Храм Грааля. Главные тайны Ордена рыцарей Христа и Антихриста

6. 41°.90» с.ш. 12°.45» в.д. – анклав Ватикан, Рим

7. 35°.91» с.ш. 14°.43» в.д. – остров-государство Мальта

8. 31°46» с. ш. 35°14» в. д. – Храмовая гора и гора Сион, Иерусалим

Разрушенный храм царя Соломона, архитектора Хирама. И восьмой из числа семи. Семи островов, ангелов, богов? Восемь таких разных и, на первый взгляд, логически не связанных местностей, потрясённо думала детектив Стеллер.

Меж тем, профессор, не догадываясь о разоблачении, плёл дальше с досадой про не состоявшийся фантастический проект Нормана Фостера широчайшего в мире дворца на острове в любимом шуховском стиле «Хрустальный остров» в Технопарке Москвы, про его же ханты-мансийскийский проект в форме гигантского бриллианта и не состоявшуюся в полной мере реконструкцию острова Новая Голландия в Питере. А девушка уже всё понимала и всматривалась на экране смартфона в призрачно знакомое лицо архитектора и известного в России общественника Глазова. Кого-то метафизического, кого-то из сна или видео сгоревшего атланта «Феникса» напоминал ей этот умерший человек с благородным породистым лицом, схожим с маской древнеегипетского бога солнца.

В прошлом еще при жизни Глазов вещал в эфире также давно известного политтехнолога из волховской команды Глеба Павленского.

«Александр Стальевич Волхов и «СТ-девелопмент» – мысленно всплыло в голове и Ангела, не удержавшись, нажала кнопку на мониторе смартфона. Глянула на удивлённого её волнением Успенского. Бархатный низкий голос умершего архитектора плавно пролился между ними, как свет истины в темной башне. Она следила за реакцией собеседника, разительными переменами в испуганном лице, а сама трепетала всем сердцем – это был тот самый голос из сна. Или очень похожий. Те слова про храм солнца, Сталина и ожидание в две тысячи лет. У сгоревшего на балу атланта голос был ещё слишком молод.

– Зачем вы это… Откуда у вас этот папирус? Кто вы?! Признавайтесь! – повторил свой самый первый вопрос при знакомстве разоблаченный профессор и Ангеле стало немного стыдно от обиды и страха в его глазах. Будто она разболтала чей-то смертельноопасный секрет, при этом не сказав ещё ничего. Говорил сам за себя чужой голос. Можно было ещё притвориться, но она почувствовала готовность к искреннему откровению, беседе с открытым забралом из досады на разрушителей Зарядья, которых обладатель перстня «соловьевского» ордена розенкрейцеров ассоциировал с разрушителями храма Соломона.

Без лишних объяснений Стеллер коротко рассказала об электронных сообщениях для неё в почте и показала профессору видео сгоревшего масонского неофита, не признаваясь ещё в том, что она частный детектив экстрасенсорного толка. Дабы не волновать сильнее. И без того, после голоса убитого архитектора у профессора МГУ подрагивали руки и лицо пошло багровыми пятнами. Девушка решилась на своё откровение, оправдавшее её особый интерес к столь засекреченному делу московских архитекторов и каменщиков. Пересказала свой сон, в котором звучали слова ангела про две тысячи лет и Сталина. В пророческом сновидении давностью в двенадцать лет кто-то сказал, что лишь она может раскрыть все тайны богов и строительства истинного храма солнца, а её сын сможет его возвести, найдя краеугольный камень.

Если бы кто-то в тот день слышал ненастоящих «Успенского» и «абитуриентку» со стороны, счёл бы их спятившими. Но архитектор с смешных очках-бусинах был потрясен её откровением и нисколько в нём не усомнился. Лишь взгляд сделался ещё более шальным:

– Вот это да! Святые угодники! А это дитя… Ваш сын? У вас уже есть ребёнок? – сбивчиво спросил он, выхватив книгу с папирусом и, безумно озираясь, снова спрятав её во внутренние полы пиджака. Ангела рефлекторно отшатнулась и усмехнулась.

