Эффект Массодова

– Готовишься переквалифицироваться в картографы? – поинтересовался физик Самойлов, входя в учительскую.

– Пытаюсь понять, где могла уместиться Атлантида, – ухмыльнулся весело Шукшин. Его «физический» коллега, лысоватый и щупленький, уселся в свободное креслице с кипой тетрадей в руках. Очередной тест для девятых классов обещал стать для Самойлова новой вехой в череде разочарований в собственных преподавательских способностях.

Страшный выкрик в коридоре заставил вздрогнуть педагогов всем телом: Шукшин едва не выронил замаскированный журнал, а Самойлов больно стукнулся локтем о стол, придвинутый к креслу вплотную.

Затем оба препода выскочили из учительской. То, что они увидели, потрясло их не меньше, чем, к примеру, очередная задержка выплаты заработанных за месяц денег.

Почти по центру широкого коридора восьмиклассники Таня Ковальчук вместе с Мишей Зуевым грызли руки завуча Людмилы Михайловны, крепко держа ее как при распятии. Лицо пожилой женщины перекосило от кошмарности ситуации, она больше не могла верещать, а только всхлипывала от боли плюс шока.

Пока историк и физик застыли от удивления, лихорадочно соображая, что им сейчас следует предпринять, из некоторых кабинетов стали выглядывать учителя, приказав детям оставаться на месте… Симпатичная учительница химии, кудрявая и в очках – Ирина Викторовна – смело бросилась на выручку завучу. Но зверские дети отбили эту атаку: Миша, с рычанием крутанувшись, швырнул безвольную добычу в сторону; истекающая кровью Людмила Михайловна, охнув, шмякнулась у дверей в один из классов, ее подхватили преподавательница литературы и еще двое учеников, затащили завуча внутрь; Таня, оскалившись ртом, полным крови, собралась уже цапнуть училку химии, которая схватила жуткую девчонку за плечо, но подоспевший вовремя Роман Андреевич, подхватил опасную Таню за талию со спины и со всей силы бросил к большому окну. Дикая девочка, пронзительно зарычав, шлепнулась у батареи. Ее «напарник» уже вовсю боролся с физиком Самойловым. Миша Зуев брызгал кровавой слюной и сдавленно хрипел, корча жуткую рожу. Учитель физики все же сумел с ним справиться, он откинул обезумевшего подростка прямехонько на поднимавшуюся было Таню Ковальчук…

– Бежим обратно в класс! – почти радостно воскликнул Шукшин. Остальные сразу вняли предложению молодого историка. Троица педагогов прошмыгнула в пространство кабинета химии практически единым организмом. Общая истерика наступала на пятки…

Как только они заперли дверь на ключ, в нее начали настойчиво ломиться буйнопомешанные школьники. Таня и Миша не собирались успокаиваться.

– Они превратились в зомби-сатанистов! – неуверенно высказала Ирина Викторовна свою нелепую догадку. Роман Андреевич лишь пожал плечами. Дети в классе взволнованно притихли, напуганные донельзя.

– А наш охранник? Наш охранник… Где он сейчас, когда так нужен? – Самойлов пытался отдышаться. Пока получалось плохо.

– Охранник спит на вахте. Наверняка. – Шукшин, прислонившись к стене плечом, провел ладонью по своей темноволосой голове, также пробуя прийти в себя.

– Может, ты, Рома, добежишь до него и расскажешь, что тут у нас творится? – растерянно произнесла Ирина Викторовна, поправляя очки. – Должны же мы хоть что-нибудь предпринять.

– Я вам что, адский учитель Нубэ, что ли?! – поразился молодой человек. – Видели, как они Михайловну жрали? Хотите, чтобы и от меня откусили пару кусочков?

Химичка пристыженно замолчала. Мужчины-педагоги переглянулись, как бы решая без слов, как дальше действовать, а в дверь кабинета вдруг перестали долбиться. Все стихло. Спятившие восьмиклассники, видимо, ушли куда-то еще.

– Надо просто в полицию позвонить! – воскликнула Лида Астахова с последней парты. – У меня телефон всегда с собой.

Физрук Василий Дмитриевич Станько вышел из спортзала, оставив семиклассников играть в снайпер-вышибалы. Он был высокий, подтянутый, в любимом спортивном костюме черно-красно-зеленой расцветки и фирменных очень чистых кроссовках. На шее висел неизменный секундомер.

