу, что выдают полицейской страже. Капитан заказал его оружейникам на свои деньги, и те расстарались, а денег после не взяли. Сам глава цеха, старенький Жерант Коско, уже много лет сидящий в Приорате, скинул дорогой кафтан и нацепил извлеченный из темной кладовой фартук. Палаш торжественно преподнесли капитану – с пожеланиями всяческих успехов в нелегкой службе. Почему бы оружейникам не угодить славному капитану Трилисту Гебу? К тому же не простому капитану, а такому, с которым любому понимающему человеку желательно, так сказать, скрепить себя узами дружбы. Пусть Геб и лежит сейчас в канаве, как простой рядовой…

Навершие на рукояти палаша – в виде женской головки, даже черты лица можно разглядеть, хоть и смутно. Капитан до сих пор не уверен, принадлежит ли это лицо внучке Жеранта, сладкой, как мед, малышке Ларе, с которой Трилист, уже после того как палаш был готов и вручен, позабыв про жену и трех дочерей…

Капитан ерзает, ему стало неудобно лежать на животе. Как ни приятны эти воспоминания, Геб приказывает себе не думать о Ларе. Теперь-то он понимает, что во всем этом был тонкий расчет оружейников и старенький Жерант не зря как бы случайно познакомил их с внучкой. Надо полагать, ради укрепления дружбы, ведь дружба с капитаном Трилистом Гебом не может обернуться ничем, кроме выгоды, – если, конечно, ты честный человек. Что же касается малышки Лары, то у нее пухлые губы сердечком и такие большие…

Капитан мысленно с размаху хлопает себя ладонью по лбу и смотрит на окна башни. Он прекрасно знает, из чего они состоят. Узкие рамы, между ними – решетки, свинцовые ромбы, в которые вставлено лесное стекло. Мутно-молочные, с легкой примесью зеленого куски, сквозь них никак не разглядеть, что внутри. Джудекса там? Или его там нет? Вот в чем вопрос!

Геб не привык медлить. Трилист Геб – он не простой капитан, он глава городской стражи, он зять одного из важных членов Приората, он человек решительный. Хитрый. Даже умный. Его попросили – очень вежливо, в свитке, подброшенном три дня назад поздним вечером в его дом, – попросили не связываться с Джудексой. «Не верьте слухам, распространяемым завистниками и врагами Форы, достославный капитан, ведь шаман – ученый, его изыскания идут на благо нашему городу». Но Трилист Геб чихать хотел на вежливые анонимные письма. Иногда в его груди становится горячо, а глаза темнеют больше обычного, и тогда все, кто хорошо знает капитана, предпочитают не перечить ему. В такие моменты он плюет на Приорат, на цеха, на богатых торговцев и великих чаров. Он работает не за монеты – у него есть принципы. За его плечами двенадцать убитых преступников, двадцать осужденных на казнь, с полсотни – на каторгу, он самолично отсек голову Одноглазой Джаконде… Трилист Геб не боится никого. Но сейчас он медлит, сам не зная почему. Ну, если разобраться, то, видимо, потому, что ему ох как не хочется покидать вонючую канаву и вступать на мосток, ведущий через еще более вонючую топь к башенке шамана и некромага, пришедшего из диких восточных земель, ученого, тайно взятого под покровительство кем-то в Приорате и, скорее всего, в самом Остроге-На-Костях, печально знаменитого в городе Темно-Красного Джудексы…

Убийцы детей.