Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса»

В браке Юзефа-Яна Дзержинского и Антуанетты Озембловской было 11 детей:

1. Ричард-Эдвард-Винцент (Викентий) (р. 1817). Женат на Коллете Островской.

2. Онуфрий-Антоний-Модест (р. 1818). Жил в Петриловичах. Женат на MAZURKIEWICZYWNA.

3. Бернард-Леонард (1819–1879) – регент, католический священник.

4. Томаш-Юстин (1822–1865)[58 - Томаш-Юстин имел двух сыновей: Юстина (р. 1857) и Болеслава, а также дочь Анну (Дышлевская), которая воспитывалась в Мозыре. У Анны, согласно материалам музея, было трое детей: Елена Загадас, Иосиф-Юзеф и Евгений. Юстин Фомич (проживал в Варшаве в 1939 г.) имел, согласно тем же данным, а также материалам следственного дела, более чем многочисленное потомство, преимущественно дочерей: Вячеслава 1894 года рождения, муж Тешки Ежи, проживали в г. Радом, Янина (Подгорская, 1909 года рождения, учительница в Варшаве), Софья (Гилевич, министерство торговли), Ванда (Скибицкая, 1902 года рождения, чиновник министерства торговли в Варшаве), Галина (Лининдорф, муж Фаддей, владелец фабрики канцелярских принадлежностей), Альдона (Юрковская), сыновей – Фадей (Тадеуш) (майор польских войск, 1887 года рождения, Варшава), Вацлав (родился в 1905 г., уроженец города Бердичева, сын Войцех 1936 года рождения).]. По польскому генеалогическому сайту, умер в 1859 от столбняка. Врач в Теофиполии (город в Волынской губернии). Жена Паулина (Paulina Skibicka). В русском варианте написания имени Томаш-Юстин значился Фомой. Про его внука Влацлава есть интересная статья, основанная на следственном деле НКВД, которая позволяет уточнить многие семейные детали.

5. Антоний-Николай (1823–1865. Умер в Дзержиново).

6. Анна Дзержинская (р. 1827. Данные польского сайта).

7. Фелициан-Иосиф (в пол. Фелициан-Ян) (1830–1904). Врач в Мозыре. Жена Роза Люция Шембель (Szembel), представительница известного не менее чем с 1492 года польского дворянского рода, дочь Михаила и Марии Озембловских. Умерла в 1912 году в Токкуме[59 - Согласно материалам музея Ф. Э. Дзержинского в Дзержиново, известно о девяти его детях: т. ч. Иосиф-Бернард (1863–1910); Адам (1871–1932); Ева-Виктория (1872–1928); Антон (1874–1942); Ян-Альбин (1877–1958); Фелициан-Бонифатий (1878-1927). О деятельности одного из них, Адама Фелициановича Дзержинского (окончившего юридический факультет Киевского университета) на разных постах, в т. ч. на службе младшим жандармом на должности по судебному ведомству при Петроградской судебной палате, а далее в Петроградском Окружном суде и т. д., можно прочитать в его личном деле: ЦГИА СПб. Ф. 225. Оп. 1. Д. 14011. (Личное дело Дзержинского Адама Фелициановича, мирового судьи 1 участка Туккум-Тальсенского округа. 10. 04. 1916). Практически одновременно Адам будет служить жандармом, а его двоюродный брат Феликс вести революционную деятельность.].

8. Юзефа (1831–?).

9. Леокадия (р. 1833).

10. Розалия (в замужестве Бурзынская, р. 1835). Скорее всего, она была замужем за представителем дворянского рода Буржынскi = Burzynski из Ошмянского уезда Виленской губернии (Замянки, что под Налибоками).

Отметим, что есть интересные данные о Романе Вацловиче Малиновском (1877–1918), известном большевике-провокаторе. После 1891 г., когда умерла его мать, в 1892 или 1893 г. он был отдан на попечение мужу тетки (сестры отца) Бурзынскому, владевшему небольшим заводом в Варшаве[60 - Наиболее подробно биография Р. В. Малиновского разработана в монографии И. С. Розенталя «Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время». М., 1996. Согласно данным Розенталя, «Дед Малиновского был состоятельным человеком, тайным советником. За причастность к восстанию 1863 г. два его сына были сосланы в Иркутск. Третьего сына, отца Малиновского, тоже выслали – на Волгу, откуда он возвратился через семь лет и, так как имения, принадлежавшие семье, были конфискованы, поступил на службу управляющим чужим имением, затем был заведующим сахарным заводом в Блонском уезде Варшавской губернии, где и умер (подозревал отравление), оставив шестерых детей» //Указанное соч. С. 45.].

10. Эдмунд-Руфин (отец Феликса, 1837–1872).

