Они пожали руки.
– Я чего пришёл-то: сейчас полуфинал, наши с вашими играют, а у меня телик накрылся. Ну, то-есть, вообще, тёмный экран! Пусти погреться, а? Я принёс!
Взору Андреева была явлена поллитра.
– О! А я чуть не забыл! Конечно, раздевайся и грейся!
Они уселись за стол, на который Люба поставила рюмки, корейскую морковку и солёные огурчики-помидорчики. По лёгкому, в общем.
Телевизор, разогревшись и насладившись ударом кулака, начал показывать зрелище.
– … итак, дорогие телезрители, мы начинаем трансляцию с центрального стадиона «Динамо»! Сегодня за право выступать в финале чемпионата СССР по футболу встречаются команды «Динамо» и «ЦСКА». Динамовцы сегодня в белых футболках и синих трусах, соответственно, вы видите белый верх и тёмный низ, а армейцы в красных футболках и белых трусах, соответственно, тёмный верх и белый низ. Вот капитаны бросают монету… Капитан динамовцев Хропачёв выбирает восточные ворота!
– ЦСКА – кони! – выразительно сощурился Тепляев.
– Зарэжу! – темпераментно отозвался Андреев.
На экране динамовцы пошли в атаку. Довольно вяло. Мужчины выпили по первой за начало игры.
– Слушай, Зяма, ты слыхал, что у нас на базаре всякими камнями, в том числе и рубинами, торгуют? – поинтересовался Андреев, с хлюпаньем всасывая солёный помидор.
– Слыхал… Противозаконно, конечно. Но уловить продавцов руки не доходят. А что?
– Да, так, интересно просто, где они их берут, камни?
– Э-э, Женя, это же Памир! Вспомни, где живём: на стыке трёх границ. Афганистан, Китай… Может, оттуда таскают?
– Китай, говоришь… Навряд ли! Люба говорила, что продавец белобрысый и с лица страшноватый. Явно не китаец.
– Белобрысый? Г-м… Десять лет тут служу, а блондинов не видал.
Они выпили по второй.
– Знаешь, я поговорю кое с кем. Интересно, что за народ и откуда.
К концу матча, закончившегося победой «Динамо», поллитра опустела.
– Пойду домой радоваться, веселиться и праздновать, – заявил довольный Тепляев.
– А я останусь горевать, печалиться и грустить, – тяжко вздохнул Андреев.
На следующий день Тепляев пригласил к себе для беседы старосту базара, пожилого киргиза Бекназара Даниярбекова. Тот пришёл, с достоинством поклонился:
– Здравствуй, насяльник!
– Здравствуй и ты, Бекназар. Присаживайся, окажи уважение, выпей со мной чаю.
После второй пиалы зелёного чаю, сопровождаемого рассыпчатым «Юбилейным» печеньем, Тепляев спросил:
– Что за люди у тебя на базаре камнями торгуют?
Бекназар развёл руками:
– Приходят иногда, всегда вдвоём, но редко. Раз в месяц, а то и реже. Так-то они продают кожу: сумки, чувяки, куртки. Качество отличное! И ножи, которые никогда не тупятся! За место платят, как положено. Русского не знают. Говорят немного на дари?, но плохо.
– А за место рублями платят?
Бекназар замялся:
– Рублями, да… Но, когда первый раз появились, с год назад, вот этим заплатили.
Он порылся в кошельке и достал золотую монету – английский фунт.
– Ого! – поднял брови Тепляев, – Сколько же ты им сдачи дал?
Староста отвёл глаза. Милиционер решил не усугублять.
– Когда снова появятся, дай знать. Хочу с ними познакомиться, документы проверить… и вообще.
– Я понял, насяльник!
Через два месяца, в разгар лета, дежурный доложил по внутреннему телефону:
– Товарищ подполковник! Тут к вам человек пришёл, говорит, староста базара его послал.
– Проводите ко мне, – коротко ответил Тепляев.
Вошёл молодой парень, киргиз:
– Уважаемый Бекназар просил передать, что люди, о которых ты спрашивал, снова на базаре.
– Какие люди? – не понял милиционер, уже подзабывший разговор со старостой.
– Которые камнями торгуют.
– А! Спасибо, дорогой!
Взяв с собой двух сержантов, подполковник поехал на базар. Можно было и пешком дойти, всего-то два километра, но на машине солиднее. Остановившись около конторы, он, оставив сержантов в машине, зашёл в крохотный кабинет Даниярбекова. При виде главного милиционера города тот торопливо вскочил:
– Пойдём, Зиновий Степанович, я тебе их покажу!
– Пойдём, только не спеши, чтоб не вспугнуть.
Прогулочным шагом все четверо прошли по базару, на котором торговали чем попало и всем подряд. Ковры, шкуры барсов и каракуль, упряжь и сёдла для лошадей и яков, посуда медная и глиняная, самовары, одежда поношенная и новая, ножи, стрептомицин, мумиё, радиоприёмники. Даже наконечники для стрел и копий! Ну, и, конечно, продукты: мясо, овощи, фрукты из долины. Обжорный ряд: плов десяти видов, манты, самсы, шурпа, баурсаки, лепешки. Дёшево!
Тепляев знал, что многие товары контрабанда, но предпочитал закрывать на это глаза. Главное, чтобы наркотой и оружием не торговали, а тряпки и транзисторы – это ладно.
Бекназар подвёл милиционеров к двоим мужчинам, торгующим кожей. В глаза бросилась их необычная внешность: атлетическое телосложение, хотя роста они были небольшого – сто шестьдесят сантиметров или около того. Грудная клетка у обоих широченная, как у гребцов. Головы непокрытые, длинные рыжеватые волосы до плеч. Лица странные: лбы низкие, покатые, нависающие надбровные дуги, подбородки как срезаны, но челюсти здоровенные. Носы большие, мясистые. Лица обветренные, морщинистые. Руки большие, как лопаты, торчащие из рукавов запястья чуть ли не вдвое толще, чем у самого Тепляева. Усы, бороды. Головы большие! Подполковник прикинул, что его шапка шестидесятого размера будет им маловата. А глаза отнюдь не азиатской формы, и серые, к тому же! Возраст не определить: не то двадцать лет, не то сорок. Одеты в кожаные комбинезоны, здесь невиданные. Что за народ? Тепляев раньше таких не встречал.