Открытки от незнакомца

Я пробегаюсь взглядом по результатам поиска. Они довольно скудные: мне предложено довольствоваться какой-то Энн Браун, уроженкой городка в Йоркшире, который даже по-другому пишется, и кучей страниц, посвященных этому городку. Я не вижу ничего, хотя бы отдаленно относящегося к моей матери, и недоумеваю: как это – ничего? Любой человек оставляет цифровой след, в наше время иначе не бывает. Я обновляю поиск. Знаю, это бесполезно, но иначе никак. Имя и дата предполагаемой смерти, имя и год рождения… Нет, все бесполезно.

Я бью по клавиатуре кулаком, как будто из этого может выйти толк, клавиши протестующе клацают. Я узнала, что моя мать жива, и на этом все заканчивается? Нет, это немыслимо! А если она жива, то где она? Чем занимается? Как живет? Потом у меня родится миллион других вопросов, но сейчас я сосредоточена на самом главном. В конце концов наступает момент, когда у меня сами собой закрываются глаза. Оказывается, уже третий час ночи. Все вокруг меня погружено в безмолвие. Я закрываю ноутбук и бреду в сторону спальни. Изучаю свое отражение в зеркале, пока чищу зубы. Похожа ли я на нее? Узнала бы она меня на улице? А я ее?

Стоит мне лечь, как утомление проходит и меня опять начинают терзать мысли. Я лежу без сна, пока края занавески не начинают бледнеть от света нового дня.

11

Выясняется, что во время романтического уик-энда Грег сделал Бет предложение. Она бомбардирует меня сообщениями, которые наспех набирает в женском туалете. Они почти полностью состоят из сокращений и восклицательных знаков, я практически слышу воодушевленный визг. То, что он сделал ей предложение, нисколько меня не удивляет. Бет – настоящая находка. На ней любой с радостью женился бы. Но по дороге к ним на праздничный ужин, домой к Грегу, я немного жалею себя. Люди разбиваются на пары, это неизбежно. Я признаю, что это естественный порядок вещей, но Бет, каковы бы ни были ее намерения, непременно от меня отдалится, когда не сможет больше сопротивляться притяжению своей новой жизни.

Я сворачиваю к дому Грега и торможу. Его сияющий черный «Порше» стоит рядом со стареньким помятым «Пежо» Бет. Совершенно новый дом обложен бетонными блоками, стилизованными под местный камень медового цвета. Соседний дом в точности такой же, как и следующий. Мощеная подъездная дорожка похожа на детский рисунок, фасад дома не смягчен растительностью, не считая двух неизбежных самшитов, караулящих черную лакированную дверь. При всей своей очевидной дороговизне дом безвкусен и безлик. Мне куда милее домик Бет с неухоженным садом и разросшейся на покосившейся дощатой решетке глицинией. Полагаю, теперь она его продаст, чтобы переехать в особняк Грега. От этой мысли мне становится грустно.

Я вынимаю из-под пассажирского сиденья бутылку шампанского и поправляю в зеркале заднего вида прическу. У Грега манера беспардонно разглядывать людей, от которой мне становится не по себе, хотя мне нет дела до того, что он обо мне подумает. Я прикасаюсь кончиком ногтя к краям губ, чтобы убрать излишек помады, и делаю глубокий вдох.

Стоило мне постучать в высокую черную дверь, и ее почти тут же открывает Бет.

– Кто это? – слышу я голос Грега.

– Всего лишь Кара, – отвечает Бет.

– Моя прелесть! – С этими словами я заключаю ее в крепкие объятия. – Я так рада! Поздравляю! – Я целую ее в сияющие волосы, вдыхаю ее знакомые духи. Как бы я ни переживала за себя, за нее я рада. – Хочу услышать все-все, – продолжаю я. – Ничего не утаивай. Но сначала – чего-нибудь выпить. У меня был жуткий день, без спиртного мне не прийти в себя.

Она хватает меня за локоть и тянет на кухню. Кухня Грега – это что-то: храм из хрома и гранита, поверхности отражают одна другую. В свое время я высказалась о чрезмерной чистоте всей здешней утвари и заподозрила Грега в маниакальности, но Бет сообщила, что он здесь не готовит.

«Это просто пыль в глаза, – сказала она мне однажды. – Он даже яйцо сварить не сумеет».

– Поищу бокалы, – говорит она сейчас, заглядывая в разные шкафчики.

После нескольких попыток она все же натыкается на ящик с бокалами и чашками. За попыткой дотянуться до бокалов для шампанского ее застает Грег.