Отец Феликса Дзержинского, Эдмунд-Руфин Иосифович Дзержинский, родился 6 декабря 1837 г., о чем свидетельствует метрика, сохранившаяся в его личном студенческом деле[61 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836 (Дзержинский Эдмунд). Л. 41; Указание на 15 января 1838 г., как на дату рождения Э. Дзержинского, у А. М. Плеханова не подкреплено отсылкой к конкретному документу //Плеханов А. М. Дзержинский. Первый чекист России. М., 2007. С. 19.], в городе Ошмяны Виленской губернии, который находился примерно в 52 километрах от Вильно и в 120 от Минска (сейчас город Ошмяны входит в состав Гродненской области Республики Беларусь). Ошмяны к этому времени еще только отходили от результатов польского восстания 1830 г. Во время ноябрьского восстания 1830 г. город перешел под контроль восставших жителей во главе с местным священником Ясинским, П. Важинским и полковником графом Карлом Пржездзецким. Общая численность сведенных в эскадроны и роты войск восставших составляла две с половиной тысячи человек. В 1831 г. восставшие были оттеснены Горским казачьим полком полковника П. С. Верзилина к Налибокской пуще[62 - Налибокская пуща, Налибокские леса, лесной массив в бассейне правых притоков рек Неман, Березина и Уса до Ошмянских гряд на севере и Минской возвышенности на востоке. Площадь 140 тыс. га. Занимает восточную окраину Верхненеманской равнины. Рельеф волнистый с дюнно и моренно-бугристыми формами и заболоченными понижениями. На юге массива оз. Кромань. Наиболее заболочена по долинам рек Березина, Ислочь, Волка и в нижнем течении Усы, где на торфяно-болотных почвах растут ольшаники и березняки. В центральной и восточной частях преобладают сосняки. Встречаются еловые дубравы. По юго-западной части Налибокской пущи проходит северная граница сплошного распространения граба //Туристская энциклопедия Беларуси. Минск, Беларуская Энцыклапедыя, 2007. C. 648.] и 2 апреля разгромлены. Вскоре отряд русских войск (по разным сведениям, от тысячи до полторы тысячи человек) занял и сжег город. В городе погибло много жителей, и он отстраивался впоследствии несколько лет.

Доходов с разоренного имения было мало для того, чтобы дать высшее образование всем сыновьям. Старшие дети так его и не получили. Только двое младших сыновей получат высшее образование: помимо отца Феликса Дзержинского – Эдмунда-Руфина, его получит Фелициан-Иосиф. Согласно книге С. В. Дзержинской, Фелициан был известным юристом, закончившим Петербургский университет[63 - Дзержинская С. В. Героическая молодость. М., 1977. С. 25.]. Хотя приведенные данные племянницы Феликса Дзержинского об учебном заведении, которое закончил Фелициан, противоречивы, другие источники говорят о его медицинском образовании и дальнейшей врачебной деятельности. В ряде работ только упоминают полученное им высшее образование[64 - В книге «Феликс Эдмундович Дзержинский: Биография /Редкол. А. С. Велидов и др. 3-е изд., доп. М., 1987. На с. 8 есть только указание на полученное высшее образование, без детализации.]. В материалах же ЦГИА СПБ документов о прохождении им учебы в стенах СПбГУ нет. Правда, есть указание о намерении Антония-Николая в 1861 г. быть вольнослушателем одного из российских вузов. Однако получить старшему брату высшее образование так и не удалось, т. к. он умер в 1865 г.[65 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836 (Дзержинский Эдмунд). Л. 36.]

Отцу Феликса в чем-то повезло: он был поздним ребенком, и к моменту начала его образования братья Эдмунда-Руфина уже были более-менее устроены. Ему могли уделить больше внимания и, отчасти, средств семьи. Однако даже в этом случае образование Эдмунда-Руфина еще с ранних лет шло в большей степени за счет благотворительности. Доходов с имения было явно недостаточно для получения им даже гимназического образования. Как сумбурно писал позднее в прошении ректору Санкт-Петербургского университета в ноябре 1859 г. Дзержинский-старший: «не имея состоятельных родственников, я был принят со второго класса и с третьего был принят стипендиатом Белостокской гимназии. Окончив гимназию, я всеми силами старался поступить в Университет, но не было решительно никаких средств, однако надеясь иметь частные уроки в Санкт-Петербурге или поступить в число стипендиатов Виленского учебного округа, я получил у своих знакомых 80 руб. для проезда из г. Белостока в Санкт-Петербург, но в Санкт-Петербурге надежды мои не исполнились…»[66 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836 (Дзержинский Эдмунд). Л. 30.].

Таким образом, университетское образование Эдмунда Дзержинского с самого начала сопровождалось финансовыми проблемами. Однако престижность Санкт-Петербургского университета, надежда после его окончания получить должность и материально себя обеспечивать, давала основание представителю бедного шляхетского рода мечтать об изменении ситуации. Эдмунд-Руфин поступил в Санкт-Петербургский университет на физико-математический факультет. Известно, что Санкт-Петербургский университет являлся тогда центром российской физико-математической науки, и среди его преподавателей было много выдающихся ученых. Так, в период обучения Эдмунда-Руфина в нем на физико-математическом факультете преподавали крупнейший математик Пафнутий Львович Чебышев (1821–1894) и ряд других выдающихся ученых и лекторов. Именно Чебышеву будет представлена позднее и одобрена им диссертация об интегралах Э. Дзержинского[67 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836 (Дзержинский Эдмунд). Л. 81.].

В личном студенческом деле Дзержинского, помимо данных об учебе в университете, содержится и переписка о дворянском происхождении его рода, которое потребовали от него в университете. Данное обстоятельство неслучайно, так как после восстания 1830–1831 гг. многие польские шляхетские фамилии были «выведены» из списков российского дворянства. Поэтому определение Минского дворянского собрания от 18 июня 1829 г. не считалось достаточным для современного тому времени статуса фамилии. Тем не менее, с помощью многочисленных свидетельств, Эдмунду-Руфину удалось подтвердить свое дворянство университетскому руководству. Уже в период прохождения учебы на старших курсах университета дворянское происхождение фамилии Дзержинских было также подтверждено определением Минского дворянского собрания 7 октября 1861 г. В личном деле Дзержинского содержится копия определения о дворянском происхождении[68 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836 (Дзержинский Эдмунд). Л. 9.].

