Страж Монолита

– Проверить оружие, оправиться. Готовность на выход десять минут, – четко распорядился сталкер.

Выбирались из землянки, а потом из контейнера, с оглядкой ощетинившись автоматами и дробовиками во все стороны. Путь лежал к юго-западной окраине Карьера, что было по левую руку и вперед от контейнера. Там был более пологий спуск, и там было ближе до указанных координат тайника.

Карьер представлял собой неприятное грандиозное зрелище. Огромный роторный экскаватор, который теперь был справа, то здесь, то там опутывали космы ржавых волос, само дно карьера кое-где заполнилось неглубокой водой, поросло низеньким битым кислотами камышом, местами висели облака тумана, странным образом никуда не перемещающегося, и подсвечиваемые снизу призрачным зеленым светом химических аномалий, студнями или холодцами. В оптику просматривались другие железки практически ушедшей в грунт техники, крыши бульдозеров, торчащие поодаль кузова четырех самосвалов. Глядя в свой бинокль, Егор увидел то, что, несмотря на всю отчаянность ситуации, не могло не порадовать его как сталкера. На некоторых проплешинах дна карьера, свободных от растительности, проглядывались небольшие светло-зеленые, синеватые и красноватые пляшущие предметы – артефакты. Много артефактов. Сталкеры, спускавшиеся за ними к карьеру, уже не возвращались, даже те, которые пытались прибрать то, что находилось по краю, не возвращались. На это указывало пара брошенных и распотрошенных рюкзаков, одиноко лежащих в ожидании уже никогда не вернувшихся за ними хозяев.

– Кривой, в центр, – указал Волк.

Кривой сместился в центр. Сталкер знаками указал, где расположиться Фоме и Бобру, теперь они шли мелкими шагами, вырисовывая своей позицией букву «М», спереди слева был Лебедь, спереди справа Волк, чуть отстав от них, прильнув к оптике «Вала», крался Кривой, а сзади, сместившись левей и правее остальных, шли Фома и Бобр. Волк поднял вверх кулак, приказывая группе остановиться. Кривой, зная, что это значит, изготовился к стрельбе из положения лежа, Лебедь и Волк с колена. Фома и Бобр остались стоять. Полуобернувшись, Волк пояснил ситуацию для молодых:

– Там по краю гравитационки, сосуны скопом сразу не выскочат. Будут просачиваться поштучно. Кривой попробует снять по-тихому сколько получится, потом мы с Лебедем, когда попрут остальные, а ваше дело смотреть по сторонам, если с фронта прорываться будут – еще не беда, а если сбоку хоть один проскочит, считай, амба. Просрали матч! – заявил он, выдавая в себе некогда заядлого болельщика футбола. – Молодежь, задача ясна? – спросил он, глядя в первую очередь на Фому, тот лишь до побеления в костяшках рук стиснул ружье и кивнул. От хмеля не осталось и следа. Бобр также ограничился кивком, хоть от внутреннего нахлынувшего жара сперло дыхание, и он понял, что от адреналинового спазма не может даже сглотнуть. Волк отвернулся, уставившись вперед через оптику электронного прицела FN 2000. Кривой, немного поерзав плечами, застыл.

– Вижу. Один, два, три… еще… – сделав секундную паузу, тихо зацокал «Вал». ЦЫК, ЦЫК, ЦЫК. Этот звук казался таким мирным в сером небе Зоны, прохладный ветерок качал серые травинки, едва касающиеся ствола «Вала». ЦЫК, ЦЫК, ЦЫК – продолжал свою смертоносную работу «Вал». В это же время Лебедь и Волк неотрывно через оптику следили за тем, что творилось внизу.

– Минус два,– прошептал Волк, заметив, как две фигурки, застывшие в разных точках в камышах, повалились, распластав конечности.

Кривой с умом делал свое дело, выбирая цели, стоящие на грунте, чтобы те своим плеском при падении не растревожили раньше времени всех остальных. ЦЫК, ЦЫК, ЦЫК – продолжал свой смертельный пересчет «Вал». В это время со стороны карьера донесся леденящий жилы звук, похожий на звук открытого на кухне крана при отсутствии воды, но усиленный в десятки раз.

Улей был разбужен, фигурки внизу заметались, то впадая в режим невидимости, то выходя из него. Потревоженные кровососы все еще не определились с источником опасности. В это время мягко, короткими очередями заработал автомат Волка с интегрированным глушителем и ТРс-301 Лебедя с установленным глушителем начал выпускать смерть с бронебойным сердечником поштучно. Еще секунду карьер накрывала тишина, но вдруг она взорвалась многоголосым ревом десятков мутантов, и Бобр как будто почувствовал волну неудержимой ярости, ментальным ветром дунувшей из карьера. Теперь их увидели.

