Няня без башни

– Да. Господин, – покорно кивнула эта Люся чертова. И я понял сразу. Что это насмешка. – Слушаю и повинуюсь. Позвольте неразумной рабе вашей лампы единственную просьбу. Можно мне, о калиф, попросить сестру мою неразумную привезти мне личного хабару? Я же не думала, что вы сразу меня оставите тут, в своем царстве. И пришла в одних трусах, простите.

– Прекратите паясничать. И избавьте меня от подробностей, – морщусь я. Сил нет даже на злость. Она и вправду адский пожиратель душ. – На сегодня у вас все есть. Вам покажет горничная, где лежат средства гигиены и халат. Завтра пусть приходит. Я прикажу охране пропустить. Напишите имя сестры и отдайте той же горничной.

– А шмонать будут? А то я тогда скажу сестре, чтобы красивых трусов мне наложила.

Я не отвечаю. Молча иду к выходу, стараясь не бежать. Мне срочно нужна рыжая платная баба в бандане и чертовых трусах. Срочно. Жизненно необходима. Что-то грохочет в недрах дома. Так, что аж пол под ногами содрогается. Надо бежать. Не оглядывясь

Люся Зайка.

У вас своя сказка, у нас своя.

– Жила была одна прекрасная, но очень несчастная принцесса. Жила она с папой, мамой, двумя сестрами и тремя братьями. И вот однажды…

– А папа у принцессы король был?

– Нет, он был генералом. Генералом диванных войн. Он лежал на диване и командовал своим войском. Точнее маленькой принцессой, которая с ног сбивалась, чтобы поддерживать его замок в постоянной боевой готовности. Зато жена его была царицей. Владычицей морскою. Она очень любила гулять, а принцессу не очень любила. Так вот…

– Как золушку, да? А разве у генералов рождаются принцессы?

– У всех рождаются, Анечка. Принцесса же может быть не только по крови. Главное, что у тебя вот тут, – легонько стучу я пальцем по виску. – Ну. Или еще может корона вырасти на голове, как у царицы, которая считала себя красавицей. Но у королей то принцессы конечно более настоящие. Я вот лично знаю парочку очень вредных и трудных принцесс, которые шкафы взрывают.

– Они тоже несчастные? – басит из своей кроватки Яночка. И я не знаю вопрос это, или утверждение.

– Они счастливые. Их папа король дует им в розовые зады и позволяет издеваться над людьми. Например горничным в суп подсыпать слабительное, и доводить нянек до белого каления и пердечных сриступов. Но, няни то бывают разные. А теперь спать, – суплю я брови притворно. Девчонки то избалованные до нельзя. Конечно, но… Они даже более одинокие чем я. Зато у них есть настоящее царство. А у меня… У меня только долги и обязанности, которые выполнять я не смогу, если лишусь любимой работы.

– А ты нас не помыла? – несется мне в спину звонкий голосок, – и не причесала.

– Я?

– Ну да, – хмыкает Анечка, обряженная в дурацкую ночнушку, от чего-то задом наперед надетую. Похожа она в ней на маленькое привидение, и волосы распущенные по тонким плечикам, кажутся сейчас облачными. Этаким колтунистым утренним курчавым облачком. – И между прочим, дверь в нашу комнату теперь не закрывается, потому что ты ее заминировала. А Янку откинуло на полметра, когда она ее открыла. Думаешь папа будет доволен?

– А ты думаешь, он поверит, что это я сделала? – скалю я зубы в довольной улыбке. – Деточка. У меня при себе не было ингридиентов для подрывнаой деятельности.

– Ты их у нас украла, – сжимает кулачки моя воспитанница. – Это была наша шутиха.

– Правильно, крошка. Ключевое слово здесь «Наша», я ее только подшаманила чутка.

– Это вызов, – пробасила со своей кроватки Яночка, провела пальчиком по своей тоненькой шейке, и я поняла, что попала. С такой угрозой в голосе это сказала маленькая девочка, что будь я чуть понормальнее, навеняка бы очканула и сбежала. Ломая проклятые баалетки, авыданные мне горничной. Но из опыта я знаю, нельзя показывать страх и слабину никому. Даже себе самой. А уж тем более распущенным ребятишкам, считающим себя венчом творения. Хотя, малышки в этом не виноваты. Они просто страдают от дефицита внимания, поэтому привлекают к себе внимание, таким нехитрым способом. Ну и инфантильны сверх меры, не могут элементарно обслужить себя. Да я в семь лет… У меня не было детства, мать его за ногу.

– Прекрасно. А теперь в ванную, принцессы. Мыться будете сами. У меня рууки отвалятся мыть дыыух таких здоровых лошадок. Причесываться, кстати, тоже будете сами. В семь лет уже нужно уметь себя обслуживать. А я намылась детских задов на сто лет вперед. Буйнос ночес, дамы. И смотрите не сгрызите подушки от злости.