Постоянное бедственное материальное положение студента Эдмунда Дзержинского сопровождалось болезнями, которые объяснялись хроническим недоеданием. Университетский врач в мае 1859 г. констатировал у него наличие, несмотря на лечение, хронического катара легких. К врачебному заключению было прикреплено и прошение на имя ректора о денежной помощи для поправления расстроенного здоровья на каникулах. Ректор выступил за оказание помощи в размере 50 рублей, однако попечитель университета не согласился, «не увидев причин», и отказал в помощи[69 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836 (Дзержинский Эдмунд). Л. 19–22.].

Неоднократны в личном деле студента Э. Дзержинского были указания и на более поздние болезни, в том числе ставшие причиной пропусков экзаменов. Так, осенью 1861 г. он болел воспалением горла и миндалин[70 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836 (Дзержинский Эдмунд). Л. 41.], а в мае 1862 г. он заболел вновь. Причем Эдмунд Дзержинский, пропустив экзамен по физике, был вынужден даже отчислиться и впоследствии восстанавливаться в университет[71 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836 (Дзержинский Эдмунд). Л. 48.].

Сложным был вопрос и о его трудоустройстве после окончания физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Отчасти это определялось его неблагонадежным «польским статусом» после польского восстания 1863–1864 г.[72 - Военная кампания закончилась 1 мая 1864 г., мелкие стычки продолжались до начала 1865 г. Из 50 тыс. повстанцев погибло около 20 тысяч, сдалось в плен 15 тысяч, бежало за границу около 7 тысяч, казнено около 400 человек.] Все лица польской национальности находились под подозрением, в том числе и Эдмунд-Руфин Дзержинский. Достаточно упомянуть, что один из представителей рода Дзержинских, дворянин Минской губернии Герасим Дзержинский был лишен прав на жительство и сослан в Сибирь, с 1868 г. он находился в западносибирской ссылке, в Томской губернии[73 - Дзержинский Герасим, дворянин Минской губернии, 25 лет на 1868 г., когда он находился в ссылке в Томском округе. По материалам диссертации С. А. Мулиной «Участники польского восстания 1863 г. в западносибирской ссылке», Омск, 2005. В семье Дзержинских был Еразм Дзержинский, сын Игнатия Дзержинского, двоюродный брат отца Феликса (правда, по материалам музея в Дзержиново, возможно, ошибочным, он родился в 1838 г., а не в 1843 г.).]. Можно упомянуть представителей и других польских родов, так или иначе, родственно связанных с Дзержинскими, например Озембловских: Озембловский Виктор – участник Польского восстания, дворянин Минского уезда Минской губернии. В 1864 г. он был по суду лишен прав состояния как политический преступник, а его имущество конфисковано в казну. Озембловский Онуфрий – уроженец Минской губернии, дворянин, участник Польского восстания, ссыльный в Вятскую губернию с декабря 1866 по август 1871 за «пристанодержательство» укрывшихся преступников[74 - Луппов П. Н. Политические ссыльные в Вятской губернии в 1825–1905 гг. Киров, 1947.]. По указу 1871.05.13/17 он был освобожден от надзора полиции с ограничением места проживания и воспрещением вступать в государственную и общественную службу. Озембловский Сигизмунд (1863) – участник польского восстания. Дворянин Виленского уезда, родители его имели в Вильно два дома. В 1864 г., как политический преступник, по суду лишен прав состояния, а его имущество конфисковано в казну. Общее же количество сосланных поляков составляло в тот период тысячи человек, и те, кто оставался на свободе, были тоже под подозрением.

Свою роль сыграли и проблемы со здоровьем и опять-таки материальное положение Эдмунда Дзержинского. В университетском фонде Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга, помимо студенческого дела Эдмунда Дзержинского, хранится отдельное дело о взыскании материальных средств с выпускника университета Э. Дзержинского как должника уже по окончании университета. Эти денежные средства были вытребованы университетом только спустя несколько лет после долгой переписки и настойчивых требований[75 - ЦГИА СПб. Ф. 39. Оп. 1. Д. 6163.]. При соблюдении «буквы закона» не было учтено крайне тяжелое положение выпускника. Так, попечитель Виленского учебного округа в январе 1864 г. указывал, что «Дзержинский находится в крайне стеснительном положении, которое тем более для него тяжело, что при скудости средств должен еще тратиться на лечение от серьезной и в довольно сильной степени развивающейся болезни – чахотки»[76 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836. Л. 86 об.].

Первые попытки устроиться на службу университетского выпускника были неудачны. В западных губерниях Эдмунду Дзержинскому не давали работы как поляку (хотя предварительная заявка на него была). Так, им были получены отказы в получении обещанной вакансии в Виленском (октябрь), а затем и Санк-Петербургском учебном округе (декабрь)[77 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836. Л. 74 об. Л. 77.]. Предложенная ранее университетом вакансия старшего учителя в Вологодской гимназии пропала во время месячных странствий Дзержинского между Вильно и Санкт-Петербургом[78 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 5. Д. 836. Л. 86.]. Имеющиеся вакансии в других округах также мало подходили. Так, Э. Дзержинскому предложили место старшего учителя в Архангельской губернии. Но сами предложившие признавали, что «…Дзержинский по состоянию грудных органов и суровости северного климата, не может быть без явной опасности для жизни определен в Архангельскую губернию»[79 - ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. Д. 6163. Л. 11 (об).]. При этом сам Дзержинский предпринимал все новые и новые попытки поиска вакансий. Так, он рассматривал возможность устройства в Вятскую гимназию, специально обратившись для этого в Казанский учебный округ. Для подтверждения своей квалификации он даже успешно прочел затребованную попечителем округа специальную лекцию в Санкт-Петербургском университете, но и здесь ничего не получилось, вакансия так и осталась вакансией[80 - ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. Д. 6163. Л. 14–15.]. После долгих мытарств, после пяти неудачных попыток, Дзержинский безрезультатно возвращается в Вильно.