Василий Дмитриевич собирался зайти к приятелю трудовику, пропустить по стаканчику-другому браги, хранившейся в подсобке за шкафом с поделками школьников младших классов, но сначала надо было прикупить в столовом «ларьке», так сказать, мировой закусон. Какая-нибудь булочка вполне сгодилась бы.

Станько завернул за угол, сносно выкрашенный в лазурно-синий цвет, и на полном ходу налетел на двух подростков, тоже спешащих куда-то… Это были озверевшие Таня и Миша.

– Уроки прогуливаете? – улыбаясь, осведомился физрук. Вместо хотя бы уклончивого ответа он получил серьезную рану руки: Танечка Ковальчук чуть не откусила преподу пальцы.

Василий Дмитриевич отскочил от маленьких чудовищ – он увидел кровь на их губах, стекавшую к подбородкам подростков. Физрук Станько стремительно (будто выполняя норматив) понесся к спасительному для себя спортивному залу. Рычащие Таня и Миша никак не поспевали за ним.

Тогда они решили найти другую жертву…

Гардеробщица баба Валя почти задремала за вязанием в своих владениях – зарешеченной «коробке» с рядами пустовавших нынче металлических вешалок (все-таки середина весны в городе выглядела всегда по-летнему: солнечно и тепло).

В вестибюле было тихо, ничто не мешало впасть в дрему и сон. Так бы и проспала баба Валя дачу звонка, если бы не страшные крики со стороны пункта охраны, который располагался чуть в отдалении от гардеробной стойки.

Охранник-вахтер орал, как резаный осколками стеклянной бутылки. В его шею крепко вцепился зубами восьмиклассник, частенько рассказывающий анекдоты в очереди за куртками. Гардеробщица хорошо помнила этого мальчика.

Но тут была и странная девочка тоже – она прямо через штаны впилась в ляжку проснувшегося горе-вахтера, выгрызая лоскуты кожного покрова пожилого мужчины…

А с наружи послышался вой полицейской сирены.

Полицейские с табельными пистолетами, шутя на ходу о том, что с детишками, вообще-то, шутки плохи, забегали по каменным ступеням крыльца в школу. В фойе их ждал неподдельный живой ужас, происходящий прямо на глазах у всех присутствующих: двое детей жрали вяло дергающегося старика в претенциозной форме «школьного шерифа», а он уже даже не мог полноценно орать или отбиваться (похоже, у дедушки забарахлило сердце).

Лейтенант полиции, совершенно опешив, хотел было стрелять, но сразу передумал. Сложная мысль об убийстве ребенка в школьном вестибюле показалась ему крайне кощунственной. Его коллеги, моментально посерьезнев, начали подбираться к объектам задержания…

Баба Валя, как завороженная, наблюдала за полицейской операцией через фигурно оформленные прутья решетки. Завидев ментов, крадущихся к ним, Таня и Миша оставили терзать плоть обморочного старичка-охранничка и переключились на вновь прибывших. Однако противостоять силе лиц в форме, преодолевших квалификационный барьер, возможности практически не имелось…

Доблестные сотрудники правопорядка все-таки повязали детей и кое-как повели их к служебной машине.

Парочка студентов сразу после пар отправилась в развлекательный центр. Девушку звали Марина, молодого человека – Павел.

Внутри центра развлечений и отдыха народу, как всегда в это время, было много. Все хотели развлекаться и отдыхать. Но в кафетерии на верхнем этаже (располагавшемся, можно сказать, на огромном балконе) свободные места все-таки нашлись.

Павел и Марина купили: два треугольничка пиццы, стакан сока, пончик с присыпкой, шоколадное мороженное в стеклянной вазочке и газировку в пластиковой бутылке. И заняли столик рядом с большими окнами, через тщательно вымытые после зимы стекла которых можно было наблюдать за передвижениями жителей города пешим ходом или же на машинах, а если это наскучит – просто любоваться окрестностями…

С удовольствием перекусив пиццей, парень и девушка затеяли непринужденный разговор о новинках кинематографа и сложностях учебного процесса. Но все, конечно же, было только для того, чтобы определить – нравишься ли ты человеку, который в данный момент сидит напротив и очень нравится тебе.

