Клара

– Я тебя умоляю, я там самая тупая, – руками Анастасия показала кавычки, – и я очень стараюсь, чтобы никто не подумал вдруг, что я хоть что-то могу соображать. Так, хожу не знаю зачем на работу, потому что после академии отправили, да и всё.

Они разошлись, Анастасия хоть внешне никак не показывала, но всё же переживала за Абышева и была явно недовольна тем, что он точно что-то недоговаривает, но понятно, что ничего вытянуть из него манипуляциями или просто настырностью, а тем более прямыми вопросами не вышло бы. Он уже привык делиться только тем, чем считает нужным и следить за той информацией, что произносит вслух.

За день до проникновения на завод Абышев зачем-то взял машину в полицейском парке, без полицейских атрибутов, самую старую, чтобы всякой электроники было минимум, по спутнику такую не отследишь, вообще она ещё чудом не списана. Работник дававший Ивану под роспись автомобиль уговаривал его взять «что-то более-менее адекватное, а не это ведро», но Иван хоть и отнекивался с улыбкой, всё же был непреклонен. Уже вечером следующего дня, за пару часов до прибытия Клары на завод он оставил машину на задворках промышленной зоны этого самого завода, там, где особо никто не ходит даже, не то, что ездит, сам же ушёл к Клариному общежитию, следить за ней издалека, следить за тем, чтобы никто не преследовал уже её, хотя знал, что она и сама справилась бы.

Жаль, что в нескольких сотнях метров от него за Кларой также следил Витюк, который не хуже самого Абышева знал, как остаться незаметным, помимо Витюка за Кларой следили расставленные то там, то здесь люди Артёма, антисоциальные элементы из которых в последние лет пять социум, в основном, и состоит.

Спокойная ночь. Кино прям какое-то, Клара думая об этом вдыхает поглубже необычно тёплый для этого времени года воздух, как будто лето опустилось на город специально для неё, чтобы она не замёрзла, выполняя такое важное задание, сама толком не зная для кого, подозревая лишь, что может это Дима выжил и теперь вдвойне осторожен. Клара иногда оглядывается, очень редко, на остановках, на скамейках у кустов сидят одинокие изуродованные люди, которые кажется её и не замечают.

Там, где точно нет камер, если верить тексту письма, она поднимает сливную решетку, вещь довольно тяжелая, но всё же посильная для девушки. Опускается под землю, решётку за собой стягивает и ставит на место, потрогала нагрудный карман, застёгнутую молнию, там лежит такая важная флешка с программой и пошла вперёд. Как её и предупреждал неизвестный: сначала туннель будет уходить вниз, такое положение будет сохраняться метров двести, всё это время она будет идти вдоль улицы, далее нужно будет повернуть налево и тогда туннель начнёт подниматься, так будет очевидно, что она движется к заводу.

Клара прошла этот путь. Как могла тихо вылезла, снова подняв и убрав на место за собой решетку из чугуна. Серверная находилась в подвале одного из множества зданий завода, проникнуть туда можно было через вентиляционную трубу, которая выходила аккурат на уровень цокольного этажа. Клара далеко не сразу заприметила и нужное ей здание, и тем более трубу. Начинала уже злиться и нервничать, постоянно бубнила себе команды вслух, так ей легче было соображать и не сбиваться с продуманного десятки раз алгоритма. Автор письма пообещал, что камеры работать не будут, охранник ночью только на проходной, он как правило спит, ведь весь заводской забор под напряжением, можно особо не волноваться, но Клара всё равно двигалась тёмными местами. Преодолевая страх, с нелепым шептанием себе под нос она взялась за решётку окна расположенного на нулевом этаже, чтобы добраться до вентиляционной трубы. Шаг, второй, вот она уже держится за трубу и думает, как же в неё залезть.

– Куда? – раздался железный голос за её спиной.

Клара не успела оглянуться, как поняла, что её кто-то схватил за шиворот и с силой, как ей показалось нечеловеческой, сдёрнул словно повисшую на шторах кошку, а затем швырнул на землю. Она больно ударилась об старые бетонные плиты, которые были уложены вдоль стены здания. Инстинктивно подорвалась на ноги, не смотря на боль в спине, в голове, казалось по затылку потекло что-то, «может кровь из раны на голове», – только успела подумать она перед тем как получить удар в голову, который совсем уж выбил её из равновесия, и она против своей воли упала на землю.

– Клара, беги, – услышала она знакомый мужской голос.