Преподавательской работы, и в целом работы по специальности, он и здесь не нашел, что было вполне объяснимо. Ситуация с трудоустройством в Прибалтийских губерниях и Польше была еще более сложная, чем в Санкт-Петербурге. За участие в польском восстании 1863–1864 гг. попечитель Виленского учебного округа в 1864–1868 гг. И. П. Корнилов в первый год своей деятельности на новом посту уволил практически всех учителей-поляков и католиков, правда, выплатив им жалование за год. Можно упомянуть и циркуляр от 1 января 1864 г. генерал-губернатора М. Н. Муравьева, который предписывал руководству уездов, полиции и мировым посредникам наблюдать за случаями «неразрешенного обучения»[81 - Русское дело в Северо-Западном крае. Материалы для истории Виленского учебного округа, преимущественно в Муравьевскую эпоху. СПб., 1901.].

Однако Эдмунд-Руфин смог все же вскоре устроиться домашним учителем к дочери известного профессора Петербургского железнодорожного института Игнатия (Игнация) Семеновича Янушевского (1804–1875). О самом И. С. Янушевском, будущем тесте Эдмунда Дзержинского, в многочисленных биографиях Ф. Э. Дзержинского упоминается достаточно кратко, указывается только его происхождение из древнего польского рода и биография инженера-путейца. Между тем, И. С. Янушевский заслуживает более пристального внимания. Так, нуждается в доработке его ранняя биография. Сначала отметим близкое родство Янушевских с семьей известного польского национального поэта Юлиуша Словацкого, матерью которого была Саломея Янушевская. При этом в польских исследованиях по генеалогии часто указывается, что С. Янушевская имела польско-армянские корни. Отметим здесь также более поздний интересный факт из разряда шуток истории. 18 ноября 1989 г. в Варшаве произошел снос памятника Ф. Э. Дзержинскому на Банковской площади (установлен был в 1951 г.). В 2001 г. на его месте был воздвигнут памятник Юлиушу Словацкому. Предок сменил потомка, о чем не подозревали участники событий.

Родившийся в Вильно в 1804 г., И. С. Янушевский позднее поступил в Виленский университет. В период обучения он не остался в стороне от популярной среди студентов университета идеи национального возрождения и освобождения. В общем именном списке принадлежавших к тайному обществу филаретов (от греческого «любящий добродетель»), который был составлен Следственной Комиссией 13 мая 1824 г., упомянут Игнатий Янушевский – участник общества филаретов, кандидат философии, 20 лет, из города Вильна, за которым не числилось никакого имения[82 - История Вильнюсского университета. 1579–1979. Вильнюс: Мокслас, 1979. С. 104. К истории тайных обществ и кружков среди литовско-польской молодежи в 1819–1823 гг. Варшава, 1898.]. Данное патриотическое объединение студентов, существовавшее в Виленском университете в 1820–1823 годах, было дочерней организацией общества Филоматов, и, как и вышестоящая организация, ставила национально-освободительные и просветительские цели. Обе организации были раскрыты и 108 участников были преданы суду. Осенью 1824 г. 20 из них были приговорены либо к различным срокам тюремного заключения с последующей ссылкой, либо высланы вглубь России, как наиболее известный филомат, национальный польский поэт Адам Мицкевич.

И. С. Янушевскому удалось избежать судебного процесса, поступив в Петербургский железнодорожный институт. Он закончил его в 1828 г., причем первым по списку, и к концу 1850-х гг. числился преподавателем этого института в чине подполковника[83 - Соколовский Е. 50-летие института и корпуса инженеров путей сообщения. СПб., 1859. С. 77.]. В музее Петербургского Государственного университета путей сообщений в зале № 2 до сих пор, среди других портретов ученых-выпускников, заложивших основы транспортной науки и техники, хранится его портрет. Маститый профессор, он был специалистом по вопросам коммуникаций, другом и соратником известного строителя мостов инженера Станислава Валерьяновича Кербедза[84 - Кербедз С. В. (1810–1899) – выпускник института корпуса инженеров сообщений 1831 г. С 1842 г. преподаватель этого вуза, с 1851 г. член-корреспондент, с 1858 г. почетный член Петербургской Академии наук. Построил Благовещенский мост (Николаевский, позднее Лейтенанта Шмидта) в Санкт-Петербурге, железнодорожный мост через реку Лугу, автор проекта Морского канала в Кронштадте, Александровского моста через Вислу в Варшаве и т. д.]. Хорошие отношения у него были и с другими выпускниками железнодорожного института, что не удивительно, особенно учитывая тот факт, что треть инженеров строителей и железнодорожных инженеров Российской империи второй половины XIX века были выходцами с польских территорий, преимущественно поляками. Помимо Игнатия Янушевского, известными инженерами-транспортниками были также двое его сыновей[85 - Феликс Эдмундович Дзержинский: Биография / редкол. А. С. Велидов и др. 3-е изд., доп. М., 1987. С. 9; Дзержинская С. В. Героическая молодость. М., 1977. С. 26.].

