Тьма, смотри на меня

Одинокие поля Господни… Внутри вихря – палые листья: очерчен циферблат… Стёртая желтизна неба… Снег изображает песок…

Парень, похожий на меня почти так же сильно, словно я – это ты… Бредёт сквозь коридоры… Веснушки увядших цветов… Без всплеска дверь… Она разбудила себя, чтобы закинуться снотворным… Наша материя пропадает за временем… Парень, похожий на тебя так, словно он – это я: эпилепсия залита в мозг… Пропавший альманах скользит за Бесконечность… «Поцелуй» – стираемая надпись на щеке… Места изменчивы… Восходы вдоль других земель…

. . . Макс замолкает. Мы без удивленья смотрим на него. Знаем, он и не такое может придумать (если настроение есть).

Макс, не сбавляя шага, ведёт нас в новый «сон»… Кристина ласково чмокает его в щёку. Сплошной тестостерон, смешно смотреть…

Насмотревшись сине-карих звёзд его весёлых глаз, она отворачивается – беспечно изучает небо ночи.

Через забор из китовой кожи я перелезал последним. Кристине с Мирой помогал Макс, умело переправившись на ту сторону первым.

Изгородь не была высокой, примерно в метр, но странная сила гравитации при переходе создавала какую-то обратную тягу, словно воздух выталкивал тебя.

Мне трудно лезть вперёд по эпидермису кита уж только оттого, что мне никто не помогает. Мои друзья стоят и смотрят по сторонам (туда, где медленно плывёт седой туман, заманчиво переливаясь).

Наконец-то Мира втянула меня за руку. Я здесь, со всеми.

Воздух вокруг холодный, вязкий, вот-вот тебя обнимет – станет погружать во мрак земли. Никто и поглазеть на это действо не успеет.

А в действительности плюс реальности мы в месте, где страшные картинки ты воплощаешь для себя как в детской книжке-раскраске.

– Мы здесь зачем?

Мой беспокойный взгляд замер на Максе, и я боюсь, что он сейчас увидит – мы ещё внутрь не попали, а мне уже смертельно страшно…

Кристина кричит. Я дёргаюсь от резкого звука. Всё!

Макс спокоен. Кристи почему-то смущённо улыбается вместо того, чтобы просто понять – нужно бежать отсюда подальше.

Мира показывает в сторону ползущих по тёмной траве наручных часов.

Металлические хвосты ремешков угрожающе приподняты, готовые жалить меня и моих друзей. Мерзкий электрический хруст живого железа. Неотвратимые стрелки внутри прозрачной головы.

Макс не даёт нам вконец закаменеть от необычных впечатлений.

Со словами «Идите за мной…» он уверенно ведёт нас в обход от ползущих часов к дверям отеля.

Громада заброшенного здания, как утверждает справочник психических заболеваний (однажды найденный Максом на кладбище), существовала задолго до появления объективной реальности. Возможно, мы проникли в самое древнее место Небытия.

А может, просто пробрались ночью на старую стройку.

Туман проделал замысловатый млечный путь, сопровождая нас. Пару раз он даже пытался погладить Миру по голове, проявляя особенное любопытство по всей (не)видимости именно к блондинкам.

Минуя как будто бы 616 лет статичного пути, мы добрались до входа.

Туман нас обступил стеной, сжимая полукруг – могильная река без брода.

Попади в такой – будешь хоть вечность в нём блуждать, а никого кроме себя, отчаянья и смерти не отыщешь.

– Нужно быстрее открыть двери!

Кристина наконец-то осознала весь ужас нашего незавидного положения. Мы с Мирой тоже напуганы дальше некуда (к Максу это вообще никак не относится – он неспешно пытается читать какие-то значки на осколке скалы, используемом здесь в качестве ручки).

Я замечаю, что из глубины тумана вылезают раскалённые холодом иглы. Миллионы множеств ледяных уколов – верный билет болевого шока в чертог Старухи С Косой.

В этот жуткий момент (не стал бы он последним самым) я всё-таки услышал его полный радости открытия голос:

– Эту дверь нельзя открыть! Она сама тебя откроет…

Мира отчаянно толкает упрямый холод входа. Я и Кристина пробуем помочь, но ничего не происходит. Дверь без движения, а вот игольчатый туман всё ближе…

Макс ни черта не делает, просто расслабленно прислонившись к проклятой двери спиной, насмешливо любуется нашими потугами спастись.

– Макс! Помоги нам! – ору я ему, а он, абсолютно не обращая внимания на туман, начинает объяснять смысл символов: чтобы войти, достаточно произнести слово, обозначающее инструмент произношения слов.

Наша блондинка Мира даже рот открыла от растерянности… Как всё это, оказывается, просто.

Макс, по-прежнему посмеиваясь над нашей глупой пугливостью, пригнулся к выступу дверной скалы, прикрыл свой рот от нас ладонью и прошептал входное слово уху в камне.

Я только сейчас заметил, что бесшумно разъезжающиеся вовнутрь двери отлиты целиком из снега. Причём одна половина чёрная, другая – белая.

Ну вот мы и вошли в отель.

Гостиница для мертвецов. Так именуют это место.

Пока мы шли сюда по городу, Макс рассказал, что это заброшенное здание на окраине пользуется не самой лестной славой. Во-первых, никто не знал тех людей, которые хотя бы знали слухи о том, когда оно здесь появилось. Кто-то думал, что эта постройка – вечна, а кто-то полагал, что все истории о привидениях, демонах, ведьмах, куклах-убийцах, летающих чудовищах и машинах смерти, связанные с загадочным отелем – всего лишь газетные байки для дураков.

Во-вторых, сие здание уходит прямиком в космическое небо.

В самом прямом смысле.

Оно в 666 этажей. Почти 2000 метров.

Правда, снаружи гостиница выглядит тринадцатиэтажной. Но 22-хминутная поездка в лифте на крышу рушит иллюзию ложной высоты, развевая её по ледяному ветру.

В-третьих, отель стоит в самом начале Self Street и является на ней первой постройкой. А в-четвёртых, мы вчетвером нерешительно замерли в мерцающем сумраке холла…

Длинный тёмный коридор уходил влево и вправо от центрального входа. В дверь каждого номера смотрел холодный свет Луны, проникавший через грязные стёкла полуразбитых окон. По обе стороны от пыльной стойки портье располагались лифты-близнецы (два слева и два справа), а между ними карабкались скалистые уступы лестниц, инеем своей прозрачности напоминавшие застывший водопад.

– Мрачновато, – Мира прижалась к Кристине, будто пытаясь согреться после встречи с опасным туманом. Я, как и девчонки, был всё ещё напуган.

Макс же решил не медлить с осмотром помещений. Перво-наперво он явил из внутреннего кармана своей куртки чёрную маску, которая позволяла ему отлично видеть в любой тьме, и начал аккуратно надевать. Справившись с её застёжками, демонстративно повернулся к нам. Вместо лица – красивое бесформенное нечто.

Маска Темноты Макса.

Как чёрная кошка в тёмной комнате. Кошка, которой нет.

Не знаю, где он взял эту вещь, но чувствую, она нам сильно пригодится.