Тьма знает

– Он хочет с тобой поговорить, – сказала женщина. Ее звали Марта, и она возглавляла отдел расследований полиции Рейкьявика.

– Он ведь не собирается сознаваться? – спросил Конрауд, недавно прочитавший в Интернете, что после обнаружения трупа на леднике был задержан человек. Он не удивился, что это Хьяльталин. Опять начинался этот цирк, – но на этот раз Конрауд решил держаться от него в стороне. Журналисты пытались выведать у Конрауда его мнение о находке трупа, но он сказал, что пока не собирается высказываться о Сигюрвине. Ведь он уже не работает в полиции. Ему на смену пришли другие.

– Он сказал, что хочет встретиться с тобой, – заявила Марта. – С нами он разговаривать не хочет.

– А ты ему сказала, что я здесь больше не работаю?

– Хьяльталин знает. И все-таки хочет поговорить именно с тобой.

– Что он утверждает?

– По-прежнему: что невиновен.

– У него был мощный джип.

– Да.

– На котором можно было бы въехать на ледник.

– Да.

– Вы к нему пускаете? Он не в камере предварительного заключения?

– Мы могли сделать исключение, – ответила Марта, – если бы ты работал у нас на разовом задании. В качестве консультанта.

– Марта, мне не интересно снова в это все погружаться. Не сейчас. Давай, мы попозже поговорим?

– У нас мало времени.

– Да, конечно.

– Я не верила, что через столько лет Сигюрвин отыщется.

– Тридцать лет – это долгий срок.

– Ты не хочешь взглянуть на труп?

– Я уже на него поглядел, – ответил Конрауд. – Он как будто умер только вчера.

– Да, конечно, Сванхильд же тебе звонила. А с задержанным ты повидаться хочешь?

– Я же здесь больше не работаю.

– Да, не надо это без конца повторять.

– Мы еще поговорим, – сказал Конрауд и попрощался.

Сигюрвин и поездка в морг к Сванхильд не шли у него из головы, но он ничем не хотел выдавать, что ему хоть чем-то интересны бывшие коллеги, связывавшиеся с ним. Он твердил им, что он здесь больше не работает и возвращаться не собирается ни при каких обстоятельствах. Поиск Сигюрвина они начали более тридцати лет назад. Допросили множество народу. Обвинен не был ни один. Расследование вскоре сосредоточилось на конкретном человеке по имени Хьяльталин, но насчет него ничего не удалось доказать. Хьяльталин упорно отрицал, что нанес Сигюрвину телесные повреждения, – и его отпустили. Тела так и не нашли. Сигюрвин буквально испарился.

И вот сейчас он лежит в морге, как будто отлучался всего лишь на пару дней. Сванхильд не соврала, сказав, что тело хорошо сохранилось. Труп еще не начинали исследовать. Сигюрвин был в той одежде, в которой встретил свою участь: в кедах, джинсах, рубашке и пиджаке. Причиной его смерти явно стал тяжелый удар по затылку тупым орудием. Рана открылась. На задней части головы и одежде была обнаружена кровь.

Конрауд подумал о том, сколько лет прошло с тех пор, как этот человек простился с жизнью. Он и раньше фантазировал, каким будет этот момент и какие чувства будут обуревать его, если Сигюрвин найдется. Он уже давно прекратил розыски, но ему не удалось выкинуть это дело из головы, и он всегда ожидал, что в один прекрасный день телефонный звонок принесет ему долгожданную новость. Когда ему наконец сообщили, что Сигюрвина обнаружили на леднике, в это было невозможно поверить. Десятки лет никто не знал, что с ним – а сейчас это выяснилось. Никто не знал ни причины его смерти, ни того, погиб ли он вообще, – а сейчас стало известно, когда и как он погиб. Они точно не знали, во что он был одет, – а сейчас это было ясно видно. Этот труп должен был дать тем, кто расследовал дело, различные важные сведения. Они наконец могли составить представление об орудии убийства. Пазл, в котором раньше не хватало деталей, наконец сходился.

Конрауд сидел на кухне с бокалом красного вина и прикуривал сигару. Иногда, когда он считал это необходимым, он курил небольшие сигариллы, хотя в целом не был заядлым курильщиком. Снова зазвонил телефон: на этот раз это была его сестра, Элисабет, и она расспрашивала, как у него дела.

– Дела нормально, – сказал он, затягиваясь. Телефон не унимался.

– Опять это дело проклятое всплыло? – спросила Элисабет, которую обычно называли не иначе, как Бета. Она, как и многие другие, следила за новостями об обнаруженном мертвом теле.

– По-моему, Хьяльталин хочет меня в это втянуть, – сказал Конрауд. – Они на несколько дней посадили его в КПЗ, и он хочет со мной встретиться. Ему сказали, что я там больше не работаю, но он и слушать не хочет.

– А разве такое дело вообще можно бросить?

– Это как раз тот вопрос, над которым я в последнее время много думал.

– Тебе не интересно, что он хочет сообщить?

– Я прекрасно знаю, что он хочет сообщить, Бета. Он, мол, невиновен. И тот факт, что тело нашли, ничего не меняет. Мы целых тридцать лет не могли обнаружить улик против него, и сейчас тоже не обнаружим, потому что он невиновен. Вот что он скажет. Не знаю, почему он хочет напеть мне это в очередной раз.

Бета помолчала в трубку. Брат и сестра были не очень близки, они росли отдельно друг от друга после развода родителей, и потом все время пытались наверстать это, каждый на свой лад. Получалось не всегда так, как им хотелось.

– Ты же тогда был не до конца убежден, что это именно он, – сказала она потом.

– Не так сильно, как другие. И все же на его счет вероятность самая большая.

Бета, как и другие, знала, что Хьяльталин – единственный подозреваемый в убийстве Сигюрвина в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году и что он сидел в КПЗ, но так ни в чем и не сознался. Полиции не удалось найти неопровержимых доказательств его причастности к исчезновению Сигюрвина. Он был последним, кто видел его, и в дни, предшествующие исчезновению Сигюрвина, они крепко поссорились. Также было очевидно, что Хьяльталин ему угрожал.

– Они попросили тебя помочь? – просила Бета.

– Нет.

– Но они хотят, чтоб ты встретился с Хьяльталином?

– Они думают, что, наверное, мне он скажет что-нибудь, чего не хочет говорить им. С ними он не разговаривает.

– Тридцать лет – это большой срок.

– Ему удалось хорошо спрятать Сигюрвина. Он избежал обвинения потому, что тела мы тогда не нашли. Вопрос, удастся ли ему и в этот раз так легко ускользнуть.

– Но у вас против него не было никаких улик.

– Кое-что у нас было. Просто этого оказалось недостаточно. В итоге прокурор просто не решился предоставлять это судье.

– Не лезь снова в это дело. Ты же с ними уже не работаешь.

– Да, уже не работаю.

– Мы еще созвонимся.