Впрочем, его биография не ограничивается железнодорожным институтом. Ранее И. С. Янушевский в 1837–1838 гг. преподавал теоретическую механику в Институте корпуса Горных инженеров (с 1866 г. – Горный институт)[86 - Директора, командиры и инспектора за 150 лет. Прежние профессора и преподаватели кафедральных предметов за 150 лет. Прежние преподаватели за 150 лет //Горный журнал. 1923. №. 11. С. 734–740.]. Он был членом первого в России общества любителей шахматной игры, созданного в Санкт-Петербурге в 1837 г. А. Д. Петровым. Сложно сказать, насколько были близки эти два профессора, хотя отметим, что до своего переезда в Варшаву в 1840 г. А. Д. Петров преподавал машиностроение в Санкт-Петербургском университете.

Игнатий Янушевский, сам происходивший из известного польского рода, был женат на Казимире Забельской (1806–1897) из еще более древнего и знаменитого польского дворянского рода, один из представителей которого попал под конфискацию маетка (имения) за поддержку короля Станислава Лещинского, а сын его был участником Барской конфедерации в XVIII веке.

Поэтому семья Янушевских, проживавшая в Вильно, сочувственно отнеслась к молодому выпускнику университета, так как члены их рода также участвовали в польском восстании, как со стороны Янушевских (не менее 5 представителей фамилии), так и со стороны Забельских. Очевидно, что Янушевские не просто сочувствовали идее польского возрождения – это было у них в крови.

В семье Игнатия и Казимиры Янушевских было несколько дочерей, одна из них Софья Игнатьевна (умерла 28 января 1898 г. в Вильно) вышла замуж за барона Станислава Михаила Пилляр фон Пильхау[87 - Родился 18 ноября 1827 г. в Вильно, владелец 74 душ в Мискуне. Его внук, сын родившегося в 1860 году Александра Пилляр фон Пильхау и Helena Joanna Krzywiec (поженились в 1890, умерла 1955) – известный чекист Роман (Ромуальд) Александрович Пилляр (1894–1937) – комиссар государственной безопасности (1935). Закончил 2 курса юридического факультета Петербургского университета. Также известна сестра Романа – Марианна.]. По некоторым, неподтвержденным, данным, Софья Игнатьевна Пилляр фон Пильхау была фрейлиной последней русской императрицы и пользовалась в Петербурге немалым влиянием[88 - Бушков А. А. Сталин. Красный монарх. СПб., 2004. С. 144.].

Вторая, Эмилия Янушевская (родилась в 1834 г.), вышла замуж за Феликса Юзефовича Завадского (1824–1891)[89 - Adam Broz. Ksiegarska rodzina Zawadzkich http://naszczas2002.tripod.com/032/zawadz.html]. От этого брака родилось позднее двое детей: Ядвига (1870? – 1956) и Феликс (1873–1943). От второго брака Феликса Юзефовича Завадского родилось еще трое детей: Владислав (1885–1939), Анна (1887–1902) и Адам (1891–1975). Здесь необходимо остановиться на представителях этой известной польской семьи, сыгравших большую роль как в истории литовской и польской культуры, так и в семейной истории Янушевских-Дзержинских. Выходец из Западной Польши Юзеф Завадский (польск. lyzef Zawadzki, 1781, Познань, 1838), обосновался в Вильно в 1803 г., открыв здесь типографию. В 1805 г. к нему перешла типография Виленского университета, которую он соединил со своей типографией, учредив крупнейшее книжное издательство не только в Вильно, но и на «польских территориях» в целом (с филиалом в Варшаве). Необходимые для типографии современное оборудование, различные шрифты, а также деньги на наем хороших специалистов предоставил князь Адам Чарторыйский Казимир (1734–1823), известный покровитель науки и культуры, обеспечив подходящий кредит. Среди книг, изданных в типографии Завадского, были произведения Адама Мицкевича, труды Иоахима Лелевеля, а также газеты, журналы, календари. Отметим, что Юзеф Завадский состоял в масонской ложе «Усердный литвин». Позднее он будет похоронен на кладбище Святых Петра и Павла на Антоколе в Вильне (ныне кладбище Саулес, Антакальнис). На могиле поставлен классический обелиск из розового гранита, увенчанный небольшим белым мраморным акротерием. После его смерти типографией управляли его наследники: сначала старший сын Адам Завадский (1814–1875), затем младший Феликс Завадский, позднее внуки, которые управляли ею до 1939 г.[90 - Был и третий брат: Иосиф Иосифович (1818–1886). Он уехал в Киев, где занимал видное положение в польской городской общине. В 1860–1863 гг. И. И. Завадский исполнял обязанности городского головы. Как и его отец и братья, он посвятил себя издательскому делу, более 30 лет руководя взятой в аренду типографией Киевского университета Св. Владимира.] Отметим, что сам Ф. Ю. Завадский за издание несогласованного произведения был вынужден на несколько лет отправиться в изгнание за пределы Российской империи.

Третья сестра, Мария Игнатьевна Янушевская, вышла замуж за Юлиана Гразевича (Grazewicz)[91 - Дзержинская С. В. Героическая молодость. М., 1977. С. 53.]. В этой семье также были участники польского восстания 1863 года. В семье Янушевских были и старшие братья, но о них практически ничего неизвестно, кроме уже упоминавшегося инженерно-железнодорожного образования.

