– Откуда мне знать? Может я тут провалялась без сознания две недели и теперь за окном лето.
– Но сейчас действительно лето. Сегодня пятнадцатое августа, – он показывает календарь в телефоне.
– 2017-й? – мотаю головой. – Не может быть…
Вопросительно смотрю на тетку. Та кивает. Ничего не понимаю, я что, все это время была в коме?
– Что вы помните?
– «Москва-Сити». «Эпсилон». Закончилось собрание акционеров. В сопровождении главы безопасности я иду к лифту. Спускаемся на парковку. Я сажусь в служебный «Майбах». И… – я запинаюсь.
– И? – торопит меня Козлов.
– И все… – удивленно отвечаю я.
А действительно, что дальше? Ведь что-то же было. Вспомнила! Кто-то из силовиков сел в машину, поздоровался, поздравил с успешно проведенной операцией, тихо и вкрадчиво заговорил со мной о будущем. Помню цитрусовый аромат его туалетной воды и мягкий, убаюкивающий тенор. А вот лица не помню. Помню, как зевнула, захотелось спать. Потом провал. Что он говорил? Ведь он что-то говорил… при чем очень важное…
– Какого числа это было?
– Двадцатого мая 2016-го. Это была пятница. Конец рабочей недели.
– Где, по-вашему, вы были год и три месяца? – с насмешкой спрашивает переводчик, похоже мои слова его не убедили.
– Не знаю. Честно говоря, я не удивлюсь, если мне все это снится.
– К сожалению, это не сон. В вас стреляли прямо перед полицейским участком.
– А что я там делала?
Тетка намеревалась мне что-то рассказать, но врачи бесцеремонно выталкивают ее в коридор, а переводчику дают инструкции, что можно, а что нельзя говорить. Жаль, что я не знаю итальянский, но «читая» лица медперсонала, могу предположить, что в ближайшие часы меня переведут в психиатрию.
– Назовите для протокола ваше имя и фамилию? – переводчик опять сует мне под нос мобильник.
– Меня зовут Александра Гордеева.
– Сколько вам лет?
– Смотря какой сейчас год. Лично я склонна не верить в ваши бредни.
– Хорошо, – он тяжело вздыхает, – допустим сейчас май 2016-го. Сколько вам лет?
– Полных двадцать шесть.
– Где вы проживаете?
– В Москве, – не хочу афишировать апартаменты в «Москва-Сити» и называю адрес родительской квартиры.
– Последнее, что вы помните – события двадцатого мая 2016 года?
Я киваю, переводчик просит меня подтвердить вслух.
– Да.
– Вы замужем?
– Нет.
Хочу добавить, что я вдова, но передумываю. Не хочу, чтобы Томатный Рот узнал о Максе.
– У вас есть дети?
Сложный вопрос. Если скажу, что да, вылезет история с суррогатной матерью, но в создавшейся ситуации я не хочу вмешательства Эрхарда. Пока я не готова с ним говорить.
– Я не рожала, – уверенно отвечаю я. Думаю, с точки зрения закона, это самый грамотный ответ, и врач его подтвердит.
– Пока все. После перевязки вам дадут обезболивающее, вы поспите, а потом вам придется поговорить с полицией, и хочу предупредить, что ваши показания их не обрадуют.
– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?
– После допроса вам все расскажут.
– Если меня будут допрашивать, то я вынуждена обратиться к адвокату, а он в Москве. Так что передайте полиции: пока он не прилетит, я слова не скажу. Я знаю свои права. Допрос без присутствия адвоката незаконен.
– Как фамилия вашего адвоката?
– Авдеев.
– Зиновий Авдеев здесь, в больнице. Я говорил с ним перед тем, как подняться к вам в палату.
– Зиновий здесь? – от удивления у меня брови ползут на лоб. – Когда он приехал?
– Сутки назад, когда вас арестовали.
– Арестовали? Почему меня арестовали? Что я сделала?
Переводчик поспешно прощается и покидает палату. Я ожидаю, что придет Авдеев и объяснит, что происходит, но он не появляется.
???
От полиции Авдеев получил записи отснятого видео гостей, команды и персонала. Теперь мы можем восстановить передвижения сладкой парочки – Вернера и Алекс – поминутно. Они были с гостями, пока помощник Вернера не всучил ему мобильник. Вернер вышел на палубу и ответил на звонок. Алекс оценила его настрой и двинулась следом. Он обернулся на звук ее шагов и жестом дал понять, что занят. Немного отошел в сторону и продолжил разговор. Он практически не раскрывал рта, в основном слушал. Потом что-то сказал Алекс, она опешила, но никакого скандала не было. Она поспешно спустилась по винтовой лестнице в каюту для новобрачных.
К Вернеру подошел его заместитель и с минуту они говорили, посматривая на гостей. Заму кто-то позвонил. Он взглянул на мобильник, что-то сказал Вернеру. Оба схватились за рации и повернулись в сторону приближающихся двух катеров. Зам ушел в рубку. Команда засуетилась. Видимо, это тот самый момент, когда Вернер дал распоряжение развернуть судно.
Потом загадочный разговор с дамочкой в белом платье. Лица не видно. Я сразу понял, что это не Алекс, она так активно не жестикулирует. Разговор продлился не более двух минут. Вернер прервал собеседницу и сел в один из катеров. Когда он отчалил, она присоединилась к гостям.
На палубу вышла моя бывшая подопечная, в руках дамская сумка, за ней плетется девчонка лет двадцати с лошадиным лицом. Она загородила Алекс от проезжающего катера. Девчонка дернулась, пыталась ухватиться за Алекс, но та потеряла равновесие, отшатнулась, и ее помощница упала в воду, а вскоре и сама Алекс распласталась на палубе.
Я останавливаю запись и говорю, что нам нужно искать труп Линды Беккер. В нее стреляли, она явно не выжила. Кто-то дождался, когда Вернер свалит, и попытался прихлопнуть Алекс, но помешала помощница.