– Не эти, дорогая, – говорит он. При звуке его голоса Бет вздрагивает и чуть не роняет бокал на кафельный пол. Я вижу, как она облегченно переводит дух, убедившись, что удержала его.

– Этот случай особенный, – объясняет он. – Ты не считаешь, что это повод достать хрусталь?

Он открывает еще один ящик. Резкий свет с потолка отражается от хрустальных граней.

– Думаю, это тот самый повод, – продолжает Грег, берет с полки высокий бокал и смотрит сквозь него. – Надо только немного их протереть.

Сначала я принимаю это за указание для Бет, но он выдвигает ящик, достает клетчатое кухонное полотенце и сам берется за дело. Бет делает шаг назад и терпеливо за ним наблюдает.

– Можно разливать. – Это не вопрос, а скорее приказ. Он забирает у меня бутылку, придирчиво изучает этикетку и мастерски выстреливает пробкой. Шампанское пузырится и пенится. Я с опозданием вспоминаю, что бутылка по пути сюда не лежала неподвижно. – Взболталось! – определяет Грег, стараясь удержать шампанское в бокале.

Все мы не дыша наблюдаем, как пена поднимается к самому краю, а потом переводим дух: выплеска не произошло.

– Что ж, – говорит Грег, наполнив все три бокала одинаковым до доли миллиметра количеством шампанского. – Предлагаю выпить за мою красавицу невесту.

– За красавицу невесту! – повторяю я за ним и поднимаю свой бокал. Бет привстает на цыпочки и тычет себя пальцем в грудь.

– За меня, за меня!

– Поздравляю вас обоих, – говорю я и поворачиваюсь к Бет. – Я так за тебя рада!

Бет сильно стискивает мне руку.

– Мне даже не верится, – сознается она. – Это был такой сюрприз!

Я кошусь на Грега, но у него приступ самодовольства, он ничего вокруг себя не замечает.

– Присядем? – Бет не выпускает мою руку и силком тащит меня в гостиную. Глаза у нее широко распахнуты, как у куклы. Я вынуждена ей повиноваться.

Большая гостиная ярко освещена. Здесь три диванчика с полированными деревянными подлокотниками, их ножки стилизованы под каштан. Сидеть на них не очень хочется. Они обиты бордовой тканью с золотыми полосами, заканчивающейся бахромой с такими же золотыми кистями. Прямо-таки мебель из старомодного загородного отеля, куда не пускают с детьми!

Бет подталкивает меня к диванчику, и мне приходится сесть на самый краешек. Она устраивается рядом со мной, сбрасывает туфли, подбирает под себя ноги.

– Я жду подробности! – требую я.

Бет улыбается, кажется, не только лицом, а всем телом. Отвечая, она плотно обхватывает себя руками.

– О, Кара! – начинает она. – Это было так романтично! Отель – само совершенство. Наш роскошный номер выходил на поле для гольфа. Одна ванная была размером с весь мой коттедж. Мы приехали и… Ну, ты понимаешь.

Я понятливо ухмыляюсь.

– Что было потом?

– Потом мы спустились на ужин. Сначала выпили в баре. Мне надо было догадаться, что все это неспроста. Официант налил нам шампанское, не дожидаясь заказа. Грег заранее всех их подготовил.

Я безуспешно пытаюсь разглядеть в этой обстоятельности хоть какую-то романтику, но мне хочется радоваться за Бет, поэтому я воодушевленно киваю.

Тут в гостиную входит Грег. Можно подумать, что он ждал этого торжественного момента и все рассчитал для максимального эффекта.

– Я как раз рассказывала Каре, как ты кивнул официантам, милый, – говорит Бет, разворачиваясь всем телом в его сторону.

Грег с улыбкой смотрит на меня, как будто ждет восхвалений. Не обращая на него внимания, я нарочно сосредоточиваю все внимание на Бет.

– Ну вот, – продолжает она. – Мы стали ужинать, и вдруг – мы только принялись за закуски… Я остановилась на гребешках с гороховой подливкой, это чудо что такое, до того сочные и…

Грег досадливо кряхтит у нее за спиной.

– Каре неважно, что именно мы ели, дорогая.

– Как раз важно, – возражаю я, но Бет спешит с извинением:

– Прости! Так вот, к нам подходит мужчина со скрипкой, встает у самого нашего столика и давай играть что-то классическое. Что это было, Грег?

Грег качает головой и снисходительно улыбается.

– Адажио Альбинони, – урчит он.

– Вот-вот! – подхватывает Бет с такой широкой улыбкой, что даже странно, что ей удается разговаривать. – Играет он это свое ада-не-знаю-как-там-дальше, на нас все смотрят. Ресторан был полный, правда, Грег?