Марина выглядела сегодня очень красиво. Ее светлые волосы и яркие голубые глаза Павел любил больше всего на свете (во всяком случае, ему сейчас казалось именно так). А вообще, на это свидание девушка надела свои лучшие вещи: светло-синюю курточку, которую Марина сняла и повесила на вешалку; белоснежные сапожки, почти туфли, и в них совсем не жарко; обтягивающие джинсы черного цвета, делавшие фигурку студентки еще более стройной; светло-бежевую футболку, чудесно подчеркивающую соблазнительные формы Марины, которыми украдкой не уставал зрительно наслаждаться Павел.

Честно говоря, девушка уже очень хотела все это с себя снять и остаться перед молодым человеком обнаженной и желанной.

Паша с шипением из горлышка бутылки откупорил газировку и сделал несколько глотков, показавшихся ему немного странными по вкусу. Приглушенная музыка в кафетерии стала словно бы нарастать, а голос приятно улыбающейся Марины, смотрящей Павлу в глаза во время разговора, наоборот – постепенно исчезал…

Красивая студентка удивленно увидела, как ее ухажер зачем-то затряс головой, а из его носа и рта брызнула кровь и заструилась по лицу медленными ручейками.

Марина сначала подумала, что Паше просто стало плохо, он чем-нибудь отравился из только что купленного на ресепшене кафе (в последствие ее догадка будет не так уж далека от правды). Но потом, когда Паша резким рывком вскочил из-за стола, опрокинув вазочку с мороженным и свою бутылку шипучки, девушке показалось, будто парень внезапно заразился бешенством или даже моментально заболел шизофренией самого агрессивного характера.

Последняя внятная мысль, которую осознал студент Павел, была не о блестящих планах на дальнейшую жизнь, не о сдаче зачетов в ближайшую сессию, не о возможном сексе с красавицей Мариной, а о том, что его мозг как будто лопнул внутри черепной коробки.

Охранник торгово-развлекательного центра как обычно бездельничал в разгар рабочего дня. Неторопливо отобедав, он сидел на мягкой скамье между вторым и третьим этажами, порой прерывая свой полусон переговорами по рации с другими охранниками, дежурившими примерно в таком же ключе.

И крайне нежданно приключилось следующее:

– Внимание! Всем собраться у кафетерия! Экстренная ситуация! – прозвучало по рации тревожное обращение одного из ответственных за безопасность.

Поднявшись на самый верх, под купол с прозрачным потолком, охранники ТРЦ увидели напуганных людей, убегающих из помещения кафетерия, в котором творилось что-то жуткое. Какой-то обезумевший парень, порвав футболку на очень симпатичной блондиночке, отбивавшейся от него, прижал жертву к полу и пробовал буквально растерзать на ней лифчик зубами. Шея, грудь и живот шокированной девушки были сильно перемазаны кровью, которая, по всей видимости, натекла изо рта, носа и даже ушей нападавшего…

Самый здоровенный из службы охраны нерешительно направился к месту разыгравшейся драмы первым. Дикий парень, словно почувствовав приближение здоровяка в черной форме, резво повернул голову, на время бросив терзать несчастную девушку-студентку, и хищно зашипел. Во взгляде его полностью покрасневших глаз не оставалось ничего человеческого.

На всякий случай вынув упругую дубинку из-за пояса, охранник сделал еще несколько шагов к этому монстрообразному молодому «человеку». Студент Павел (ну, или то, что им было совсем недавно) бросился на охранника из положения полу-приседа, как чудовищная кошка из внезапно разверзшейся Преисподней.

Парень вцепился зубами в щеку опешившего мужчины, явно не ожидавшего подобной прыти от противника, и, крепко сжав челюсти, выдрал кусок кожи с кровавым куском мяса. Охранник закричал от нестерпимой боли, но все-таки сумел сбросить с себя это страшное существо. Паша, уверенно приземлившись на ноги, проглотил откушенную плоть человека с какой-то мерзкой улыбкой на лице.

Тут уж остальные четыре «смельчака» кинулись на подмогу кровоточащему коллеге. Пытаясь взять сумасшедшего каннибала в кольцо, охранники (невероятно) развлекательного (сейчас) центра от волнения мешали друг другу, стараясь не выпускать из вида это опаснейшее существо, натыкались на столы и стулья, покинутые посетителями кафетерия.

Кроме мата сквозь стоны однощекого да всхлипываний Марины, забившейся в страхе под стол в дальнем углу зала, в помещении было мертвецки тихо.

Но вот Павел схватился руками за голову, начал мотать ей, прекратив секунд через десять, уставился безумным взором куда-то за спины окружавших его людей и выдал мощнейший крик, переходящий в рычание смертельно раненого животного, попавшего в западню.