– Конечно нет. Мне всего лишь двадцать… То есть, я детей пока не планирую. Теперь давайте на чистоту и вы. Как вы связаны с умершим архитектором и сгоревшим вчера «атлантом»? – в упор спросила она и в крепко сжатой руке на расстоянии перелистнула перед напуганным экскурсоводом сетевые страницы о комиссии Глазова, его смерти, и координатах священных островов из сообщений друзей. – Видите? На том папирусе есть священные места Христа и Соломона, а ещё и координаты архитектурных проектов вашего Нормана Фостера. Но они ведь сравнительно новые! Вы знаете их взаимосвязь с прочими местами?!

– Милая леди, – на одном дыхании протянул Пётр Успенский и, вдруг закрывшись от неё во всех смыслах, плотно застегнул пиджак и сухо добавил: – Чтобы на чистоту нужно иметь эликсир бессмертия. Спорный проект Генплана Москвы 2012 года, который перенесли на 202е, возглавлял не известный вам, медийный эксперт Глазов, а почётный мастер столичного градостроительства Святослав Горбалёв… Что скажете?

Поймав встречную игру профессора, девушка кротко улыбнулась и опустила ресницы – экран гаджета уже ничем не мог помочь и почему-то застыл на месте.

– Не знаю про такого, а что с ним?

– Немудрено, вам не знать, – профессор МГУ сделал скорбное лицо, кивнул убелённый головой на пирамиду Мавзолея. – Тоже покоится, с миром или нет… Лишь небо ведает. Скоропостижно проследовал за архитектором Глазовым, через пару месяцев в том же 2012. В разгар споров. Сердце шалило. Однако, профессор Горбалёв, вечная ему память, был настолько выдающимся проектировщиком Москвы и мастером, что на нашем институте Генплана при Комитете Архитектуры и Градостроительства мэрии ему установили памятную доску, можете полюбоваться на Брестской напротив Театра Сатиры…

– А, это как-раз там, где экскурсии постоянно собираются! – осенило девушку с синими кристаллами в волосах и она с ещё большим подозрением уставилась на очки псевдо-профессора, через которые невозможно было ничего понять и почувствовать. Лишь одно она понимала точно, что вот-вот важная добыча в первом этапе расследования от неё ускользнёт и как можно больше нужно копать не под истинного софиста Успенского, а под партийного динозавра Льва Каменева, первого главу Моссовета, близкого к оккультных градостроительным бюро…

– Разумеется, главные операторы экскурсий по Москве связаны с архитектурным комитетом столицы, но я там никогда не работал, дитя моё. Я никогда не предам свою Альма-матер. И более о себе ничего не скажу. Вы тоже не открыты передо мной, как я погляжу. Откуда мне знать, кто вы на самом деле, и что не сдадите меня первым встречным?! Вы понимаете, что означает знак «череп и кости», допустим, на трансформаторе под высоким напряжением? Которая так схожа с оккультной символикой черепа Адама у подножия Голгофы?

– Не влезай, убьёт?

– Почти, – мягко щёлкнул ей по носу старичок, поднимаясь со скамьи и приглашая в обратный путь до Воскресенских ворот, – Это обозначает смерть, царство мёртвых, Некрономикон своего рода. Ибо лишь мёртвые лучшим образом хранят драгоценные тайны живых. Улавливаете? – вопрос чуть подуспокоившегося профессора повис в напряжённом воздухе мая ещё на десять минут, пока они шли до Васильевского спуска и собора. Со смелого настроя одинокую в эту секунду сыщицу сбил подозрительный чёрный минивен, тронувшийся параллельно собеседникам в сторону Красной площади. Она, щадя себя и располагающего к себе философа-соловьевца, смолкла. Внезапно умер даже смартфон с включенным интернетом – все сообщения и связь заблокировались.

