Клан вампиров

– Садись, Владислав, сын Мстислава, – Мариуш всегда любил возвышенные и официальные титулы. – Как прошло твое задание? Рассказывай.

– Цель уничтожена, хотя и сопротивлялась.

– Прекрасно! А жертвы?

– Да… Убита девушка… молодая…

– Владислав, Владислав… ты юн, – в отличие от меня Мариушу было более двух тысяч лет (Борис говорил, что Мариуш и еще некоторые из Высших застали рождение Христа), – Тебя не должны заботить красавицы из людей. Да, жертвы будут всегда, такова плата за мир и спокойный сон!

– Но ведь жертв можно было избежать! Только надо было втолковать этому вампиру, что нельзя так делать! – я почему-то вспылил, – и…

– Ты хочешь сказать, чтоб Я еще учил всяких отбросов с улиц?! – Мариуш часто выходил из себя, в такие моменты он всегда вставал из-за стола и длинными шагами ходил туда-сюда. Его глаза налились кровью, он был сильно озлоблен.

Конечно, я был не прав. Все в этой комнате знали это. После некоторой паузы я сказал:

– Прости, Мариуш. Я не осознавал, что говорю…

Он успокоился, сел за стол и принялся за ужин. На ужин была баранина под соусом, а в бокалах была кровь (донорская).

– Ничего, садись! Поешь с нами, – голос его смягчился, на лице, испещренном шрамами, появилась натужная улыбка. Потом добавил:

– Владислав, сын великого Мстислава II, тебе уготована великая судьба! Ты станешь нашим предводителем и… господином. Ты объединишь всех наших братьев под одним знаменем, как это сделал твой предок Дракула и твой отец Мстислав. Тебе уготована великая судьба…

– А разве не мы сами выбираем свою судьбу. Разве не мы сами пишем ее на чистых листах своих душ, составляя, тем самым, целую книгу, которую потом называем жизнью… по-моему, ты сам так говорил.

– Да, Владислав, в этом ты прав. Но ты говоришь о судьбах многих существ, населяющих Землю. Судьбы же Великих, таких, как Александр Македонский, мой великий предок, или Граф Владислав Дракула или даже твой отец, их судьбы были предначертаны за много веков до их правления, и они лишь следовали по пути, написанном уже заранее в их «книгах жизни», как ты говоришь. И твоя судьба уже предрешена, тебе только надо следовать по пути твоих предков.

– Но ведь Дракула, Александр… они все сгинули в «черную дыру» времени, ушли по светлой дороге, оставив за собой путь крови, страданий и многочисленных жертв бесчисленных войн (я специально не упомянул отца, не хотел считать его злобным тираном, хотя он им и являлся).

– Ничто не вечно в этой серой жизни. Даже вампиры когда-нибудь вымрут, как стадо несчастных динозавров. Все уходит, старое истлевает, приходит новое… Наши предки ушли, но оставили свой великий след за собой. Их будут помнить наши потомки, так как помним их мы…

Мариуш задумался.

Я был согласен с ним. Мне самому не терпелось поднять над головой меч отца и произнести великую клятву, данную на целую вечность. Мне не терпелось встать в один ряд со своими предками, возвысится в глазах сородичей, своих братьев, и в глазах Высших. Но каким меня запомнят в моих деяниях? Может как отца, а может и не таким… Мои мысли прервали.

– Господин, – вмешался помощник Мариуша, Роберт, – позвольте мне расспросить Владислава.

– Конечно, давай, – жуя, ответил Высший.

Роберт начал с вопроса, который мне сразу не понравился:

– Скажи пожалуйста, Владислав, ты не оставил там улик? – Он говорил про мое сегодняшнее дело.

