Столица детства моего

Говорят, что царица спешилась и ладонью зачерпнула этой воды. Отпила. Лицо ополоснула. За это время местные мастера-кузнецы сумели в кратчайший срок произвести ремонт, и Екатерина Великая продолжила свое путешествие. Было это или не было – достоверно неизвестно, но упрямая народная память сохранила потомкам и название родника – Екатериновский и название поселения – -Екатериновка.

А вот что пишет о нашем роднике В. А. Брылев, составитель книги «Памятники природы Волгоградской области» в разделе «Минеральные воды и источники»:

«Родник «Екатериновский» расположен в одноименной балке, что в трех километрах к западу от села Оленья, где глубокая долина прорезает восточный склон Приволжской возвышенности. Здесь имеются неогеновые пески «Ергень-реки», которые собирают дождевые и снеговые осадки со всего Волго-Донского водораздела.

Однако вода из ергенинских отложений под землей переливается в более древние пласты, которые представлены отложениями царицынского и пролейского ярусов палеогеновой системы. Вода, поступающая из ергенинских песков, смешивается с подземными водами царицынских отложений и вся ее масса движется, согласно наклону слоев, на юго-восток».

Вот так с научной точки зрения и объясняется почему вода в этом роднике такая вкусная и холодная даже в самый жаркий летний полдень.

Родничок журчит, переливает свои струйки так звонко, словно струны звучат, словно слышится мелодия природы. Наверное, еще и поэтому и зимнюю стужу, и в летний зной, и стар, и млад – все и всегда спешат к родничку за вкусной водицей.

Идёт мимо родничка усталый путник. Остановится передохнуть, отведает кристальной холодной водицы – усталость как рукой снимает. И бодро зашагает он дальше своей дорогой, что – то напевая себе под нос.

Старожилы рассказывали, что раньше, в давние времена, по ночам, когда в роднике полоскал свой острый серп месяц или блин луны нырял и пускал свой луч по поверхности, играя с водами родничка, приходили к нему лесные обитатели – звери, чтобы утолить жажду и полюбоваться своим отражением.

Когда мои дочки были совсем маленькими и мы ходили в Екатериновку за вкусной водицей, то каждый раз я рассказывал им эту сказку.

Родник Екатерининский

«Живи, родник, живи»

Когда-то в незапамятные времена, неподалёку от Родничка, среди камыша скучало Одинокое озеро. Его вода была затхлая и противно-теплая. И оно бы давно уже заросло тиной, а может высохло совсем, если бы не родничок. Один только он приносил свежесть журчащим ручейком, который и впадал в озеро

Копилась у озера зависть к родничку. Думало оно порой по ночам: «Противно! Такой маленький и мелкий, а нужен всем! А вот я, большое и глубокое озеро, никому не нужно! Почему даже путники обходят меня стороной? Это несправедливо! Эх, верно, все из-за этого треклятого родничка! Не было бы его – все ко мне бы ходили!»

И не ведало озеро, что само оно было противно людям, что лишь лягушкам здесь раздолье. Вот как-то раз возмутилось озеро, стало выговаривать роднику:

– Какой ты холодный! Какой щекотливый!

Но Родник молчал, а ручей тихо журчал и делал своё доброе дело – угощал жаждущих путников вкусной водой.

– Ты меня простудишь! – Не унималось озеро.

Молчал Родник. По-прежнему поил водой всех уставших. Некогда было ему обижаться.

– Я не желаю больше с тобой в соседях жить! -сказало Озеро со злобой, – проживу и без тебя.

И подговорило Озеро своих лягушек, чтобы безлунной ночью перекатили они камень огромный и положили его на пути у ручейка, чтоб не было ему дороги, чтобы погиб он.

Ранним утром перестал журчать ручей, вскипел Родник. Тесно ему стало. Лишь птичка синичка с самого раннего утра над ним кружилась и песней помогала: – Зинь, зинь! Живи, Родник, живи! Зинь, зинь!»

Спокоен был Родничок. Помогла ему синичкина песенка силы набраться. И вот в жаркий полдень, когда в нём собралось много воды, пробил он себе новое русло, в стороне от Озера.

