Женщина в голубом

Глава 10

Дождь в парке

Лара и Кирилл завтракали в кухне. Мюсли и кофе.

– Хочешь, пообедаем вместе? В пиццерии «Паста-баста». Леночка говорит, там классные десерты. Вам, девушкам, главное десерты! – Кирилл рассмеялся. – Знаешь, где это?

Леночка – секретарша Кирилла.

Лара покачала головой:

– Я плохо знаю город. То ремонт, то мебель…

– Надо будет устроить тебе экскурсию. Это на площади, слева от театра. У входа стоит пианино…

– Настоящее? – удивилась Лара.

– Настоящее! Облезшее, старое, но, знаешь, что-то в этом есть. Какое-то ощущение подлинности, красивое ретро. В два часа. Нормально?

Лара кивнула.

– Ларка, ты у меня красавица, – вдруг сказал Кирилл. – Мужики все глаза обломали.

Он взял руку жены, прижал к губам.

Лара сглотнула и попыталась улыбнуться:

– Не выдумывай!

– Пошли! – Кирилл стремительно поднялся из-за стола, не выпуская ее руки.

– Кирилл, ты опоздаешь! – Лара попыталась его образумить.

– К черту! Подождут! – Он обогнул стол, притянул ее к себе; Лара закрыла глаза. – Пошли!

…– Поспи еще! – Кирилл одевался. – Погода паршивая, дождь. Но только утром, а потом обещали солнце. В два встречаемся в ресторане с пианино. – Кирилл наклонился и поцеловал Лару. – До встречи, моя девочка!

Лара попыталась улыбнуться; она смотрела на Кирилла, в который раз думая, что он очень красив. Хорошие черты лица, хорошая улыбка, фигура атлета. Потом отвела взгляд и спросила себя: почему? Что ей нужно? Чего не хватает? Умные люди говорят, что любовь – роскошь, вроде… «Бентли», достаточно легкой приязни, какой-нибудь «Субару» или «Тойоты». Любовь вроде жернова, привязанного к ногам, – ни шагу в сторону. Тяжелое мрачное чувство… А ревность!

Она поежилась. Кирилл ревнив, приходится оправдываться за взгляд на чужого человека, за смех от чужой шутки, за выключенный нечаянно айфон…

Оправдываться и доказывать любовь. Лезть из кожи вон. Она слабохарактерная, не выносит скандалов, соглашается с ним, позволяет ему… да, да!

Ну уж такая она есть! Кирилл был завидным женихом, за ним многие бегали. А обломилось ей. Потому что не бегала.

Она помнит, как он пригласил ее на ужин, а она забыла и не пришла. Даже близкая подруга Слава уверена, что она дразнила Кирилла, вызывала его интерес…

Но она действительно забыла! Он был ей не нужен.

Он позвонил утром и резко высказал свое неудовольствие. Она бросила трубку. Он перезвонил через пять минут и уже спокойно спросил, почему она не пришла.

Она извинилась и честно сказала, что забыла.

Он сказал: «Тогда сегодня?»

Она согласилась.

«Дура, хватай и держи, – сказала Слава. – Такие мужики на улице не валяются».

Какого тебе еще рожна? Не любишь? Полюбишь! Достаточно приязни… А если нет даже приязни? Если даже звук голоса вызывает отторжение? Хватит!

Она слышала, как захлопнулась входная дверь. Свернулась клубком, натянула на голову одеяло. Построила свой маленький закрытый мирок. Спряталась. Лежала и думала. Улыбнулась невольно, вспомнив фотографа… Дипломированного! Ивана Денисенко и шумного громогласного журналиста из «Вечерней лошади»! Странное название… С его глупыми анекдотами.

Как его? Леша Добродеев! Олег Монахов сказал, он пишет под псевдонимом Лео Глюк.

Олег, большой, спокойный, вызвался помочь, носил тарелки… Они болтали ни о чем в кухне. Он оставил свою визитку – предложил показать город. Она снова улыбнулась, вспомнив прикол из далекой юности, когда парни делали вид, что они приезжие, и просили показать город, а девочки делали вид, что велись. С ним легко…

Кирилл смеялся: «Представь себе, он воображает себя великим сыщиком и у него есть свой сайт. Правда, клиентов нет. Еще бы! Сыщик!»