– И вам спокойной ночи, Людмила, – ох, как эта девочка сейчас на отца похожа. Тот же огонь в глазах, те же бесы хороводятся в воздухе. Я была права, рассудительная Анечка гораздо опаснее сестрицы, хотя на вид цветочек василечек. И мне бы надо было напрячься, потому что уж больно покладисты сейчас были Омены, но я что-то расслабилась, подумала, что этот раунд за мной остался. Поэтому не обратила внимания на то, как загорелись глазенки исчадий, занявших выжидательную позицию.

Я уже ухватилась за ручку двери, когда поняла свою стратегическую ошибку. Почувствовала пальцами странную липкую субстанцию. Ладонь намертво прилепилась к бомбошке. За спиной хихикнули хором два дьявольских отродья.

– Смола? – спокойным голосом поинтересовалась я, хотя еще немного и с клыков у меня закапает ядовитая слюна.

– Не, гвозди жидкие. Анкерные, ага. У дядьки свистнули, который в домике для прислуги зеркала вешал. Он сказал, что эта штука выдерживет вес до ста килограм.

– Круть, – хмыкнула я, уперевшись ногой в дверной косяк. Дернулась, пытаясь выломать чертову ручку. Дверь крякнула, но устояла. Конечно, вес у меня бараний, а двери в этом гребаном круге ада крепкие, как в алькатрасе, блин. – Классная вещь. Мы в свое время ручки мазали суперклеем.

– Ты орать не будешь? – удивленно пробасила Яночка. – Не скажешь, что мы злобные твари?

– Да нет, она папе наябедничает, – прошипела Анечка, в мгновения ока оказавшись рядом со мной. – И мы поедем с тобой, Янка, в Англию, в пансион для трудных детей. Ну и пусть. Ну и хорошо. Пусть.

Сердце кольнула острая игла жалости. Я посмотрела на девочку, которая едва сдерживая слезы, стояла в полуметре от меня, и подумала. Что каждый из нас несчастлив по своему. У этой малышки есть все, кроме самого важного. Мы с ней такие разные, но слишком одинаковые. У них тоже нет детства.

– Идите в… баню – рявкнула я, испугавшись того, что почувствовала. Поплыла, Зайка. Что мне до них. Я тут побуду пять дней, соберу материалы и уйду. Если выживу, конечно. Шалости у малышек не безобидные. – Быстро. Пока я не разозлилась. Точнее, я уже разозлилоась, прорычала я, и выдрала с мясом и треском ручку из несчастной двери, как терминатор, аж сама обалдела. Малышек словно веитром сдуло. Я уселась прямо на пол. Прислушиваясь к шуму воды. Доносящуюся из за закрытой двери ванной комнаты и задумалась, над тем, кка действовать. Сейчас все в доме уснут и наступит мое время. А сейчас надо позвонить сестре. Мне нужны мой комп, ну и некоторые приспособления. Только вот как все это протащить через пост охраны?

Глава 5

Лев Метельский

Бросьте жертву в пасть Ваала. Киньте мученицу львам!

– Шкаф в комнате прислуги, две двери, косяк, унитаз, туалетнеое зеркало, трещина в джакузи, – перечисляю я, глядя на девку, кпершую наглый взгляд в пол. И я почти физически ощущаю, что ей совсем не стыдно. Об этом говорит и то, что юбку надеть форменную она так и не соизволила. А стоящие рядом с ней мои дочки, похожи на двух Нафань из мультика про неряшливого домового. – Людмила Павловна, вы не хотите ничего мне сказать?

– Что например? – Прищуренный взгляд желтых, как у кошки, глаз, окидывает меня насмешливым льдом. Я смотрю на моих малышек, и вдруг осознаю, что они чертовски похожи с этой нахалкой рыжей. Это ирреально, противоестественно, но от чего-то абсолютно. Они не внешне похожи, а неуловимо, будто сообщающиеся сосуды взаимодействуют. Странно и пугающе.

– Ну, например, что это мои дочери учинили очередной бедлам. Не думаю, что вы сами минировали свой шкаф. Да и нечем было у вас, насколько я успел заметить вчера. Не стоит выгораживать девочек, в ущерб себе.

– Не стоит уходить из дома на ночь. Может тогда в вашем царстве все будет как надо? – теперь в ее глазах бесы. Наглые, пляшущие адский краковяк, под ручку. И вот сейчас мне надо ее уволить. Вот прямо в этот момент дать пинка под округлый зад, затянутый в потертую джинсу. – Двери и ванную в детской сломала я. Это чистая правда. Когда я пыталась выбить чертову дверь в санузел, девочки открыли ее. Отсюда разрушения. Трещина в джакузи от бронзового наградного кубка. Я воспитывала девочек. Делала то, что должен их отец.