Фигурки кровососов двинулись по направлению к людям, также то проявляясь, то исчезая. Бобр краем глаза увидел красно-бурую вспышку, это то, что осталось от кровососа на бегу, в порыве быстрее добраться до людей, влетевшего в птичью карусель. Теперь уже автоматы стрекотали дружнее, уже отсюда было видно упорядоченное движение, которое появилось на дне котлована. В сторону отряда сталкеров вдруг прочертились быстроисчезающие линии в камышах и на поверхностях воды. Кривой сменил положение с лежачего на стрельбу с колена и продвинулся вперед так, чтобы стоять на одной линии к фронту с Волком и Лебедем. Автоматы стрекотали, и стали чаще поворачиваться стволы, очевидно, цели были множественные. Глянув на ПДА, Бобр убедился, что пока ни один мутант не миновал отметку в две сотни метров, по крайней мере его не самый продвинутый ПДА спокойно светился зеленым светом, показывая лишь пять зеленых точек. Это, с одной стороны, вселяло надежду, что, может быть, так и повалим всех сосунов, выбегающих через насаждения гравитационных аномалий в строго определенных местах, в три замечательных ствола и в три пары верных рук, а с другой стороны, отсутствие деятельности нервировало еще больше. Казалось, что Бобр уже бесплотный дух, из-за плеча наблюдающий за боем сталкеров, и от этого наваждения ему сделалось не по себе. Это было воздействие Зоны, это она пронизывала мозг своим излучением, и тут ей нельзя поддаваться, принимая навеваемые иллюзии за действительность. Стрелки перезаряжались по очереди, пустые обоймы уже по паре возле каждого лежали на земле.

– Заряжаюсь,– первым крикнул Кривой.

Через несколько секунд это же повторили Волк и Лебедь. Бобр с Фомой переглянулись, и Бобр лишь крепче схватил дробовик, да почувствовал неистовое желание скорее грохнуть дробовиком, чтобы хоть как-то для себя же обозначить свое присутствие. Кровососы все перли и перли, постепенно просачиваясь через коридоры аномалий. На дальней дистанции частично видимые, поскольку режим стелс был основан на рефлексе уже прямого нападения на добычу, а дистанция, которая имелась, не давала им постоянной прямой видимости цели и, соответственно, для полноценного включения режима невидимости им нужно было осознанно заставлять себя включать и поддерживать режим, но вот с мышлением у них как раз было не так хорошо, как с физическими параметрами. Бобр все-таки позволил себе секундную вольность, приложил к глазам бинокль и разглядел на краю притопленного дна карьера метрах в пятистах, возле разделительной полосы воды и суши, поросшей камышом и гравитационными аномалиями с десяток лежащих в разных позах фигурок кровососов. Спешно спрятав бинокль, он снова схватился за «Чейзер» и ободряюще кивнул вопросительно глядевшему на него Фоме.

– Подствольники, – раздалась команда Волка.

Кровососы выбрались на достаточно чистую от аномалий поверхность и стремительно понеслись на горстку бойцов, на ходу теряя видимость. Это было фантастическое зрелище, рослые, с щупальцами в нижней части головы, издали напоминающие бороды в пятнах грязи и крови, неуклюжие, сутулые уроды, переминавшиеся с ноги на ногу при обходе аномалий, так нелепо спотыкающиеся друг о друга и от попаданий стрелков, вдруг преобразились в стремительные и изящные смертоносные машины, синхронно ускорившись, восемь особей, миновавшие почти одновременно полосу аномалий, полукругом понеслись на сталкеров.

– Тах-х-х, тах-х, – с характерным хлопком выплюнули гранаты подствольники Волка и Лебедя, дальность выстрела для этих подствольников в соответствии с тактико-техническими характеристиками составляла четыреста метров. Гранаты легли в трехстах с лишним метров. Два взрыва прозвучали почти одновременно, облако пыли на секунды закрыло вид на прибрежную полоску карьера.

– Минус один, – крикнул Кривой, глядя на свой ПДА, отсчитывал дистанцию и оценивал силы противника.

– Тах-х, тах-х, – выплюнули еще осколочные капсулы гранатометы.

– Триста метров, на час и на одиннадцать.

Еще две гранаты ушли навстречу цели в поиске поживы.

– Минус два, плюс два, – крикнул корректирующий направление сталкер, давая знать, что вместо двух убитых кровососов берега достигла еще пара особей.

– Тах-х, тах-х, – с подвыванием вышли еще две гранаты, еще два взрыва слились в один.