Не доходя до Воскресенских ворот, хитрый профессор также оглянулся на чёрный фургон и, прищурившись, вдруг громко завёл чисто экскурсионную беседу, начав рассказ о великом чуде царя Ивана Грозного, воздвигнувшего сохранившийся по сей день Покровский собор. Затем едва заметно извлёк из кармана старинную позолоченную монету и мимолётно показал её в своей пухлой ладони Ангеле. На аверсе была отчеканена цифра и знак градуса «33» в перекрещивающихся циркуле и наугольнике, а на реверсе осколок камня с куполом и черепом на его фоне.

– Кстати, – картинно отвлекся от программы профессор, – Среди нас москвичей бытует обычай бросать монетку на удачу именно у Воскресенских ворот. Вот так, через себя, зажмурившись и загадав желание. Оно обязательно сбывается. Но мало, кто знает, что традицию ту заложил сам Василий Блаженный, пророчествовавший царю Ивану Грозному. Ему подавали червонцы, а он собирал их на строительство вот этого чудесного многоглавого храма во славу Иерусалима, Бога и Божьей матери. Возьмите… – обратился вдруг задумавший что-то авантюрист из МГУ, щедро протянув явно английскую монету Ангеле, – Тихо загадайте про себя сокровенное и, закрыв глаза, бросьте через себя. Не скупитесь, желание точно сбудется и оно того стоит. Здесь святое место.

Стеллер поколебалась, недоверчиво глядя на профессора и вокруг храма. Пока никого подозрительного и фургона без номеров было невидно. Но молодёжное любопытство взяли верх. Она взяла монету и задумав кое-что тайное и самое дорогое, пахшее сегодняшним утром, подбросила её через себя. Не прошло и полминуты, как она открыла глаза, но загадочный профессор будто растворился в воздухе – смешался с толпой. Лишь оставил ценную монету.

ГЛАВА 2. Сила

Спустя сутки после зажигательного первомая заседал Государственный совет. Но никому не нужно было стекаться сквозь выделенные полосы и пробки мимо Красной площади и парка Зарядье к Боровицким воротам Кремля. Благодаря главному ньюс-мейкеру года, загадочному коронавирусу, основные власть имущие в стране совещались дистанционно и все башни Кремля с криком петуха заговорили одновременно и невпопад на все голоса и языки, словно у подножия разрушенной и проклятой Богом Вавилонской башни.

В каждом селекторном окне бледнело или румянилось более взволнованное лицо, чем прежде. Пульс учащала угроза отставки. Повестка дня звучала жёстче и взыскательнее. Словно все в чём-то провинились перед Всевышним или Верховным. Ведь в мире – в его информационном пространстве без границ, появился ещё один одушевлённый ньюс-мейкер. В России его блокировали новые установки Минкомсвязи, но главе государства, новому премьер-министру и членам Госсовета с их гвардиями действующих отставников спецслужб пришлось вместо повестки дня смотреть видео тайного бала с огненным жертвоприношением, поскольку в рекордные сроки в обществе был создан резонанс. Вирусно распространяющееся видео порождало фееричные версии народонаселения о том, что в главной масонской ложе страны председательствует бывший премьер из царской семьи Романовых, а серым кардиналом над ним давно действует ни кто иной, как бессменный глава газового монополиста. Анонимные хакеры уверяли, что образец голоса русского кардинала Мазарини, почему-то приравнявшего возвращение бывшего главы администрации президента Волхова к иезуитству, совпадал с почтенным управленцем Яхонтовым, также в прошлом становившимся главой правительства, который при этом решал, кому быть следующим президентом.

В прямом эфире зума государственные мужи скучно говорили, то что народ хотел бы слышать и чем утешиться в тревожный период пандемии, грозящий кризисом во всех сферах жизни. А без камер, журналистов и обслуги в тот день велись секретные переговоры с напряжённым поиском виновного. Все силились разгадать проникшено в герметичную ложу лазутчика, подозревая крота изнутри. В каждой норке по своему кроту. Тайные игры для взрослых дяденек, за исключением нескольких тётенек, набирали обороты ближе к заходу солнца.