– Зачем вы пытались выбить гребаную двер? Воспитывали? Вы что их били? – я рычу, борясь с желанием взять и откусить башку этой ведьмы, вместе с нахальными медовыми глазами. – Почему мои дочери похожи на уличных побирушек – не причесаны, одеты как… Как вы? Вы вообще понимаете, куда вас взяли на работу? Свои обязанности вы осознаете? Вы няня теперь, а не корабельная баба.

– А вы? – совсем бесстрашная эта рыжая дура. И подбородок чертов конопатый выдвинут вперед упрямо. А губа… Губа ее нижняя дрожит, но не плаксиво, а разъяренно зло. Вот сейчас. Самое время. Просто избавиться от головной боли, признать свое поражение перед дочками и сдаться на милость победительниц. А потом просто самому свалить в страну туманов и смога, в компании Лельки, соей давнишней любовницы. Просто забыться. Или, может, права Анечка, привести ее в мой дом в качестве матери для моих дочек. И все станет очень просто. Абсолютно. – Вы свои обязанности осознаете? Ваши дочки – ваш головняк. Я тут не для того, чтобы воспитывать то, что надо было воспитывать, пока оно поперек лавки лежало. Так что, теперь уж что выросло, то выросло.

– А ну, пошла вон! – уже ору я, схватив со стола увесистую статуэтку. Фемиду вроде. Дарят всякую ерунду, мать их. – Вон. Чтобы духу… Ноги, чтобы…

Аж дышать нечем, ярость заполняет комнату душным пожаром. Давненько никто не выводил меня из себя настолько. У этой девки талант. Ей надо работать рекрутером у самого Люцифера, там бы она могла сделать шикарную карьеру. Наверняка и босса бы подсидела.

– Да, пожалуйста. Может хоть тогда вы отцом немного побудете. Это интересно, кстати. Ваши дочки просто ваша копия. Может научитесь у них понимать что такое семья. Кстати, они хоть и Омены, но не виноваты в этом. Кровь не водица, просто. Просто у козла не могут родиться пушистые котята, – фыркнуло рыжее исчадье и пошло к выходу, покачивая бедрами. Тяжеловаты они у нее для такой-то осиной талии. Сука. Так меня в дерьме сто лет не валял никто.

– Папочка, – голос Анечки звенит, отвлекает меня от посылания всех казней египетских на голову мерзавки, твердо уходящей в никуда. И мордашки моих дочерей такие растерянные и виноватые. Я их такими не видел наверное никогда. – Если она уйдет, ты проиграешь.

– Придется тебе признать, что ты осел, – совсем обнаглев басит Анютка. И будь на ее месте кто-то другой, я бы растерзал его на месте. Но моя дочь сейчас абсолютно права. Отпускать исчадье сейчас подобно смерти. Мои миленькие куколки меня растерзают.

– Люся, постойте, – рычу я, совсем ослепнув от боли в виске. – Просто скажите честно – это мои дочери устроили погром?

– Кишка у ваших дочек тонка, устроить такую фанаберию. Тут нужен скил прокаченный, – оборачивается адская нянька прямо у самой двери. – Я уволена?

– Вы обязаны отработать две недели, пока я не найду новую няню, – черт, пусть она уйдет. Исчезнет. Растворится. Милый господи, умоляю.

– Так я и не собиралась уходить. У вас весело и сытно. Малышки изощренные, надо их немного подучить и проучить, и они превзойдут мастера. Все как я люблю. Пожалуй я тут задержусь. Люблю я трудности, знаете ли. И судя по вашей физиономии, вы сейчас мне перо в жопу и дорогу в кочках желаете. А я такая противоречивая. Рот закройте, муха залетит. Девочки, вас ждет расческа и чистка зубов. Шементом, а то наша сказка станет страшной. Кос не будет на головах, побрею налысо.

Моих дочек словно ветром сметает, хотя обычно их надо упрашивать приготовиться к завтраку чуть ли не на коленях. По крайне мере предыдущие няньки бегали за малышками для этого до обеда. А тут… Но я, кстати тоже верю этой ненормальной сразу, и сам борюсь с желанием ломануться в ванную и отыскать расческу.

– А вы пойдите, помойтесь мирамистином. Ходок, блин, – фыркнув в очередной раз исчадье исчезает. Я чувствую себя выжатым, словно лимон. Нужно что-то делать с моей жизнью. Нужно и вправду найти мать малышкам, вышиббить из дома всех нянь. Просто извести как класс.