Но сосредоточиться на воспоминаниях помешал ещё один удар в лицо, на этой раз ногой, видеть она его не могла так как жмурилась от боли ещё с прошлого раза, но теперь лишь вспышка, звон и боль прошла, как и всё остальное.

Несколько выстрелов благодаря которым здоровенный боров замертво упал сверху прямо на потерявшую сознание Клару она уже не слышала, как и остальную перестрелку, продлившуюся около получаса, только лишь наступило затишье Анастасия подбежала к их агентке провалившей задание, без особого труда, хоть была пониже и поменьше Клары забросила её себе на плечи и понесла прочь с территории завода. Искать Абышева было некогда, поэтому они рванули путать следы.

Абышев же пошёл к взятой ранее машине на другую сторону завода, перелез через забор. Он сейчас не хотел ничего больше, чем просто уйти отсюда, слабо верил в свою затею, что так сможет сохранить жизнь Кларе, но и не сделать того, что уже собрался не мог. Он открыл багажник, смотрел на перепуганную со связанным ртом женщину, она не могла ничего сказать, лишь мычать, в глазах можно было заметить стоящие слёзы. Плакала она уже давно, никакого возмущения, лишь просьба о пощаде читалась в её мычании. Абышев был бы не против он жаждал пощадить её сейчас больше всего, но поднял пистолет, дышал тяжело, женщина зажмурилась, сотрясаясь от своего теперь уж беззвучного плача, но пистолет отправился обратно в кобуру.

– Клара точь-в-точь как её мать стала, – сказал он зачем-то себе под нос.

Он взял женщину, мать Клары и на руках нёс перед собой, как раз до того места где били Клару, до того как она потеряла сознание. Положил женщину на землю, сделал глубокий вдох, в голове будто каждая мысль исчезла, пространство вокруг почернело и затихло, лишь громкий выстрел раскатился по этой всеобъемлющей тьме и тишине. Так же, словно подчиняясь какому-то алгоритму Абышев положил полицейского внушительных размеров сверху на Кларину мать прям как тот лежал совсем недавно на её дочери. Сфотографировал всё на телефон и пошёл к своей машине.

Возле автомобиля его вырвало, на фоне этого и слёзы покатились и крик какой-то нечеловеческий словно сам собой вырывался изнутри, рвота накатывала снова и снова, вместе с приступами ненависти к самому себе, от которых он уже не знал, что сделать, как себя ударить, вырвал бы волосы, да они были короткими, не ухватиться. Постепенно чувство стало ослабевать. Иван сел за руль и поехал к себе домой.

На следующее утро сдал машину, обратил внимание на какого-то опухшего и сонного Витюка, который одарил его взглядом совсем уж обыденным и недолгим, через мгновение повернувшись к монитору, Иван без вызова и без стука вошёл в кабинет к начальнику.

– Можно? – спросил он больше символически потому что и так уже стоял в кабинете, из кармана доставая телефон.

Немного порывшись в нём открыл вчерашние фотографии и небрежно бросил телефон на стол Доленко. Тот взял его и полистал.

– Молодец, Ванёк, успел всё-таки, а то я уже волноваться начал.

– Сегодня есть какие-то задания для меня лично?

– Не особо, иди короче отдохни сегодня, наверное, будет тебе премия к этой зарплате и вообще повышение можешь ожидать.

– Вряд ли я до него доработаю.

– Ну ты не горячись, а сегодня давай, отдохни.

Абышев не спорил, просто ушёл домой, тем более сегодня вечером собрание, на котором должна была быть и Анастасия, как раз он узнает, как там Клара, потеряла ли Анастасия людей, хотя это вряд ли, вроде бы это именно люди Анастасии окружали завод, на котором опять не понятно как, но уже ждали полицейские.

После Ивана в кабинет вошёл Артём Витюк.

– Прикинь, – сходу тому сообщил их с Абышевым начальник, – фотки мне на телефоне показал, там реально одно лицо, но говоришь он какую-то другую бабу прямо там и пристрелил?

– Ну вы ж сами видели, – сообщил Витюк, который всё снимал, вчера оставаясь над схваткой.

– Тёма, ты вообще конечно красава, что, когда заметил эту суку в районе завода, сразу же начал вызывать наших, жалко, что сумели уйти, уроды.

– Да ясное дело, – скромничал Артём, – что было ещё делать, жалко конечно, что бабу эту нельзя было рассмотреть, которая тащила Абышева любимую.

– Так у меня к тебе дело не менее важное, ты же говорил, что знаешь где проходят все собрания Абышева?

– Да, все здания знаю точно.