Артур Ондрик ей понравился – интересная личность, помогает пробиться молодым талантам, с прекрасными манерами и прекрасной речью. Кириллу он тоже нравится, он думает выдурить у него картину Марка Риттера.

Выдурить! В этом весь Кирилл! Удовольствие от покупки еще больше, если удастся «выдурить». Артур сопротивляется, но так еще интереснее, просыпается азарт.

«Ты меня знаешь, – сказал Кирилл, – я его дожму. Нам в гостиную очень подошла бы „голубая женщина“. Посмотри в Интернете про Марка, там есть его картины…»

Через час примерно Лара поднялась.

За окном было сумрачно и шел дождь. Послонявшись по квартире, она сделала себе кофе, села у компьютера и стала искать сайт частного детектива Олега Монахова.

Зачем? Она не сумела бы ответить, просто так. Что-то было в нем надежное… как в том толстом американском сыщике, который тоже любил пиво, а еще орхидеи. Он вызывал в ней любопытство. Интересно, что он написал о себе.

Вскоре она нашла сайт Монаха. Он назывался «Бюро случайных находок».

«Разве бывают неслучайные находки?» – с удивлением подумала Лара. Все находки случайные. Странное название. Вроде «Вечерней лошади».

Тут же была фотография: здоровенный бородатый амбал, прищурившись, смотрит прямо тебе в глаза. Улыбается. Руки сложены на мощной груди. Надежный. Психолог, математик, философ и путешественник…

И что же он тут предлагает и обещает? Лара углубилась в чтение.

Текст был короток, прост и незатейлив – никаких звезд с неба. Она прочитала его раз, другой…

«Здравствуйте, друзья! Меня зовут Олег Монахов. Я психолог, математик, мыслитель и путешественник. За свою долгую и пеструю жизнь я встречался с разными людьми, попадал в критические ситуации, иногда прощался с жизнью – было и такое… И сейчас я с уверенностью говорю вам: я могу помочь! У меня есть ответы на многие вопросы – приходите и спрашивайте. Попробуем разобраться в ваших проблемах вместе. Запомните, нет безвыходных ситуаций. Вернее, есть, но их мало. Иногда кажется, что все! Тупик, конец, безнадега! Вы растерянны, вам страшно и хочется убежать… Но проблемы придется решать, от них никуда не денешься. Давайте сделаем это вместе.

Запомните… Нет, зарубите себе на носу: жизнь всегда продолжается!»

Лара задумалась. Он предлагает помощь тем, кто в тупике… Говорит, приходите, подумаем вместе. Что-нибудь решим, не бывает безвыходных ситуаций, жизнь всегда продолжается.

Что-нибудь! Не решим, а что-нибудь решим. Что сможем. Ну да, он ведь не господь бог. Ничего не обещает… по крайней мере, честно.

В чем же смысл? Поговорить? А как же реклама? Яркие краски, клятвы, что поможет, разгребет, спасет. Или наложит порчу на врага. Уж очень скромно.

Интересно, кто ему пишет. И потом, слишком много всего: и философ, и математик, и психолог… это отпугивает. Конечно! Почти никто и не пишет.

Всего несколько писем. Два с вопросами: может ли он найти исчезнувшего человека и предвидеть будущее, и три ругательных: «Да что ты, дурак, себе возомнил? Иди работай, бездельник, двух слов связать не сможешь, толстый жлоб, на тебе пахать надо, жулик, путешественник, блин, вот и путешествуй дальше! Псевдофилософ!» Два в защиту,типа не твое собачье дело, канай отсюда, и неприличный ответ ругателя. И еще одно с вопросом: «Че сказать-то хотел, болезный?» Обращенное не то к ругателю, не то к философу.

Скорее, к ругателю, решила Лара, невольно улыбаясь.

Ох, уж эти сетевые ругатели! Дома тише воды и ниже травы, так хоть здесь душу отведут.

За окном сеял дождик и висели невразумительные серые сумерки. Капли мелко стучали в подоконник. Не похоже, что к полудню пробьется солнце. Конец августа, лето еще, а осень уже чувствуется. Унылая пора… Беспросветная. Как ее жизнь. Она почувствовала, как защипало в глазах…

Она вздрогнула от звуков вальса. Звонил Кирилл. Спросил, что она делает.