Что это за игры и каковы их правила? Одна из них, к примеру, запустила ради шоу долгоиграющую эпопею с голосованием за новую Конституцию, символизирующую в тайных кругах Конструкцию Андерсена – первый кодекс законов вольных каменщиков, с одним новогодним фокусом и вирусом вступившим во власть в России. Другая отправила абсолютно здорового главу нового правительства и его главного строителя в инфекционную больницу с выявленным заражением инфекцией, масштабную эпидемию которого разыгрывали по сценарию всё из тех же Великих лож, опоясавших земной шар не хуже бубонной чумы, от Манхэттена до Тайваня.

Один за одним влиятельные дожы русского карнавала с безупречно стерильным форматом жизни стали на время выводится из большой игры и торжественно объявлять себя заражённым. Вирус с короной на голове подобно анархисту отменял масштабные мероприятия года, останавливал жизнедеятельность целых заводов и госучреждений, запрещал обычные нормы поведения населения и диктовал свою волю, как новый государь. Словом – стал на время коронованным правителем России и всех других государств.

Впрочем, и без внезапно отправленного на постановочный карантин премьер-министра Мишленина, пропустившего таким образом и ключевое собрание магистров года, в кулуарах Кремля и Старой площади было шумно, спустя сутки после скандальной церемонии. Одни пребывали в панике, а другие злорадствовали, подколами намекая в дискурсах на разоблачение остальных членов властной ложи. Напряжённая атмосфера двоевластия и грядущей войны накаляла воздух, телефонные и оптоволоконные линии рвались, как струны. Притом, что ветер перемен дул с первых месяцев переломного года, когда бывший премьер Романов был лишён своего поста и отправился в распоряжение к гофмейстеру русского дворянства в Совбез.

За месяц до того поговаривали, что некие феноменальные силы реанимировали таких динозавров прошлой эпохи, как автор управляемой демократии Александр Стальевича Волхов и его вечно оппонирующий спутник Абрам Абрамович Волковский. Скептиков чуда воскрешения смешили такие байки, но вскоре многие диггеры и политтехнологи, банкиры и советники ельцинской эпохи в самом деле стали будто восставать из могил и возвращаться к кипучей деятельности. Будто незримо наступал футуристический Апокалипсис и протрубил ангел с огненной чашей. Переписанные наскоро тексты, новости и указы как раньше, в период лихорадки молодой демократии, подсовывались под нос и в ухо говорящим куклам в самый последний момент. Всё стихийно переделывалось и переигрывалось, улучая момент. Ловкость рук и никакого мошенничества. Иммерсивное шоу «Вернувшиеся». Тот хорошо чует потустороннюю розу ветров и правила подковерной игры, кто читал «Байки кремлёвского диггера»…

Сразу после официального заседания «вернувшиеся» и главы Совета безопасности отправились на секретное совещание с главой государства. С глазу на глаз. Мобильники в коробку. Состоялось оно не только без журналистов, но и без масок и дистанции. Можно было догадываться, какие тайны двора обсуждались за закрытыми дверьми сусального золота и касались ли они опубликованного видео с требованиями истинного строителя храма каменщиков. Но именно это совещание скоропалительно оживило судьбу обозначенного на балу лефортовского узника, полтора года тому назад арестованного по делу о крупных растратах государственных средств какраз на строительных объектах неясного предназначения…