Теперь красные точки появились и на ПДА Бобра и Фомы, предел идентификации жизненных форм которых был до двухсот метров. Теперь их было уже шесть. Волк переключился на автоматический режим огня своей FN, электронный прицел которой включал в себя идентификацию и в инфракрасном свете, и садил в видимую ему фигуру короткими очередями, Кривой схватил дробовик. Сплюнул и, набычившись, взял на мушку пространство впереди себя, Лебедь, расстреляв обойму по сгустку полупрозрачных кровавых пятен, перезарядился и, обернувшись, крикнул двум все еще не проявлявшим активности сталкерам

– Не зевать, мужики, сейчас будет встречка!

Он мог этого и не говорить, нервы Бобра и Фомы, натянутые до предела, горели от вынужденной бездеятельности. Казалось, уже проще самим побежать с криком на приближающиеся согласно ПДА красные точки и садить в эти прозрачные преломления воздуха хоть ружьем, хоть пистолетом, хоть ножом, лишь бы не стоять и не ждать, подобно римской фаланге, когда же враг ударит своим оружием, весом, криком и яростью по щитам и броне. Вдруг Фома вскинул ружье, прицелился и выстрелил левее Лебедя, в этот же момент из воздуха метрах в пятидесяти нарисовалась окровавленная морда кровососа и за ней грудь и плечи мутанта, тут же Лебедь, сориентировавшись, вложил в проявившегося мутанта очередь, заставив того рухнуть со всего бега на землю и, кувыркнувшись словно тряпичная кукла, затихнуть. В это же время синхронно ударили дробовики Волка и Кривого, но уже по своим целям. Развернувшись вместе с дробовиком правее, чтобы контролировать правый фланг и часть фронта, Бобр увидел несколько размытых пятен, и солнце, которое показалось из-за тучи, еще четче очертило силуэты приближающихся монстров.

Мутанты входили в зону своей смертельной эффективности, начался танец жизни и смерти, рычащие монстры, получив заряд картечи в части тела, либо меняли траекторию, проносясь рядом со стрелками, со свистом рассекая воздух когтистыми лапами, либо не добегая валились на землю, где их добивали сразу с нескольких стволов. Столь долгая пробежка на пределе мощности вверх по склону, многочисленные пулевые и осколочные попадания на подходе к людям дорого стоили кровососам. Их маскировка перестала быть идеальной, кровь и грязь делала их достаточно видимыми, а ранения не такими быстрыми, но все равно набегающая на Кривого тварь не остановилась, приняв несколько парных зарядов картечи в тело, и на ходу, казалось, едва задела сталкера, который отскочил в сторону, устояв на ногах, развернулся и выстрелом в шею сзади повалил-таки монстра. Кровосос, скрипя и молотя конечностями, взбивая пыль, извивался на земле в центре группы. Кривой, на долю секунды встретившись глазами с Бобром, отвернулся, и Егор, поняв его без слов, через мгновенье добил мутанта. Сталкеры держали строй, пальба велась непрерывно, ограниченность мышления кровососов не давала им возможности атаковать разом, поэтому один за одним они валились на землю. Бобр старался придерживать выстрелы, пока Волк не крикнет «заряжаю». После выкрика Кривой и Бобр делали шаг ближе к практически на ощупь заряжающемуся сталкеру, а тот вставал на одно колено, чтобы не занимать сектор обстрела и при необходимости сделать спасительный кувырок с траектории мутанта. Когда пришла пора заряжаться Егору, он, непривычный к командной стрельбе, не выкрикивая, начал спешно перезаряжать дробовик, на что кинувший через плечо взгляд Кривой заорал:

– Бобер-сука заряжает!

После этого Волк, не переставая отстреливаться, сделал шаг назад к Бобру. Со всей кучки сталкеров о зарядке кричали лишь носители дробовиков, Лебедь же практически моментально, словно из ниоткуда доставал новые обоймы, также быстро вщелкивал их, продолжал стрелять очередями, раздаривая подарки по нескольким направлениям, при этом он незначительно отдалился от группы, но его напарников, видимо, это не особо беспокоило. Фома удивлял эффективностью и точностью стрельбы, стреляя жаканами со своего охотничьего ружья, от каждого попадания которого кровосос ощутимо сотрясался и терял в скорости. Но вот скоро грохот выстрелов стал реже, лишь Лебедь, отступая, достреливал плетущегося на него монстра, но выстрел Фомы опрокинул и успокоил тушу. Вокруг кучки сталкеров валялось в разных позах шесть кровососов разных размеров и расцветок. От бледно-зеленого до желтоватого с какими-то красными пятнами. Действительно, кровососы здесь были как будто бы из разных мест, даже их длина и толщина не имели схожих пропорций.