– Молодец, значит сделай так, чтобы этих собраний больше не было и Абышева посвяти в это.

– В каком смысле?

– В прямом – чтобы их всех больше на свете не было, но сделай как-нибудь красиво, а Ваньку нашему или фотки пришли или подожди пока он сам на эти собрания придёт и посмотрит на картину маслом.

– А как я сделаю так?

– Бери сколько хочешь, кого хочешь, делай засады, следи по одному, ты что думал, вчера наших парней сколько эти положили? А? Ты думал я так, погрущу и всё?

– Нет конечно, – ответил Артём, вид он имел слегка испуганный.

– Всё, приступай, сегодня же должны быть первые результаты.

– Но я думаю, что всё сегодняшнее сборище не смогу. Тем более Ваня туда чуть ли не первый приходит.

– Ну задержу его сегодня. Пойдёт?

– Да, – нехотя ответил Артём.

Вечером и правда Ивана задержал начальник, резко выдернувший его под конец рабочего дня из дома, хотя сам же предоставил ему отдых, тон начальника не терпел возражений, поэтому Иван попёрся. Его заставили, без преувеличений, переложить бумажки, подвигать мебель в кабине начальника вместе с ним самим и прочее. Сразу после Абышев летел со всех ног на собрание, не особенно уже даже заботясь о камерах и слежке, что-то тянуло его туда со страшной силой, что-то тревожное разъедало грудь изнутри, он всё списывал на вчерашнее и готовился морально к тому, что то, что он вчера сделал будет мучить его всю жизнь. Это хотя бы как-то рационализировало пожирающий страх и тоску.

Однако прибыв на место собрания страху и тревоге нашлись другие объяснения: пять трупов лежали на полу, всем сделан выстрел в голову, никаких записок или посланий от того, кто это совершил. Всё закружилось вокруг Ивана, но подумав о том, что сюда может прийти через пару часов Анастасия, он нашёл в себе силы не убежать. Она действительно была не в меньшем шоке, чем сам Абышев. Он ещё не знал, что для него этот сон ужасов наяву только начинается, ведь во все последующие дни он видел такой же сюжет.

Семь дней без сна, а если что и было, то лишь на короткие мгновения. Сердце выскакивает из груди, он даже совсем позабыл, что дома у Анастасии живёт Клара, они не придумали где её ещё спрятать. Может судьба пощадила его тем, что он пока не знал, как его коллега Витюк ещё в понедельник заснял Анастасию, а во вторник Доленко уже установил её личность со смехом и словами: «О-о-о, так это же наша киска, из ГСБ», – он обнял Артёма и чуть ли не расцеловал.

В понедельник Иван просидел на работе просто изображая рабочий процесс, в основном не вылезал из телефона и ждал конца рабочего дня, уже ночью, когда он в очередной раз не мог сомкнуть глаз к нему под самый дом подъехала машина, на телефон позвонил неизвестный номер. Иван, связав два события между собой подошёл к окну и заметил, что в машине кто-то тоже держит телефон перед собой, немного повглядывавшись он распознал профиль Анастасии, снял трубку, она сказала ему выходить, Иван наскоро оделся и через пару минут они уже ехали к Анастасии домой, там ждала Клара.

– Так это ты, – она как-то добродушно улыбалась Ивану, хоть и не сразу узнала этого осунувшегося, чем-то замученного человека, – это ты писал мне письма.

– Да, я, – по-доброму, но сухо ответил Иван.

За более чем неделю ссадины на лице Клары никуда не делись. Нос и глаза были распухшими, с налитыми синяками, только Кларины губы, наверное, совсем недавно, избавились от отёков. По Абышеву было видно, что по какой-то причине он не хочет говорить, но и уходить не спешит, как-то так и просидели они несколько часов. Клара была даже немного обескуражена: почему-то она рассчитывала, что Иван будет рад её видеть, а он чуть ли не стесняется смотреть на неё, каждое слово произносит так, будто сейчас выдаст какой-то страшный секрет. Но в мнительность не впадала и в попытки разгадать почему он такой, решив, что если он когда-нибудь захочет рассказать, то сделает это.

В декабре долго не рассветает, по часам уже наступило утро, а город собой накрывала ночь, большие хлопья снега падали на землю, до дома было довольно далеко отсюда, но Иван не ускорял шаг, он сейчас хотел идти и никогда не прийти в финальную точку, просто идти и смотреть как падает снег. Дома он всё же оказался. Через пару часов уже выходить на работу, поэтому Иван не ложился.