С той поры Озеро стало быстро мельчать, зарастало постепенно травой да чертополохом, пока совсем не исчезло. И теперь на этом месте коровы да козы пасутся, сочную травку щиплют. А пастухи родничковой водой умываются, пьют с наслаждением, да приговаривают – «Живи, родник, живи! Пригодишься ты нам еще долго – долго!»

А лягушкам-то тем из Одинокого Озера пришлось искать другое озеро. Да только пока нашли они его, почти всех цапли-то и утащили.

Семья крестьян за… гончую собаку

Широко и привольно раскинулись волжские степи. Они изрезаны бесчисленными балками и оврагами. Весной их густо покрывает изумрудный ковер разнотравья, на котором словно вышиты яркие цветы. Местами в низинах и балках цветут боярышник и шиповник, дикие груши и яблони, ракитник и миндаль степные. А когда -то здесь поселились наши предки, о которых до современного поколения доходят лишь предания да редкие, пожелтевшие от времени, фотографии.

А давайте вместе перенесемся на много лет назад? Вспомним как же они жили?

На дворе начало девятнадцатого века. Саратовская губерния Царицынский уезд Песковатская волость. В шестнадцати верстах (а верста приблизительно равна 1 км 100м) к северу от посада Дубовка расположена деревня Дворянка. Издавна это место называлось Оленьем, а то и попросту Алени. Но когда рядом расположилось обширное поместье дворян Корбутовских (ныне это частный дом, бывшая дача писателя В. В. Леднёва), стали величать Дворянкой.

Корбутовский Николай Андреевич (который родился примерно 1790-х годах) состоял на службе в Российском Черноморском флоте В 1820-х годах он переселился на Волгу, так как был назначен руководить Дубовским артиллерийским складом и пристанью. Черноморского флот получал пушки, ядра и другое железо с уральских заводов Демидова. А в Дубовке их разгружали с кораблей. Затем по переволоке отправляли в станицу Качалинскую и далее до Черного моря. Николай Андреевич в Царицынском уезде Саратовской губернии приобрёл несколько тысяч десятин земли. Часть за Волгой, а часть в Песковатской волости. Рядом с Оленьем было построено имение. К 1896 году Корбутовские сохранили 2750 десятин земли в Песковатской волости Царицынского уезда. Современным языком – три тысячи гектаров с небольшим.

В народе сохранилась интересная легенда об этой семье, точнее о ее крепостных.

Фото из общего доступа с сайта "Татищевский край"

Дело было в конце восемнадцатого века. На свадьбу Николая Андреевича Корбутовского за невестой Капитолиной Павловной, дочери помещика Добротковского из Херсонской губернии, было дано приданое – две семьи работящих крестьян – Степаненко и Янцевых. В то время у Корбутовских были гончие собаки, одна из которых так приглянулась свату-помещику, что он упросил отдать ее в обмен на… одну семью трудолюбивых крестьян – Подгорновых.

Эти три фамилии стали основополагающими в нашей местности, так как после отмены крепостного права бывшие крестьяне Корбутовского были поселены в Екатериновке.

С семьей Корбутовских связана еще одна история. Местные старожилы помнят последнюю помещицу Марию Степановну. Многие окрестные хуторяне нанимались к ней в работники. Моя родственница – прабабушка Катя работала у Корбутовской стряпухой – готовила еду рабочим. А их было много, ведь в поместье разводились овцы-мериносы, козы высокоудойные, гуси, утки и даже пчелы. Для них был построен специальный домик, куда убирали ульи на зиму. По-научному зовется он омшанник, а местные просто звали – пчельник. Мои односельчане, которые получили на том месте земельные участки в 70—80—х годах прошлого века, при строительстве фундамента даже натыкались порой на кладку из красного кирпича – основу того самого пчельника.

Рассказывали, что в предреволюционную пору в 1917 году приехал к Корбутовской сын из Москвы с предупреждением о надвигающейся беде:

– Матушка, раздайте свое имущество местным крестьянам, дабы они не тронули Вас, а сами спешно спасайтесь.