– Не расходимся! – скомандовал Волк. – Все целы?

Сталкеры осмотрелись. Бобр все еще был в некоем шоковом состоянии и лишь бессмысленно крутил головой и корпусом, ища цели. Фома осторожно переступил через труп кровососа и приблизился к Волку.

– А мы ведь их того…– растерянно проговорил он, улыбаясь бледными губами, – мы их того, значит… уделали…

– Не ссы, малыш, – весело крикнул возвращающийся Лебедь, оценивая обстановку и придерживая ТРс-301 возле груди.

– Меня помяло, мужики, – сдавлено простонал Кривой и сел на землю. – Сосун, сука, ребро сломал, кажись, – Волк озабочено склонился над сталкером.

– Всем перезарядиться, – скомандовал он. – Лебедь на контроль. Ничего, Кривой, я там внизу «ломоть» видел, прилепим, отлежишься и как новенький будешь, – говорил он, помогая снять сталкеру бронежилет.

Картина, открывшаяся под бронежилетом, заставила его присвистнуть, правая сторона была сплошным синяком, под кожей видны были угловатые сломы двух ребер, сама же рана на глазах отекала. Вколов пострадавшему обезболивающее и отнеся его обратно в землянку, отряд из четырех человек, пересчитав патроны, вернулся к месту побоища. Волк кратко обрисовал обстановку.

– Здесь у нас штук двадцать трупов, если Кисель не напутал в своем сообщении, то еще штук десять сидят в карьере и на нас так и не вышли. Достать их там теперь будет самое сложное, одно дело валить подбитого и выдохшегося кровососа в чистом поле, другое дело лезть к ним на кухню. Значит, они либо раненые, либо шибко умные, либо, на наше счастье, Кисель со страху на десяток голов в большую сторону обсчитался. Так что не дрейфь, Фома, может, это последние, – подмигнул он сталкеру. – Вопросы?

– А может, их еще с берега пострелять? – с надеждой предложил Егор.

Ему совершенно не хотелось спускаться со столь уютного бережка в серо-зеленую, поросшую камышом, туманами и кислотными аномалиями яму. Уж больно мрачные мысли навевала она при виде того, какие твари предпочитают обитать в такой среде, а при мысли, что там может быть еще с десяток кровососов, у Бобра начинало крутить в животе.

– Нет, если они на такой шорох не вышли, то теперь тем более попрячутся. По одной штуке мы в четыре ствола повалим и то не факт, если в камышах стреляться, но если два-три сразу, то хреново будет, поэтому идем тихо, как в буфет за заначкой.

– А как с артефактами быть? – подал голос Фома. – Про хабар-то уговора не было.

– Хабарок тут имеется, – усмехнулся Волк. – Увидишь что путное, подаешь знак остальным, мы прикрываем. Только помни, что задерживаться тут ой как не рекомендуется, по-быстрому дошли, приняли и назад. Не за хабаром мы сюда шли.

Как-то незаметно для себя, поблагодарив Зону за сохраненную ему жизнь и поцеловав пахнувший пороховой гарью дробовик, Бобр по указанию ведущего встал в хвост колоны. Первым шел Волк, за ним Лебедь, уставившись на ПДА, третьим Фома, задача которого была «не шуметь как слоняра», и замыкающий Бобр. Приближаясь к гулкой стене гравитационных аномалий, сталкеры без особого труда выбрали одну из тропинок, по которой выбирались кровососы, благо их тела и следы оставляли отличные ориентиры. Также Волк подобрал «ломоть мяса», восстанавливающий здоровье артефакт для Кривого, невдалеке прыгала «душа» – дорогой и редкий артефакт, но подхода к ней не было видно, а терять время на исследование возможностей подхода было недопустимо. По ходу прикинув и так и эдак, как Кривой умудрялся стрелять с учетом расположившихся тут трамплинов, воронок и каруселей, Егор еще раз уважительно покосился на некогда казавшегося ему нелюдимого и как будто высокомерного сталкера Волка. «Наверное, он не такой уж и зазнавшийся и нелюдимый наемник, а бывалый сталкер, профессионал, так его. С молодняком ему просто не по пути. Интересно, почему он торчит в Деревне новичков, а не обосновался где-нибудь ближе к уловистым местам?» – думал Егор.

