Майор Казанцев и Европейский Халифат

– Ну, ты же знаешь, братец, – почти искренне смутился Звеньевой. – Никому, кроме тебя, Предмет не дастся в руки.

– Врачи обещают мне еще минимум месяц в кровати. А время на вес золота, – напомнил я. – Так что вам все же придется искать другого поисковика.

– Нет. Ты продолжишь Поиск. А я подумаю, как тебя привести в форму, – с некоторой, как мне показалось, угрозой произнёс мой куратор.

Как я и предполагал, отвертеться не удастся. И пришлось потихоньку начинать действовать. После ухода куратора я дозвонился до Флориды. Там как раз охмурял очередных доверчивых клиентов Шашист.

Почему мой агент известен в узких кругах под такой кличкой? Все просто. Он многократный чемпион мира по бразильским шашкам. А еще гуру у японцев в игре в го. Ну и комбинатор великий. И он был мне нужен в этом Поиске. В большой ему плюс была четкая уверенность в его непричастности к покушению на меня. Его тогда просто не было в Москве. И он ничего не знал про Поиск.

В общем, я категорически потребовал его возвращения в Москву, одновременно озадачив сбором информации. Он дисциплинирован и все сделает. Потому что выхода у него другого нет.

В понедельник в госпитале вновь появился Звеньевой. Был он каким-то напряженным.

– Мы тут подумали, и я решил, – усмехнулся он. – В общем, за три дня тебя на ноги поставят добрые люди.

– Каким образом? – спросил я, чувствуя, как от этого бравурного обещания у меня холодок пополз по позвоночнику. Что-то за ним крылось нехорошее.

– Пыточный шкаф тебе в помощь, Старьевщик, – еще шире улыбнулся куратор.

– Что?!

– Ты же знаешь, мы владеем некоторыми необычными методиками. И жестокими. Но крайне эффективными.

– Что, больно будет?

– Больно. Очень больно, – с готовностью подтвердил мои опасения куратор. – Но без осложнений. Хвост и рога не отвалятся.

– А, боль всего лишь боль, – вроде бы беззаботно махнул я рукой, хотя перспектива меня определенно пугала. – Согласен.

– Не скажу, что рад за тебя, – вздохнул куратор. – Но так надо.

«Так надо» – это ведь мой личный девиз. С ним всегда лезу к черту в пасть. Это «надо» выше всего – жизни, здоровья. Потому что «так надо» – это долг и назначение…

Глава 3

Размеренно сотрясал мир вокруг меня ритмичный стук медных молоточков, вгонявший в транс. А еще прожигал насквозь ледяной взгляд василиска. Будто некто неизвестный задался целью заморозить меня и обратить в камень.

Я встряхнул головой и вынырнул из полузабытья в реальность. Морок пропал. Сказочного существа не было. Но был некто похожий, в белом халате и белой шапочке, низко склонившийся надо мной. Его длинное лошадиное лицо с зеленоватым оттенком казалось на редкость неприятным. Но хуже всего был взгляд его раскосых карих глаз – холодный и злющий-презлющий. Так и будем его для себя именовать Василиском.

Ко мне вернулось понимание происходящего. Меня усыпили в госпитале ВВС уколом, прежде чем везти на «отработку в пыточной». И вот я очнулся, лежа полностью обнаженным на передвижной медицинской кушетке на колесиках. И теперь мог оглядеться.

Помещение было просторное, со стенами и полом, отделанными темно-зеленым кафелем. Температура идеальная – ни жарко, ни холодно. Ярко светили лампы дневного света, идущие под потолком змейкой. Здесь было множество всякой аппаратуры, напоминающей декорации к фантастическим фильмам семидесятых годов – когда все щелкает, пищит и переливается огнями. И размеренно тикали висящие на стене круглые и довольно старые механические часы – их стук и показался мне звонким звуком медных молотков. Эти самые часы смотрелись здесь совершенно инородно – механика в электронном царстве суперсовременных технологий. Но в их размеренном ходе был какой-то смысл.