Четвертая, младшая из сестер, Елена Игнатьевна Янушевская, вышла замуж за Эдмунда-Руфина Дзержинского. Она родилась в имении Йода в 1849 г. и к моменту знакомства с будущим мужем проходила домашнее обучение. Елена Игнатьевна Янушевская, будущая жена Эдмунда-Руфина Дзержинского, рассказывала об обстоятельствах прихода будущего мужа следующим образом: «В наш дом Эдмунда привел старый еврей-сапожник, шивший обувь для нашей семьи. Эдмунд случайно повстречался с ним на улице, когда после окончания Петербургского университета приехал в Вильно искать работу. Вакансий в виленских гимназиях не оказалось, и Эдмунд не знал, что же делать дальше»[92 - Тишков А. Дзержинский. 4-е издание. М., 1985. С. 12.]. Несколько иную, на наш взгляд спорную, но зато более романтическую версию излагает племянница Феликса Дзержинского С. В. Дзержинская, говоря о знакомстве родителей Феликса во время университетской учебы Эдмунда-Руфина еще в Санкт-Петербурге, где в городской гимназии училась Елена Янушевская. В виленский же дом Янушевских его пригласила мать Елены – Казимира Янушевская, для преподавания высшей математики дочери[93 - Дзержинская С. В. Героическая молодость. М., 1977. С. 26.].

Молодой пятнадцатилетней Елене сразу понравился новый учитель. У Эдмунда-Руфина вскоре проявились и ответные чувства. Елена была девушкой, получившей хорошее образование, знавшей несколько иностранных языков и хорошо музицирующей. Именно от матери Феликс Дзержинский унаследует впоследствии любовь к музыке. Прекрасно знала Елена и польскую литературу, особенно Адама Мицкевича и Юлиуша Словацкого, что было не случайно, учитывая круг общения Янушевских и их родственные связи. Отличалась она и очень красивой внешностью: стройная полька с точеным гордым лицом, нежным румянцем и с соболиными бровями[94 - Дзержинская С. В. Героическая молодость. М., 1977. С. 26–27.]. Когда Елене Янушевской исполнилось 16 лет, она и Эдмунд-Руфин Дзержинский поженились. Тесть стал искать для зятя место преподавателя.

Реформа образовательных учреждений 1863–1864 гг. непосредственно сказалась на судьбе семьи Дзержинских в лучшую сторону. В России согласно реформе создавалась сеть новых гимназий с измененной программой. Если ранее в программу обучения входили такие предметы, как Закон Божий, всеобщая история, история Государства Российского, российская словесность, один из древних языков – греческий или латинский, а из современных – французский и немецкий, то с 1864 г. решением Министерства просвещения программа естественных наук была расширена. В гимназиях теперь стали проходили математику, физику, химию, зоологию, географию. Впоследствии в курс обучения ввели даже философию. В результате в гимназиях, особенно провинциальных, возник дефицит преподавателей естественных наук. В этих условиях Эдмунд-Руфин Дзержинский, выпускник Петербургского университета, пусть и польской национальности, получил возможность занять вакансию преподавателя естественных наук в одной из гимназий.

Весной 1864 г. Эдмунд-Руфин Дзержинский вместе с женой приезжает в Херсон[95 - Во многих работах Херсонский период выпадает из истории Дзержинских. Так, про Херсон не упоминают такие современные исследователи, как С. Кредов, С. Фролов, А. Плеханов и другие. Они ошибочно сразу упоминают Таганрог, пропуская Херсон.]. В город он прибыл с намерением устроиться на работу учителем в открывающуюся новую мужскую гимназию (сейчас – гимназия № 20). Директор гимназии действительный статский советник Захар Васильевич Коленко дал согласие на работу Дзержинскому, т. к. в Херсоне найти учителей по естественным предметам в первый год их введения было крайне проблематично.

День открытия мужской гимназии 1 сентября 1864 года стал городским праздником. После освящения гимназии викарием Сафонием с торжественными речами выступили: инспектор казенных училищ, действительный статский советник князь Василий Дмитриевич Дабижа, губернатор Херсонской губернии с 1861 по 1868 г. Павел Михайлович Клушин[96 - Первый почетный гражданин Херсона, получил образование в Институте корпуса путей сообщения, выпускник 1830 г.], учитель Смирнов, гимназист выпускного класса Тоназевич. Среди присутствующих на торжественном открытии гимназии преподавателей гимназии был учитель математики и физики Эдмунд-Руфин Иосифович Дзержинский. Скорее всего, именно благодаря протекции губернатора Клушина, товарища по институту его тестя Игнатия Янушевского, Эдмунд-Руфин получил вакантное учительское место в гимназии. Отметим еще один интересный момент: в Одессе и Херсоне в этот период жили и родственники четы Дзержинских-Янушевских по линии Пилляр фон Пильхау, занимавшие там важные посты.