Помещица лишь усмехнулась на это: мол, никто не подумает нападать на меня. Но по России уже покатилась волна революции, сметая на своем пути все и всех. Однажды ночью услышала Мария Степановна шум, гам и мелькающие огоньки в своем поместье, присмотрелась: ба, да это местная голытьба – с вилами, лопатами, по двору разбрелись, кто хватает гусей, кто ломает дверь в амбар… Поняла помещица, что настал недобрый час. Быстро оделась в дорожное платье, собрала в узелок золото да семейные ценности и тихо незаметно выбралась из усадьбы. Под покровом ночи вброд перешла реку. На той стороне жил Иван Григорьевич (дедушка ныне живущих в Оленье Говяшовых), который держал хороших коней. Он запряг для беглянки лошадь и отправил ее до Царицына.

Что было дальше – никому неизвестно, след Корбутовской теряется в истории… Хотя, есть еще одна легенда, а может просто слух, дошедший до современности. Дело было в период образования колхозов, коллективизации. И некоторых селян начали притеснять. Вы же помните это крылатое выражение: «Колхоз – дело добровольное! Хочешь – вступай, не хочешь – корову отберем»? Собрались они тогда и отправились в Москву на прием к какому-то чиновнику. Заходят в кабинет, смотрят, а этот тот самый сын помещицы. Имя его, к сожалению, в истории не сохранилось. Начали оленьевцы жаловаться да просить о помощи. А он посмотрел на них, да только одну фразу и сказал:

– А помните, как наши гуси кричали, когда матушку грабили?

Хоть голоден, да моден!

Вернемся обратно в те давние года. По сведениям историка А. А. Минха, деревня Олени (Дворянка) состоит из ста с небольшим домов. Крестьяне занимаются здесь исключительно хлебопашеством и скотоводством, ремесел не знают. Деревня наделена 2070 десятинами земли (примерно 2100 гектаров), 570 из которых – земли суглинистые, неудобные.

Маленькое отступление, почему село Оленье называется в архивных документах деревней. Да и с названием произошли некоторые метаморфозы.

Начнем с основного различия – это зависело как от количества жителей, так и от наличия храма – в селе есть церковь, а в деревне нет. Да и само слово «деревня» происходит от слова «двор». Двор – это дом с прилежащей к нему землей и постройками. И порой для образования новой деревни было достаточно одного двора.

А село, согласно Малому академическому словарю русского языка, это большое крестьянское селение, хозяйственный и административный центр для близлежащих деревень. И обязательной принадлежностью такого селения была православная церковь.

Название Дворянка тоже достаточно интересное и …интригующее. Оно произошло не от сословия, именуемое дворянством, как предполагали некоторые мои односельчане. Никаких дворян и поблизости не было. Самое высшее сословие в этих местах было купечество, да и то в Дубовке. А коренное население Оленья – крепостные крестьяне, получившие вольную в 1861 году. Многие были безземельными. Так что версия с дворянами здесь никак не соответствует действительности. А отчего же тогда такое красивое название?

В том месте, где располагается современное Оленье никто никогда не селился – перекресток всегда считался не очень хорошим местом. А здесь территорию пополам делит скотопрогонный тракт (а сейчас федеральная трасса Волгоград-Сызрань), а еще пополам – крохотная речушка в которую впадает много ручейков (сейчас это мельчающий заболачивающийся залив от большой Волги). Хутора образовывались со всех сторон – Леднёв, Алтухов, Костин, Кузьмин, Вебер, Анапа, Михайловка…

А вот к перекрестку жить выдворяли с хуторов неугодных крестьян. Выгоняли. Кто были неугодными? Пьяницы, воры, любители пошуметь, поспорить на пустом месте, те, кто трудится не желал, а сытно покушать за чужой счет – пожалуйста. Вот так постепенно с одного двора, второго и образовалась Дворянка, которую в 1882 году переименовали в Оленье. Видно, не по нраву кому-то стала дурная слава.

С этим названием тоже существует несколько версий. Первая – то, что речушка, разделившая деревню, с высоты птичьего полета похожа на оленьи рога. Интересно, а как же крестьяне в то время сумели подняться на эту высоту? Ни самолетов не было, ни вертолетов, ни даже самой захудалой горы… Ну да ладно.

Вторая версия, то, что здесь водились стада оленей. Об этом в своих стихах писал Валентин Леднёв:

«Здесь рядом пустыня,
Откуда ж в селенья