Разведи меня

– Ты же у этих держиморд главный? Ой, привет, свитер отстирался. Класс. А то я переживала жутко. И высох так быстро? Слушай, это ты что? Ты дракона охраняешь зломонстрого?

– Отпусти ее, – приказываю я бодигарду. Черт, ни одного имени людей меня охраняющих я не помню. Надо же. Только сейчас я понял, что работаю с кучей безымянных людей. Смотрю, как девка, обретя под ногами твердь отряхивается, как воробей, потрепанный котом. Волосики свои жидкие приглаживает. А руки у нее красивые, ухоженные И ногти розовые совсем не дешевые. И туфли… Туфли, я такие видел. Эти туфли…

– Нравятся, да? Я у Ашотика на рынке купила, подделка, но клевая. Могу дать адрес, – на меня смотрят огромные, увеличенные линзами очков глаза. Беззащитные и уставшие, зеленые-зеленые, в крапинку. – Слушай. Правда, извини. День у меня сегодня такой. Я ехала сюда полдня, на электричке, потом на метро. А тут… Но мне правда, чертовски нужна эта работа. Просто я ужасная растяпа. И неудачница. И…

– Нет, этот переводчик тоже отказался, – подает голос со своего места Ирина. Ей ситуация вообще не кажется странной. Выдергивает меня из тупого идиотизма, в котором я, кажется увязаю. – Больше восточников нет. Переводчиков с арабского по пальцам в городе…

– С арабского? Я могу, – девка неуклюжая снова кажется мне знакомой. Эти губы, намазанные смешным розовым блеском я видел где-то. Но скобка на зубах дурацкая сбивает меня с мысли. Скобка, боже, я наверное с ума схожу. – Чего? Я лингвист. Знаю пять языков. Арабский был моей специализацией. Еще португальский знаю, болгарский, армянский, греческий. Ну английский конечно. Чего? – хлопает глазками сопливое чудовище. Носом шмыгает, роется в сумочке, наверное в поисках своего чудовищного платочка. Я определенно звезданулся.

– Ира, переодень эту мадмам, – хриплю, не сводя глаз с взъерошенной бабы, незнакомой, словно свалившейся мне на голову с неба.

– Мадемуазель, – вредно бухтит очкастая. Вот сейчас надо дать ей пинка под зад, затянутый в дешевые пионерские трусы в горох. Вот прямо самое время. – Слушай, ты что тут распоряжаешься, вообще? Я так-то шла…

– Иван Ильич. Это опять время. Доставка одежды займет…

– Плевать как ты это сделаешь. Арабам отнеси пожрать и выпить. Час не принципиален. Им я нужен, а не они мне. Чтобы через час эта… Мадемуазель выглядела прилично, а не как выпавшая из автобуса в час пик. А ты… – смотрю на ошалевшего воробья, вытаращившего свои и без того лупоглазые зенки. – Если понравишься мне в деле, принята на место пузатой.

– Ты… То есть вы… Это… В смысле в деле понравлюсь? Вы что? Вы мне предлагаете…

– Я дракон огнедышащий, дура, жрущий наглых очкастых, бесштанных баб на ужин. А трахать тебя. Кому такое в голову может прийти? – рычу я, и вправду, кажется пуская из глаз искры, и из носа дым. – Ты же хотела быть жертвой?

Я точно рехнулся. Тащить в свой офис хрен знает кого. Я точно офонарел. Она скалит свои идеальные зубы, и от этой ее скобки у меня в мозгу мутится и кажется накрывает панической атакой меня.

– Да пошли вы, знаете куда?

– Знаю, я пошел в кабинет. И еще, Ира, введи мадемуазель в курс дела. Как тебя зовут, кстати?

– Вас, – шипит нахальная мерзавка.

– Что?

– Вас. Мы на брудершафт не пили. Меня зовут Аргентина Дмитриевна Тихонова.

– Тина значит, – ухмыляюсь я. Мне от чего-то страшно нравится ее дразнить.

– Что? – в ее глазах мелькает странная искра страха.

– Тина, производное от вашего имени. Так вас зовут родные?

– У меня нет родных. И зовут меня Аргентина Дмитриевна. Это на будущее. Если оно у нас с вами получится. Запомните, а лучше запишите.

– Я запомню, – ухмыляюсь я, глядя ей прямо в глаза. – Через час в конференц-зале. Обманула, что знаешь языки, вылетишь пробкой, учти, Аргентина Дмитриевна. И еще, документы отдай вон ему, – киваю на амбала, замершего у двери словно чурбан.

– Это еще зачем? – напрягается девка, прижимая к груди свою дурацкую сумочку.

– Пробьешь девку по всем базам. Понял? Как там тебя?

– Жора, – бубнит охранник. – Понял, пробить девку.

Я разворачиваюсь резко. Чертов день, чертова сопливая идиотка в очках. Мне срочно нужно выпить и привести себя в порядок и свои мысли. Но я ведь абсолютно точно ее где-то видел. Хотя, я бы наверняка ее запомнил, слишком уж она странная. Бледная, блеклая, но…

Глава 9

Аргентина (Гена)

Знающие люди говорят, что если вам очень сильно везет, есть повод насторожиться, Вселенная обязательно наведет баланс. Хотя, чего мне терять, кроме весьма условной свободы и сомнительно счастливой жизни в рабстве у семейства Демьяновых?

Иван Ильич сидит так близко, что я чувствую исходящие от него волны яростного спокойствия. Да, и так бывает. Мне кажется он усталым и незаинтересованным. Ему скучно, это видно всем вокруг, как мне кажется.

Я читаю договор, вслух и с выражением, поддерживая амплуа деревенской дурочки. Смотрю в документы, будто боясь поднять глаза и посмотреть на окружающих. Шикарные очки, зря я на них грешила. Толстая оправа позволяет мне наблюдать за моей жертвой и его партнерами незаметно.

– Скажи им, что мне не нравятся пункты три, пять, и семь данного договора, – наконец перебивает меня Демьянов. И слава богу. У меня во рту пересохло так, что язык начал прилипать к небу. Хватаю со стола стакан, жадно глотаю воду, обливаюсь немного. Прекрасно, я же неуклюжая идиотина, и моя торопливость только это подтверждает.

– Я бы покатал тебя на своем верблюде, – скалится один из деловых гостей моего нового босса, надеюсь. Черноглазый, смуглый, красивый мужик, судя по всему не знающий отказа. Зубы у него крепкие, хоть проволоку перекусывай. Он опасный. И он видит меня, я это знаю точно. Меня настоящую. Прожигает взглядом, доставая до печенок. – Украду после встречи. Тебе понравится. Он у меня большой и горячий. Ты другая, ведь так?

Его гортанный голос звучит тихо и вкрадчиво. По моему телу бегут ледяные мурашки, похожие на иглы. Черт, только этого не хватало.

– Мне кажется, вы ошиблись, я терпеть не могу верблюдов, – из меня сейчас «лезет» Тина. Она бы сейчас просто послала этого черта туда, на чем он меня сейчас зовет покататься. – Предпочитаю абиссинских жеребцов. Но вы уже сказали, что у вас горбатый верблюд.

Черноглазый наливается злой краснотой, под смех своих двух соплеменников, обряженных в дорогущие костюмы. Черт, как быстро я умею заводить врагов, аж самой страшно.

– Ты, дикая пустынная кошка, – шипит навязчивый кавалер.

– Тогда вы должны знать, что эти хищники не приручаемы, – ухмыляюсь я и замечаю, с каким интересом следит за мной мой почти босс. Задумчиво трет переносицу кончиком длинного пальца. У него красивые руки – руки музыканта или хирурга.