За этими мыслями они неспешно миновали гравитационный пояс и вступили на затянутое водой дно Карьера. Здесь господствовало царство мрака и разложения, утреннее солнце снова спряталось за хмурыми тучами, сам воздух тут был пропитан сыростью, запахом тины и раздражающим нос запахом разлагающейся под действием кислот растительности. Где-то невдалеке что-то пузырило, глянув на ПДА, Егор, кроме казавшегося отсюда непроходимым, оставшегося метрах в пятидесяти позади пояса гравитационных аномалий, увидел разбросанные в случайном порядке пятна химических очагов. Лебедь застыл, подняв руку, знаками показал одну цель справа в трехстах метрах и направление на тайник вперед. Постепенно приближаясь по направлению к тайнику возле неизвестной Бобру химической аномалии, весело подкидывавшей над своей ярко-зеленой поверхностью такие же ярко-зеленые капельки, и потому создавая легкий шелест, Фома углядел «пузырь» – очень редкий артефакт, не имеющий вредных воздействий на человека и выводящий значительную дозу радиации из человеческого организма. Только одно это его свойство повышало его цену уже в пределах Зоны до головокружительных сумм. «Пузырь» плавал по поверхности аномалии, дразнил лаковой поверхностью, выплывая за ее пределы, но тут же прятался обратно в родную обитель. Увидев такой хабар, Фома отвалил челюсть и встал колом. Впереди идущие сталкеры остановились.

– Ну молодец, глазастый, – шепотом похвалил Фому Волк. – Иди добывай, прикроем.

– Ага, косарей на пятьдесят, – улыбаясь до ушей, так же шепотом ответил Фома.

«Да, повезло… – в свою очередь подумал Егор. – Может, и самому в бригаду какую напроситься? Ишь какие кусищи на дороге валяются. Один бы я в жизни сюда не добрался», – с некоторой завистью подумал Бобр и сверился с ПДА на наличие жизненных форм поблизости. ПДА был чист, за исключением все тех же химических очагов, которые, как показалось Егору, немного сместились к центру экрана.

Фома перекинул ружье на плечо, взял в каждую руку по болту и, растопырив их так, будто намеревался схватить зажатого в угол поросенка, медленно двинулся к аномалии. До кислотной вдовы, именно так назвал ее Лебедь, было метров двадцать. Пройдя очень медленно с десяток метров, Фома застыл, видимо, оценивая, как лучше пройти к резвящемуся под кислотным душем артефакту. Внезапно метрах в трех от застывшего сталкера под толщей воды что-то шевельнулось, это было похоже на движение крупной рыбы или змеи. Но какая к чертям рыба на дне заброшенного Карьера? Автомат и дробовики прикрывающих мгновенно взлетели в боевое положение и оказались нацеленными на спину Фомы, поскольку он стоял на линии огня. Фигура Фомы казалась каменной, настолько недвижимо он застыл. Прошло одна, две, три… пять секунд, ничего не происходило, только двинувшийся за хабаром сталкер еще медленнее, чем приближался, не оборачиваясь и не сводя руки вместе, начал отступать назад к отряду. В таком же неестественно медленном темпе он встал на свое место, снял ружье и на вопросительный взгляд Лебедя, мол, «ну что там?» тихо и с деланным безразличием ответил:

– Ну его, не очень-то и хотелось…

Волк согласно кивнул, хотя было видно, что ситуация его развеселила, но вероятнее всего, он бы тоже не рискнул сунуться через то, что создало возмущение на поверхности воды.

Восстановив походный порядок, отряд продолжил красться к уже недалекому маячку тайника. Тайник располагался в старом, облезшем сейфе с шифровальным, заеденным кислотой, лимбом на дверце. Сам сейф стоял в центре сухой поляны. Каким чудом этот сейф оказался здесь и что за орлы умудрились спрятать там неизвестную вещь, было для Егора непостижимой тайной. Поскольку свои тайники он старался прятать так, чтобы его нельзя было найти, а не так, чтобы нельзя было добраться. Вероятно, вещица стоила кучу бабок, раз столько усилий было потрачено на то, чтобы ее спрятать. Волк подошел к сейфу, внимательно оглядел его на наличие нежелательной защиты от чужих, типа гранаты, достал нож. Оглянувшись по сторонам, он просунул его в щель между дверцей и медленно начал отжимать ее. Дверца оказалась не заперта, но то, что случилось дальше, по нежелательности, возможно, было равносильно гранате с обратной ее стороны. Дверь невероятно громко заскрипела, в тишине карьера это прозвучало как удар по рельсе повара, созывающего рабочих на заслуженный обед. Тут же со всех сторон раздались рев и хрипы местных обитателей, внявших призыву заботливого повара. Волк протянул руку, вытащил сверток из сейфа, положил его в специальный чехол и упаковал в рюкзак.