Кроме Василиска здесь присутствовал Эскулап. Благородные седины, гордая осанка – ну прям образцовый медик из советских фильмов. Он врач, психокодировщик и кудесник «Фрактала». И он тоже смотрел на меня – пристально, но больше насмешливо и с сочувствием.

– Пора приступать, – неживым голосом компьютера произнес Василиск.

– Колдуйте, уважаемый коллега, – кивнул Эскулап.

Василиск заулыбался – неприятно и многообещающе. Нагнулся надо мной. Закрыл глаза. Принялся делать плавные пассы руками. Ну, прям известный телевизионный шарлатан сумасшедших девяностых годов Алан Думак, заряжавший космической энергией благодарному народу бутерброды и паленую водку.

– Заготовка годная, – резко распахнув глаза, подытожил Василиск.

Ну, заготовка так заготовка. Я не обидчивый. А обижаться на психов – это вообще последнее дело. Лишь бы работу свою он знал хорошо. А, судя по пиетету Эскулапа, который открыто и не таясь презирает дутые авторитеты и глубоко преклоняется перед авторитетами истинными, работу Василиск знает.

Доморощенный колдун сделал еще пару пассов, и мне неудержимо захотелось рассмеяться, настолько потешный киношный вид у него был. А потом неожиданно в груди начало жечь. Виски сдавило тисками. И будто какая-то горячая субстанция пыталась проникнуть мне внутрь.

Я невольно напрягся, всем своим существом отталкивая воздействие.

Василиск отпрянул, лицо его искривилось, как от зубной боли. И он раздраженно воскликнул:

– Расслабьтесь, больной! Иначе мы угробим друг друга!

– Достаточно, – сказал Эскулап. – Он уже готов.

– Под вашу ответственность! – нервно взвизгнул Василиск.

– Под мою, – со вздохом произнес Эскулап.

– Технология пока ущербная, – недовольно произнес Василиск. – Я уверен, вскоре будут внедряться чипы, позволяющие без особого риска и излишнего труда провести синхронизацию. Но из-за глупых предубеждений вы даже не хотите рассматривать такую возможность.

– Оставьте, коллега, свои фантазии для профессора Зинбельбаума, – отмахнулся Эскулап. – А у нас конкретная работа. И конкретный больной… Ну, что, начинаем?

– Мне необходимо пять минут, чтобы прийти в себя и вернуть волевую фиксацию! – с вызовом произнес Василиск.

– Пять минут, – подумав, кивнул Эскулап. – Хорошо. Подождем.

Еще раз зло зыркнув на меня, Василиск вышел из комнаты.

Вот с первого взгляда он мне не понравился. Смотрел на пациента, как на кусок мяса. И еще он испытывал ко мне неприязнь – я на интуиции чувствую такие вещи безошибочно. Не будь здесь Эскулапа, я бы этому типу свою жизнь не доверил.

– Что это за дикое инопланетное существо? – спросил я вяло – сонное состояние не проходило. – Представить не мог, что у нас водятся такие чудики.

– Это не наш чудик, – пояснил Эскулап.

– С районной поликлиники вызвали? – засмеялся я слабо.

– Ты не представляешь, каких оригиналов нам приходится привлекать к сотрудничеству.

– И где наш хваленый режим секретности?

– Твоя жизнь дороже режима, – заверил Эскулап горячо. – А без этого чудика Авилова нам не справиться.

– Надо резать и душу доверить врачам, – процитировал я старую и ныне подзабытую песню. – Если Бог не спасет, то спасет ремесло.

Только вот в моем случае ремесло оказалось ремеслом вивисектора, закончившего факультет клинического садизма.

В центре помещения стоял, интеллигентно гудя, аппарат, похожий на томограф. И написано на нем было большими буквами «Томограф Заречье».