В целом начальство херсонской гимназии было довольно компетентным и инициативным преподавателем. Однако вскоре последовал циркуляр жандармского управления «Об установлении полицейского надзора за выходцами из Польши, которые пребывают в Херсонской губернии». Первоначально это, возможно, не играло определяющей роли, учитывая губернаторскую поддержку сверху. Отметим, что есть и иные, возможно менее вероятные, первоначально смягчающие циркуляр обстоятельства: в Херсонской губернии в Одессе в этот период проходил службу штаб-офицер 5 корпуса жандармов, адъютант подполковника Василия Алексеевича фон Роткирха – капитан Федор Яковлевич Янушевский[97 - Адрес-календарь Херсонской губернии на 1866 год.]. Причем более важной в этом аспекте представляется именно личность его начальника – В.А. фон Роткирха, занимавшего этот пост в 1865–1867 гг. и скорее всего, оказывавшего также некоторое смягчающее покровительство новоявленному херсонскому поляку, учитывая свою известную пристрастность к польско-литовской литературе[98 - Василий Алексеевич фон Роткирх (1819–1891, Вильно), жандармский офицер и писатель. Дебютировал анонимно, издав в Варшаве сборник «Страшный гость. Литовская поэма, взятая из народных поверий» (1844). Его составили перевод IV части драматической поэмы Адама Мицкевича «Дзяды» (первый перевод из поэмы запрещенного автора), собственные стихотворения, переводы и перепевы польских поэтов Игнация Красицкого и Юзефа Игнация Крашевского. С 1861 г. вице-директор Особой канцелярии по делам военного положения в Варшаве, играл важную роль в подавлении польского восстания 1863 г. 10 декабря 1863 г. едва не был убит на Краковском предместье в Варшаве при нападении на него нескольких злоумышленников, причем был ранен в голову и в грудь отравленным кинжалом. В 1864 г. назначается дежурным штабс-офицером управления III округа корпуса жандармов в Варшаве. В 1864 г. был переведен на службу дежурным штаб-офицером Управления III Округа Корпуса жандармов в Варшаве, в 1865 г. прикомандирован к Штабу Корпуса жандармов, а затем – командирован жандармским штаб-офицером в Одессу и произведен в подполковники. 9 мая 1867 г. Роткирх получил назначение Губернского Жандармского Управления в Могилев начальником, занимая в дальнейшем последовательно должности Начальника Управления Митаво-Риго-Орловской железной дороги (с 1868 до 1873 г.), начальника Минского Жандармского Полицейского Управления железных дорог (с апреля 1873 г.) и Виленского Губернского Жандармского Управления (с 1882 г.). В 1885 г. он был произведен в генерал-майоры, а в 1890 г. вышел в отставку с чином генерал-лейтенанта. Ряд работ Роткирха вышли в виленских типографиях, в т. ч. Завадских.].

Тем не менее, постепенно пребывание Дзержинского в Херсоне становилось все более и более проблемным. Часто указывается, что на последующем отъезде из города сказался разгром херсонского кружка народников. Его руководитель, Соломон Лазаревич Чудновский (1849–1912), действительно был учеником Эдмунда-Руфина Дзержинского, окончив херсонскую гимназию в 1868 г. Впоследствии Чудновский поступил в Медико-хирургическую академию в Санкт-Петербурге, откуда был исключен за студенческие беспорядки в марте 1869 г. Вернувшись в Херсон, он организовал ряд народнических кружков, продолжая участвовать в народническом движении. В дальнейшем он участник знаменитого процесса 193-х (по нему проходили участники «хождения в народ»), в конце жизни являлся членом партии кадетов. Однако хронологически найти эту связь проблематично.

Отметим, на наш взгляд, более важное событие: перевод в 1868 г. в Санкт-Петербург возможного покровителя Эдвина-Руфина Дзержинского, херсонского губернатора П. М. Клушина, назначенного в этом году в Сенат. Незадолго до этого состоялся и переезд В. А. Роткирха в Могилев. В результате этих событий в 1868 г. Дзержинский переводится в Таганрог, где начинает работать учителем физики и математики в местной Мариинской женской гимназии (1868–1873). Это был вынужденный перевод, с явным понижением доходов. Очевидно, что других вариантов у Дзержинского не было.

В год прихода Дзержинского данная гимназия получает почетное наименование «Мариинской». Вместе с тем положение гимназии в этот период в материальном отношении сложно было назвать даже удовлетворительным. Здание было темным, тесным и малопригодным для обучения (новое здание будет возведено лишь в 1875 г.). Не хватало даже денежных средств для выплаты жалования учителям. «Вообще же, нужно заметить, что средства женской гимназии были скудные, некоторые преподаватели давали уроки бесплатно… Жалование преподаватели и классные дамы получали такое жалкое, что замещать места оказалось очень трудно; ввиду этого Попечительский совет постоянно заботился об усилении средств гимназии, в чем понемногу успевал, чему, конечно, способствовало увеличение числа учениц»[99 - Филевский П. П. История города Таганрога. М., 1898. С. 304.].

На второй год преподавания в гимназии Дзержинский получил звание надворного советника (гражданский чин VII класса в Табеле о рангах, соответствовал чинам подполковника в армии и капитана II ранга на флоте), а в последний год работы был награжден орденом Святой Анны III степени. Статут ордена, помимо всего прочего, обозначал 90 или 100 руб. ежегодной пенсии.

Еще большими событиями, чем государственные награды, для Дзержинского стали рождения трех погодков детей (Витольд, первенец молодых супругов, умер в годовалом возрасте в 1868 г.): в 1870 г. в Йодах, имении Казимиры Янушевской (мать Елены Дзержинской), родилась старшая сестра Альдона, в 1871 г. – Ядвига. 6 октября 1872 г. в Таганроге родился Станислав-Карл Дзержинский[100 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 29453 (Дзержинский Карл Эдмундович). Л. 2 (об).]. К этому моменту уже умерли родители Эдмунда-Иосифа: отец Иосиф-Иван умер в 1865 г., а мать – Антонина, умерла в 1869 г. Умерли к этому времени и несколько его старших братьев. Имение Оземблово-Дзержиново, таким образом, вскоре перешло во владение к Эдмунду-Руфину Дзержинскому.

С осени 1873 г., здесь же в Таганроге, Дзержинский начинает преподавать в Александровской мужской гимназии. Это было старейшее учебное заведение Юга России, учрежденное еще 1 сентября 1806 г. Возможность преподавания в престижной и выгодной в финансовом положении гимназии появилась с приходом в 1873 г. на ее директорский пост Эдмунда Рудольфовича фон Рейтлингера (1830–1903)[101 - Филевский П.П. История города Таганрога. М., 1898. С. 290.]. Отметим, что на службу в Таганрог он был отправлен из уездного города Мозырь Минской губернии. Он был утвержден директором гимназии распоряжением Министерства народного просвещения 21 июля 1873 г. и вскоре обновил преподавательский состав. Одним из новых учителей и стал его земляк и тезка Эдмунд-Руфин[102 - Шапочка Е. Антошины учителя //Таганрогская правда. 2009. 13 ноября.].