Лара ответила, что сидит у компьютера.

– Сетевой шопинг? – Он рассмеялся.

– А что у тебя? – спросила Лара.

– Небольшие проблемы, – сказал Кирилл, – так что с обедом ничего не выйдет, не обижайся. Да и дождь… а обещали солнце.

– Я понимаю, – сказала Лара. – А как же ты без обеда?

Заботливая супруга, а как же.

– Я выскочу перекусить в кафе рядом, не волнуйся, – сказал муж. – Целую!

И отбой.

Лара с облегчением отложила телефон и снова посмотрела в окно. Ей пришло в голову – если бы Кирилл не был так занят собой, он бы заметил, как ее корежит при одном его прикосновении…

…Дождь, кажется, прекратился, в природе посветлело. Она выключила компьютер, схватила с вешалки в прихожей плащ и сумку и выскочила из дома.

Она не понимала, почему так спешит. Она чувствовала себя зверьком, вырвавшимся из клетки. Сердце колотилось; задыхаясь, она летела по ступенькам, ударяясь плечом в стены, торопясь неизвестно куда и зачем.

Выскочила из полутемного подъезда и замерла, зажмурившись, подняв голову к небу. Дождь превратился в мелкий невесомый флер, оставляющий на лице ощущение свежести. И светило солнце! И небо было ярко-голубым.

Она шла по улице, испытывая удивительную радость, забыв про зонт, чувствуя холодные капли на лице… но при этом светило солнце!

Она свернула в парк, пустой и мокрый, с сияющими чисто вымытыми деревьями и травой. Пошла по мокрой аллее к пушкам, потрогала рукой холодный мокрый чугун, перевела взгляд на голубоватую размытую Троицу, тонущую в тумане. Стояла и смотрела, испытывая удивительную гармонию с окружающим и покой. И еще светлую радость, впервые за много дней.

Вдруг небо потемнело и полил дождь.

Лара бросилась к павильону с мороженым, влетела внутрь и прислонилась к косяку, переводя дух. Потоки воды с грохотом тарабанили в крышу, от сквозняка легкие белые занавески ходили ходуном. Здесь пахло кофе и мокрым деревом.

Павильон был пуст, лишь в углу сидел единственный посетитель – здоровый бородатый лось в необъятной ветровке цвета хаки – и тоже смотрел на Лару. В руке он держал кажущийся крохотным бумажный стаканчик с кофе. Это был Монах.

Полная немолодая женщина за прилавком отложила книгу и сказала:

– Что вам? У нас только кофе и мороженое.

Глава 11

Дождь в парке. Часть вторая

Они смотрели друг на дружку. Лара с оторопью, Монах – загадочно улыбаясь и пропуская бороду через пятерню.

Наконец он кивнул и сделал приглашающий жест, указав на стул около себя.

Лара, чувствуя смущение, на негнущихся ногах подошла и опустилась на стул. Мелькнула мысль, что она примчалась сюда, словно знала, что ее ждут. Ни с того, ни сего, выскочила из дома и побежала в парк, даже зонт не взяла. Как школьница…

– Это вы меня… – она запнулась.

– …вытащил из дома? – догадался Монах. – Я. Послал флюид: приходи! Люблю начало осени. Безвременье, туман, листья желтеют. Кофе? Мороженое?

– Кофе, пожалуйста.

Монах встал, едва не опрокинув стол, и подошел к стойке. Вернулся и протянул Ларе стаканчик.

– Спасибо!

– Как ваши дела, Лара? – спросил, рассматривая ее. – Пришли в себя после гостей?

– Пришла. Интересные люди…

– Да, мы такие. Не жалеете, что уехали? Наш патриархальный город не идет ни в какое сравнение с метрополией, его надо любить, к нему нужно привыкнуть. Не скучаете?

– Скучаю, – не сразу ответила Лара. – Не потому, что патриархальный, а потому что чужой.

– Можно пойти работать? Вы кто по профессии?

– Учительница музыки, класс фортепиано. Я думала, но Кирилл против. Он считает, что жена должна обеспечивать уют.

Они помолчали.

Лара вдруг улыбнулась:

– Я видела ваш сайт. Там вы такой… решительный! Нет безвыходных ситуаций, приходите, обсудим… Вы действительно думаете, что все можно решить?

