Миры Имра

– Меня зовут Айлин, – сказала девушка, умело отрубив голову волосатому вардоку.

– Ты эльфа!!! – удивлению Ирфина не было предела.

Он стоял весь в крови, с мечом, лезвие которого было алым (а в свете костров, почти черным), у его ног лежала гора трупов, и он еще мог удивляться!

– Да, – ответила девушка, – Но сейчас не время для разговоров.

Она воткнула меч в коротышку вардока, тот застонал и выронил топор, упав на землю.

Мы побеждали. И сражение перетекло в резню. Вардоки поняли, что им не одолеть нас.

Костры горели, освещая пьедестал статуй.

«Да, Удор, ты получил свои жертвы. Кровь пролилась к твоим ногам. А тебе, Иманус, придется подождать. Отец еще жив. Его ты получишь. Дай мне только расправиться с этими вардоками».

Мои руки налились силой. Я стал орудовать мечом еще быстрее и виртуознее.

Вардоки были повержены.

Олоф и Ладрас добивали оставшихся, а Кэрин стала лечить девушку–эльфу. Ирфин, воткнув меч в землю, оперевшись руками на него, смотрел на Айлин.

– Что, никогда не видел эльфов? – спросил я у юноши.

Он покачал головой.

– Таких… нет.

Я подошел к Айлин.

– Я Радагас…

– …Сын Танкраса, наследник трона Огненной страны! – уважительно произнесла эльфа, – Да, я знаю!

Айлин кротко улыбнулась. У нее был теплый добрый взгляд, который сильно разнился со проникающим острым взглядом Кэрин.

Но сразу было видно, что девушки быстро нашли общий язык.

– Да… Кэрин все рассказала? – я посмотрел на девушек.

Те переглянулись и улыбнулись.

Я обреченно вздохнул. Женщины умели объясняться так, что понять их могли только другие женщины.

– Кэрин, посвяти Айлин в нашу миссию, – только и смог сказать я.

Кэрин кивнула.

У меня уже не было сил. Пришедшая внезапно бодрость так же внезапно ушла.

Так иссякает колодец, до этого полный воды.

Я почувствовал необычайную усталость.

«Но после боя всегда так».

Хотелось обдумать план завтрашних действий, но разум отказывался подчиняться.

Но я все же еще долго стоял и смотрел на звезды, блестящие точки на черном небе. И мне уже не хотелось думать ни о чем. Ко мне подошла Кэрин. Я взглянул в ее глаза. Она улыбнулась, но я еле различил улыбку в ночной плотной мгле.

А потом мы ушли. И место жертвоприношения опустело. Лишь трупы с мертвыми улыбками на застывших лицах-масках встречали рассвет. Трупы вардоков… и каменные статуи богов.

XV

Урмак стоял перед сидящим Танкрасом. Глаза короля пылали. Лицо правителя исказилось от страшного гнева.

– Ты говоришь, что Эрроны не могут догнать Радагаса?

– Радагас в сопровождении его учителя Олофа и еще троих спутников вышли из Самайи два дня назад…

– А Эрроны?

– Черные Всадники в Самайе не появлялись, соглядатаи видели их северней деревни вардоков. Говорят, что жители тех мест направили Эрронов по ложному следу…

– Что?! Отправить туда воинов! Наказать наглых вардоков!

– Но, мой правитель, у нас нет свободных войск. Все они в Валандии.

– А-а-а! – закричал от злости Танкрас. Он посмотрел бешеными глазами на своего советника, – Будьте прокляты, вардоки! Убить их всех! Убить наглых вождей!

– Танкрас, это невозможно, – прохрипел Урмак, – Умерь свой гнев…

– Ты… ты всегда так говоришь, Урмак! – король тяжело дышал.

Но, в конце концов, медленно сел на трон. И немного успокоившись, спросил советника.

– Урмак, как дела в Валандии? Моя армия расправилась с жалкими гаэрвалами?

– Нет, правитель. Гаэрвалы дали отпор твоим войскам. Они не намеренны уходить из своих земель. И готовы биться до конца.

Танкрас в ярости отшвырнул тарелку с фруктами, стоящую на мраморном подлокотнике трона.

– Я сижу здесь, не могу лично управлять своими войсками! Мой город становится моей тюрьмой! – Танкрас умолк.

Он взглянул холодными глазами на престарелого Урмака.

– Что происходит, Урмак? Почему все так?.. Что происходит? – прокричал король.

– Ни боги всему виной, ни твой покровитель, Удор, ни сын твой, Радагас, и ни слуги твои. Это неизбежность, Танкрас, которую ты мог лишь отстрочить, но не избегнуть тебе ее, ибо таков ты. Сколько крови на твоих руках? Сколько жизней отнял ты? Сколько сыновей отнял у матерей? В своих завоеваниях ты тешил свою душу и гордыню! Но сейчас…