Среди учеников в таганрогской мужской гимназии Дзержинского был будущий великий русский писатель Антон Чехов. В 1976 г. сотрудники литературного музея имени А. П. Чехова в Таганроге обнаружили школьную работу Чехова по математике за 1874/1875 г., на которой была надпись: «Весь ход совершенно верен, и рассуждение самое правильное… Отлично. Э. Дзержинский»[103 - Советская Белоруссия. Минск. 1976. 18 марта.]. Вместе с тем, отметим, что впоследствии в аттестате зрелости Антона Чехова по этому предмету будет значиться «тройка» (окончит гимназию 15 июня 1879 г.). Впрочем, это не единственное пересечение писателя и Э. Дзержинского. Ровно через десять лет в мае 1884 г. А. П. Чехов напишет рассказ «Русский уголь (Правдивая история)». В рассказе одним из персонажей будет выведен управляющий имением графа Тулупова поляк Дзержинский, человек желчный, любитель играть в карты…

Помимо непосредственного преподавания своих предметов, вместе с учителем Абрамовичем Э. Дзержинский систематизировал всю гимназическую библиотеку, составив тематический и алфавитный каталог, а также список необходимой для гимназии литературы. «Свои предметы он излагал основательно и толково», – писал позднее Павел Петрович Филевский (1856–1951), также бывший ученик Дзержинского[104 - Окончил таганрогскую гимназию в 1877 г., на два года ранее А. П. Чехова. Автор неоднократно переиздававшейся книги «История города Таганрога». М., 1898.], ставший в дальнейшем известным таганрогским историком[105 - Скороход А. Дзержинские в истории Херсонеса //Гривна. 2004. 4 марта. С. 13.]. Вместе с тем отметим и другую существующую в литературе характеристику Филевского, данную Эдмунду-Руфину Дзержинскому, в которой он указывал на «болезненность и крайнюю раздражительность» учителя.

19 апреля 1875 г. у супругов Дзержинских рождается пятый ребенок – Казимир. Но это радостное событие омрачается серьезной болезнью главы семьи. В 1875 г. у Эдмунда-Руфина обнаружили туберкулез, и он вынужден был уйти на пенсию[106 - Туберкулезом позднее болели и сыновья Эдмунда Дзержинского; помимо Феликса, со студенческих пор им болел его старший сын Станислав (ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 29453 (Дзержинский Карл Эдмундович). Л. 62).].

По совету врачей он переехал в родовое имение Дзержиново Воложинской волости Ошмянского уезда Виленской губернии (сейчас – Столбцовский район Минской области). Имение было небольшое – 92 десятины песчаной земли, которая сдавалась в аренду за 42 рубля. Арендатором был пан Годель, детям которого в обучении помогал Э. Дзержинский. «Конечно, мизерная плата, но больше за Дзержиново не получить. Хорошо, что арендатор – человек порядочный, всегда внимателен, готов помочь больному Эдмунду», – уточняла позднее племянница Дзержинского[107 - Дзержинская С. В. Героическая молодость. М., 1977. С. 25.]. Получить больше за аренду пашни представлялось крайне затруднительным делом, прежде всего из-за качества пахотных земель. Как позднее указывал Станислав-Карл Дзержинский (старший брат Феликса Дзержинского): «Хотя после смерти его отца Эдмунда Осиповича Дзержинского осталось имение «Оземблово», в коем заключалось 77 десятин удобной пашни, но таковое имение почти не приносит никакого дохода, вследствие плохого качества почвы, поэтому оно отнесено по платежу земских повинностей к третьему разряду»[108 - ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 29453. Л. 22.]. Небольшим дополнением имения была пасека, за качественном медом которой приезжали окрестные владельцы имений.

Эти средства и учительская пенсия составляли весь скромный семейный бюджет Дзержинских. Каких-либо иных приработков не было. Тем не менее, Эдмунд Иосифович бесплатно учил местных крестьянских детей грамоте, арифметике, физике. Старшая сестра Ф. Э. Дзержинского Альдона писала позднее в своих воспоминаниях: «Отец наш, преподававший с 1866 г. в мужской и женской гимназиях Таганрога физику и математику, уже не работал. Он был болен туберкулезом и последние годы жил в деревне, получая пенсию. Отец был справедливым человеком, и крестьяне соседних деревень, чтобы подтвердить достоверность чего-либо, говорили: «Так сказал Дзержинский». Они очень уважали его и часто приходили за советом и помощью. Отец им никогда не отказывал. Мы жили в маленьком старом домике на берегу реки Усы… Ближайшая деревня Петриловичи находилась в 4 километрах. До железной дороги было 50 километров»[109 - Дзержинская-Кояллович А. Э. Воспоминания сестры //О Феликсе Дзержинском. Воспоминания, очерки, статьи современников. 2-е изд., доп. М., 1987. С. 15.]. Отношения с крестьянами действительно были хорошие. Хотя справедливости ради надо отметить, что в лесу имения Дзержиново крестьянам не разрешали собирать грибы и хворост, о чем впоследствии со стыдом вспоминал Феликс Дзержинский[110 - Дзержинская С. С. В годы великих боев. Изд-е 2-е, испр. и доп. М., 1975. С. 123.].