Политрук Совбеза Игнатьев отбыл домой за город, как на остров в мрачных думах философа Платона. Воспоминания о Стальском и его «крёстном отце» в большом бизнесе с византийской политикой в России так взбудоражили дворянскую душу, будто Николай Николаевич сам лично был сопричастен предшествовавшим несправедливому аресту событиям. Бывали времена, когда ему чудилось, что Стальевич сам был предводителем, тех волхвов, что приносили пару тысяч лет назад дары рожденному под Вифлеемской звездой младенцу – видел всё и вся насквозь, предугадывая мысли и шаги всех, воочию цитируя древнюю историю. Старая стёртая во времена последовавшей «охоты на ведьм» их кремлёвской инквизиции грань между истиной и чужой догмой начинала потихоньку прочерчиваться в разуме гофмейстера, которого за спиной называли Патриком или Патриархом, в зависимости от близости к телу. Говорят, любил иногда принимать ходоков у себя в негласной штаб-квартире большого дома на Патриарших.

Тем временем бывший неунывающий премьер, мягкий как мишка Тэдди, после аудиенции настрой имел прежний, лишь взгляд стал чуточку затуманенный и озабоченным. Под круглые, как блюдца, глаза легли тени и волны раздумий. Такое бывало нечасто. Ему бросили вызов прямо в лицо, пусть и в маске. Сердце на мгновение вспыхнуло запоздалым желанием мести за друзей и справедливости. Свобода, равенство, братство. Навестить своих просвещенных собратьев вероятный иллюминат с родословной уже не мог – одни томились за решёткой, другие, более удачливые, спасались от жестокого режима за границей.

Но, что ему оставалось, не сбросишь же мамку перед народом, так ещё и в опасный период эпидемии, лишь начать сложные переговоры на старой недоброй площади с использованием номинальных полномочий Следкома, где правил новый контингент, но ещё оставались контакты. Думал попробовать протащить тайную инициативу по веткам федерального собрания. Когда человек с комплексом «короля без королевства» потерпел безоговорочный крах во всех переговорах по так называемым вопросам из «дела атланта», за которое схватились журналисты-конспирологи наряду с блогерами, взбучку от досады экс-премьер устроил своим подчинённым. И вся ответственность за свободу братства вновь легла на плечи его помощников, теперь состоящих преимущественно из кротов, предпочитавших видеть портрет последнего русского императора перевёрнутым, а его семью расстрелянной.

Вялого «мишку Тэдди» в Кремлёвском королевстве уже полгода, как сменил другой Мишка… В кабинете подмосковной виллы захворавшего в предверии первомая нового главы правительства Михаила Мишленина тоже было неспокойно, хотя уровнем доверия и влиятельности он уже мог сравниться лишь с Анатолием Дмитриевичем. Что стало причиной несанкционированного проникновения заразы в его безупречное ренгме – было загадкой, но, после просмотра пылающего угрожающими разоблачениями и огнём бала в записи, ничуть не пожалел, что пропустил мацмкую мистерию.

Он так и не смог дозвониться до своего первого заместителя Белоглазова, который придерживался исключительно своего курса китобойной экономики – строго экономил каждый рубль мобильной связи и каждое своё слово. Зато непосредственное начальство Мишленина из прошлой жизни, серый кардинал, рукоположивший министра на долгую работу в Налоговой, был необычайно словоохотлив и красноречив. От «крёстного отца» во власти, и не только российской, в тот вечер звучали в основном приказы, подлежащие неукоснительному исполнению. Иначе болваны всё напутают. Он был в сдержанной ярости после собственных тайных переговоров с ложей Европы.

Все его повеления касались новых установок для нового мишкинского кабмина по удержанию сложившегося аппарата от внедрения людей Волхова и выдавливания неблагонадежных остатков. Делить свою абсолютную власть в двойственных и тройственных союзах Яхонтов и в сто лет бы ни с кем не стал. Что и было истинной причиной внезапной смены правительства зимой. Прочие капризы касались рычагов пропаганды и паноптикума его всевидящего ока – Минкомсвязи и Роскомнадзора, задачей которых становился бдительный контроль над утечкой крамольных видеозаписей бала, их обсуждений в рунете и телерадиовещание. Сенсационный скандал должен быть полностью замещен другими шумными событиями. Чтобы русская паства Яхонтова так надёжно забыла увиденное, будто майского бала с атлантом и не было вовсе. Никогда! Скрыть! Заслонить! В крайнем случае родами депутата прямо во время заседания Госдумы или запуском футболистов сборной в открытый космос!

