И незнакомец нацепил голову лося на голову Артура.
Мир обратился во мрак.
Артур, лишившись возможности видеть окружающий мир, только и слышал громкий и звонкий смех. Он чувствовал, как кто-то толкал его то в бок, то в живот, то в спину.
– Не надо! – пытался кричать он. – Прошу, не надо! Ребята! Пожалуйста!
Артурчик пытался снять голову лося, но у него ничего не получалось.
Он чувствовал, что задыхается. Дышать становилось все тяжелее и тяжелее.
– Пни этого глупого лося! – воскликнул кто-то.
И Артур почувствовал сильный удар по ягодицам. Его ноги переплелись, и он упал. Он ощущал постоянные удары об острые углы. Сам того не подозревая, Артур катился кубарем с лестницы.
Когда удары прекратились, Артур из последних сил попытался снять с себя голову лося, моля о спасении:
– Кто-нибудь! Помогите!
Но никто не помог.
Голову лося ему снять так и не удалось.
В какой-то момент дышать стало нечем.
* * *
– Я не хочу умирать!
Вероника бежала по коридору.
– Не трогайте меня!
Вокруг ревело пламя.
– Не убивайте меня! Пожалуйста!
Что-то сыпалось с потолка.
– Помогите! Кто-нибудь! Мне так страшно!
Но на помощь никто не пришел.
– Я не хочу оставаться здесь! Господь Иисус, спаси! Спаси! О, Всевышний!
Вероника, спасаясь от огня и опасных людей, забежала в женскую ванную комнату. Она спряталась в туалетной кабинке и села на унитаз.
Девочка сложила ладони, как делают при молитве, и закрыла глаза, начав шептать:
– Боже, милостив буде мне грешному! Во имя Отца, Сына и Святого Духа! Спаси меня, Господь! Спаси! Аминь!
Пытаясь успокоится, она начала читать «Отче наш». Ее холодные руки тряслись. Она взяла свой крестик, поцеловала его и трижды перекрестилась.
– Спаси меня, Боженька! Прошу, не дай мне умереть! Спаси, Господь! Спаси меня, Иисус! Прошу тебя! Мне так страшно, Боженька! Я не хочу умирать! Не хочу! Спаси, Господь Иисус, меня грешную… Аминь! Аминь!
Подняв голову, Вероника снова перекрестилась и наконец открыла глаза. На потолке появились жуткие толстые трещины.
– Ох, нет! Не надо!
Вероника слезала с унитаза, открывала дверцу кабинки выбежала.
– Всевышний! Пощади меня, грешную! Даруй мне спасение! Аминь!
С потолка посыпались обгорелые балки и доски. Сверху прорывалось шипящее пламя.
– Мое спасение только в Тебе, Иисус Христос!
Вероника перекрестилась, сорвалась на бег и умерла.
Горящий потолок обвалился и придавил ее прежде, чем она успела выбежать из ванной комнаты.
* * *
Мизинец – последний палец, который Женя отрезал себе на левой руке.
Теперь он собрал полную коллекцию из всех пяти пальцев левой руки. Разложив их ровно на своей прикроватной тумбочке, Женя завернул маленький ножик в полотенце.
– Ты справился!
– Ты – хороший мальчик, Женя! Очень хороший!
Он взглянул на свою левую руку. Теперь на ней было лишь пять окровавленных обрубков первых фаланг пальцев. Все пять культей жутко горели от острой боли.
– Что я теперь должен сделать? – спросил он у них.
– Пора подкрепиться, Женя!
– Ты же такой голодный!
– Да! Съешь один!
– Но сперва подогрей…
Женя недолго выбирал палец для трапезы. В итоге его выбор пришелся на указательный. Он взял этот палец и поднес к пламени свечи, которая стояла здесь же на тумбочке.
– Хорошенько его прожарь, – сказала старуха, – корочка должна хрустеть!
Женя крутил свой указательный палец над огнем и видел, как кожа обугливается и сама спадает с плоти. Дальше начало жариться его красное мясо.