– Нет. Я не оставляю улик. Никогда, – меня Роберт часто раздражал. Его фальшивая улыбка, словно он скрывается за фарфоровой маской, а на маске эта нарисованная улыбка, показывающая все зубы и клыки, но скрывающая ту тьму, которая находится в душе Роберта. Роберт был моложе меня, его привез Мариуш из «золотоманиакальной» Америки. Пока Мариуш был там, Роберт увязался за ним, он был сыном горнодобычика. Мариуш тоже привязался к юному парню и поэтому обратил его. Так в конце XIX века Роберт стал помощником Высшего вампира. Но его людская сущность осталась при нем. Он остался таким же трусливым и жалким подхалимом. Он меня никогда не понимал, да и я редко с ним разговаривал. А сейчас он что-то разговорился.

– Владислав, скажи, как выглядел вампир?

– Зачем повторять то, что итак известно было. Вампир: Сергей Выклушко, гражданин Беларуси. Эмигрант, нелегально пересек границы нескольких стран. Обратился 5 лет назад, т. е. в 2007-ом…

– Владислав, а как он тебе? – Он перебил меня.

– Обычный нищий, грязный, вонючий и наглый, как ты.

– Ха-ха-ха! – Рассмеялся Мариуш.

Роберт замялся. А я усмехнулся.

– Ладно… спасибо, – сказал он спустя минуту, в течение которой Мариуш неугомонно и необычайно по-человечески хохотал.

– Мне нужно увидеть кое-кого – сказал я.

– Хорошо, – отсмеявшись, Мариуш встал, – Роберт, за мной.

Они ушли. Я остался один. Через минуту я стал вновь разглядывать обеденный зал, как делал это в детстве. Мне всегда нравилось смотреть на огромный портрет отца. Картина висела над старым камином, который был газовый и не работал. Использовать дрова никто не хотел, поэтому камин уже долгое время стоял без работы, прислонившись, как старый дед к стене. Он стал олицетворением всего поместья клана, камин был как будто живым: все его уважали за возраст, и, хотя в нем уже лет сто не было пепла и сажи, его все равно с усердием чистила наша экономка, Клавдия.

Я подошел к камину, взглянул вверх. На меня смотрели нахмуренные, но добрые глаза отца, на этом портрете он всегда казался мне живым. Мстислав II был в старинном пиджаке, длинные волосы спадали до плеч (помню, он всегда убирал их за уши, чтоб они не заслоняли ему обзора). Серые глаза, еще не угасшие на картине, вызывали в моей душе теплоту, так и хотелось подбежать маленьким мальчиком к отцу, сказать ему что-нибудь смешное и смотреть, как разгорались от смеха эти добрые и ласковые глаза. Для всех мой отец был тираном, но я очень сильно любил его и мать. И даже сейчас мне казалось, что отец спустится с картины, и своим грубоватым и низким голосом скажет мне пару слов. Я пошел дальше, вдоль стены. Тут висели старинные канделябры со свечами, их редко зажигали.

Я посмотрел в окно, за ним шумел и качался, как пьяный, лес. Сильный ветер бил по стеклу маленьких парашютистов-капли, они ударялись в окно и стекали вниз, оставляя свою частичку на стекле. Некоторые капли были большими, стекая к основанию окна, они размазывались и превращались в речки, по которым стекали более мелкие капли.

Я посмотрел еще раз на портрет отца и вышел в коридор.

III

Эллис ждала меня в спальне. Ей еще не доверяли серьезных дел, поэтому она часто слонялась по особняку, просто так, разглядывая его, и все еще привыкая к длинным клыкам, которые в момент восторга и возбуждения удлинялись у нее, царапая еще по-человечески нежные губы.

Она ходила по комнате, а точнее по ее потолку, взад-вперед, сжав руки за спиной. Ее не очень длинные и непышные волосы свисали вниз. Когда я вошел кончики волос, как назойливые веточки деревца, попали мне в глаза. Я выругался. Эллис посмотрела на меня с недоуменным и отрешенным взглядом. Наверно она размышляла о чем-то, когда я вошел.

– Элли… Эллис! Она снова открыла свои ярко синие глаза-блюдца. Они были настолько большие, что я часто тонул в их синеве, как в океане, и блаженствовал там, пока Эллис – эта красивая девушка-вампир не закрывала их.