Хмурый Миша делался ещё хмурее. Слушал и всё больше уверялся, что именно чухонский старец Яхонтов, на дух не переносящий именно древнеегипетских иерофантов, восседал в той пурпурной ложе горящего бала в самом центре. Да и «мишками» этот обезумивший от власти псевдорусской лжи кардинал нарекал всех своих протеже. Самого газового кардинала и манипулятора общественным мнением россиян за спиной истеблишмент моментально прозвал Завулоном после успешного кинопроката «дозоров».

Но не успел премьер оправиться от насилия над своим мозгом одним кукловодом, как в эфир по совершенно секретной линии рвался другой. Имя которого вообще не произносилось всуе. Будто это был не сам Яхонтов, а Яхве. Или чёрт… За исключением особых случаев, когда с размаху налетишь на дверной косяк. Абонент с голосом ещё одного уютного Михаила, юмориста Жванецкого, требовал к себе исключительного внимания и почтения. Из-под его чёрного мерча с капюшоном в расплывчатой дымке не виднелись ни рога, ни копыта. Но он был дьявольски зол:

– Миша, потрудись объяснить! —приглушённо шипел возмущенно-надтреснутым тоном экран компьютера перед Мишлениным, температура волнения которого росла, приближаясь к эпидемиологической, – Даже не чушь эту дешёвую с поджогом масонов на Ютубе и то что его сразу не заблокировали… Почему святоши Совбеза сегодня смеют обсуждать всё в Кремле?! С ума посходили?! Что там за поправки и амнистии Волхов лоббирует?

– Это вовсе не Волхов, там всё само по себе, Абрам…

– Тиш-ш-ше, – успел перехватить гневливый оппонент, – Я же велел называть меня мистер «G» в шифровках! Забыл?! Сейчас повсюду глаза и уши, большой брат, понимаешь ли… В прошлый раз во время совещания с вашим Главнюков тебе березовый фрэш подали и ты не убрал его к чертям со стола, а в следующий раз мой галстук?!

– Вы что так детально за мной следите? – перепуганного спросил премьер, выгнув надбровье дугой.

– А ты думал?! Я весь в деталях! Раньше тебя новости Говнокомандующего узнаю. Я глобален, как глобус и ещё кое-кто, потому и G. У меня, знаешь ли, тоже взаперти времени свободного, как в чёрной дыре. Только время и свободно. И теперь я хочу, чтобы весь мир ощутил себя мной – посидел взаперти. Начнем с тебя, Мишка. Ты фигурка на его доске, которую на самом деле поставил я на это место, потом и все остальные. Как магистр игры я должен следить за каждым вашим ходом, приглядывать, вдруг оступитесь. А вы это непременно сделаете, чёртовы болваны! Вот ты следишь за котировками на своей бирже?

– Слышал про сегодняшний обвал американского доллара… Полагаете?

– Естественно! – собеседники поняли друг друга сквозь жидкие кристаллы и оптоволокно, – Это всё ваш сраный атлант! Если бы ни биржа и наши банки не бывать твоему премьерскому чуду и вирусной золотой жилы, – сдавленно, как на подпольной стачке, выкрикивал мистер Джи, сильно приуменьшая заслуги цифрового интеллекта Мишленина и чьи-то ещё, зародившиеся в незримой солнечной реке на Крымском валу, – На биржах снова обвал, который на сей раз мне не нужен. Короче… – претензионно оборвал сам себя инкогнито, нервно теребивший в руках спелое зелёное яблоко со столовым ножом, – Достань мне его!

– Кого? Главу биржи или Центробанка?

– На кой чёрт мне эти куклы?! Атланта достань, из-под земли!

– Он ведь сгорел. К тому же меня там не было…