– Что, Влад? А… привет! Как задание? Элли была очень умная, это качество ценили все, даже Мариуш. Хотя он использовал Лис, только в качестве энциклопедии. Эта очаровательная девушка была еще очень молода, ее обратили только полтора года назад. Я видел Эллис часто, она часто путешествовала и изучала природу горной местности. Как раз в той местности, где находился особняк клана, я увидел ее впервые. Это произошло полтора года назад. Она была геологом, путешествовала одна, а я возвращался с очередного задания из города. Я увидел Эллис, сидящую на камне и наслаждающуюся красотой и видом раскидистой сосны, что росла чуть ниже по склону. Уже вечерело, и сосна казалась древним и страшным существом. Эллис смотрела на дерево заворожено, закинув голову вверх. Она меня конечно не увидела. Я пригляделся. Ее правильные черты лица, ее небесные глаза и взгляд, слишком суровый и сосредоточенный для такой женщины.

Я сразу вспомнил свою далекую молодость, тогда, в средние века, я полюбил девушку из человеческого рода. Она была необычайно красива и умна не по годам, у нее был суровый взгляд и серые глаза. Но шла война, и вскоре я узнал, что эту девушку убили. Я долго горевал, Борис, мой наставник и слуга клана, сказал мне тогда: «Все наслаждения и ласки кончаются. Все увядает, и на его место приходит новое. Сохрани свою любовь на века, но не забывай жить и чувствовать ветер, бьющий по щекам». Девушку я впоследствии забыл, да и любовь ушла, оставив только слабый отпечаток в глубине души, но слова Бориса я запомнил, как свои. Прошло много лет, и я встретил Эллис, ее глубокий и нежно-суровый взгляд уводил меня в мечты. Я чувствовал, как ветерок касается меня и приносит ее запах к моим губам, я пробовал еще и еще, я слышал, как течет ручейком ее сладкая и звонкая речь, когда она говорила по телефону с кем-то. Прошло недели две, и я узнал, что кто-то из клана укусил загадочную девушку моих мечтаний. Ее принесли в дом, и я увидел, как из шеи капает маленькими капельками сладкая красная, пахнущая ею, кровь. Это означало, что вампир не успел выпить Эллис, я только нанес незначительное повреждение. Но также это означало, что Эллис станет навсегда одной из нас. Я вступился за нее, когда она чуть не сбежала. Ее хотели убить, но я не позволил, и Мариуш с неохотой отдал приказ о том, что Эллис остается в особняке. Вскоре нашли предателя, это оказался Мирослав, мерзкий тип. Его убили на месте. Так Эллис, очень красивая и умная девушка-геолог стала жить среди вампиров.

Сейчас я смотрел на ее засаленные волосы, еще мокрые от морской воды. Эллис часто ходила купаться ночью на море. Она говорила, что, прыгая со скалы, она представляет, что летит. Она была мечтательницей.

– Влад, ты что задумался! – она улыбалась, даря мне свет сияющих глаз и блеск клыков.

– Задание прошло успешно. Были небольшие осложнения с целью…

– Он убил ее, да? Сволочь! Неужто, он не понимает… он же один из нас!

– Он не понимал… такие, как этот вампир, мало что понимают, на то они и низшие. В них нет воли, слабости, жалости, в них живет червь любого вампира. Жажда убивать, пить людскую кровь и наслаждаться своей силой. Но мы научились воспринимать Жажду, как вирус, который требует каплю крови…

– Они не понимают… – Эллис задумалась, но потом добавила.

– Как они не могут понять, что мы пытаемся сохранить шаткий и хрупкий мостик, который соединяет нас с нашими человеческими судьбами, с человеческим началом…

Сейчас я не понимал Элли, я никогда не был в человеческой шкуре, не знал, как это не боятся света и ходить в больницу, когда тебя пробирает озноб. Эллис знала, поэтому и валила сейчас на разрубленного мной вампира все грехи и неизмеримую глупость.