– Не думаю. Но попробовать стоит. Зависит от характера.

– Как?

– Можно сунуть голову в песок и ничего не менять. Можно рвануться…

– А если будет хуже?

Монах развел руками.

– А почему «Бюро случайных находок»? Разве бывают неслучайные находки?

– Бывают. Вы потеряли ключи, ищете, а их нигде нет. Проверили все карманы, ящики, даже под диваном. Нет! И тут вдруг натыкаетесь на них в замочной скважине с той стороны. Вот вам яркий пример целенаправленной находки. А если нашли на улице кошелек, то это счастливая случайность.

– Я прочитала, что вам пишут… – Она рассмеялась.

– Нет пророка в своем отечестве, – сокрушенно сказал Монах.

Он смотрел на нее, откровенно любуясь. Лара почувствовала, как загорелись кончики ушей и вспыхнули скулы.

– Знаете, Лара, если честно, я и думать забыл об этом сайте. Но однажды мне удалось помочь хорошему человеку. Она нашла мой сайт, как вы, и позвонила. Была зима, много снега… красота! Я позвал ее в парк, сюда, сказал, что буду ждать около пятой пушки. Этот павильон был заколочен. Я сидел на скамейке, смотрел на реку, а она опаздывала. Я понял, что она не придет. Вернее, не подойдет. Не решится…

– Не подойдет? Так она пришла, но не решалась подойти? Как вы узнали?

– Почувствовал. – Монах ухмыльнулся. – Если бы я был женщиной, я бы так и поступил. Пришел бы и смотрел издали. Любопытство, как говорят на Востоке, сгубило кошку. Я оглянулся и увидел ее.

– Вы сразу поняли, что это она?

– В парке больше никого не было.

– А что было дальше?

– Я подошел и… – Монах замолчал, интригуя.

– И что? Это была она?

– Да.

– Она передумала?

– Да. Есть вещи, о которых сложно говорить.

– Понятно. Она была… красивая?

Монах пожал плечами.

– Она разводила золотых рыбок. А еще у нее был ручной скат. Его звали Нептун[4].

– Золотые рыбки? – Лара рассмеялась. – Скат? А где она брала морскую воду?

– Это был речной скат.

– Не знала, что в реке водятся скаты. А ваш друг, журналист, тоже детектив? Вам же нужно с кем-то обсуждать и советоваться.

– Да, мы действуем на пару. Кстати, познакомились именно из-за этого дела…

– С золотыми рыбками?

Монах ухмыльнулся и кивнул:

– И придумали детективный союз… гм… толстых и красивых любителей пива. И ринулись в пучину дедукции, так сказать.

Лара рассмеялась.

– А как же полиция? Не мешает?

– Нам? Нет. А вот они считают, что мы путаемся у них под ногами. При этом с удовольствием пользуются плодами наших усилий. Это называется у нас «вставить фитиля правоохранительным органам».

– Получается, вы более успешны, чем они? Почему?

– Именно так и получается. Почему? На сотню, а то и больше преступлений… э-э-э… «неинтересных», так сказать бытовых, случайных, по-пьяни, вдруг попадается одно, которое не лезет ни в какие ворота. Ни подозреваемых, ни мотива… Ничего!

– Глухарь!

– Именно. И мы с Лешей начинаем копать. Как правило, до пятого колена, и непременно что-то вылазит. Понимаете, любой индивидуум таскает всю родословную на спине, как улитка ракушку, образно выражаясь. Как говорили древние, омниа меа мекум порто[5]. А там полно темных пятен, секретов и скелетов в шкафу. Иногда до крайностей не доходит, пережито, забыто, а иногда стреляет. Вот так, живет человек, ничто не предвещает неприятностей – вдруг: бах! Открылся злосчастный ящик, и полезло зло. – Он помолчал. – А вообще, любое преступление решается по определенным схемам… или почти любое. Нужно правильно расставить фигуры и найти связи. Причем там, где их на первый взгляд нет… – Он оборвал себя: расхвастался, распустил хвост в лучших традициях Леши Добродеева. Что значит красивая женщина.

Лара кивнула и спросила:

– А эта женщина, с золотыми рыбками, где она сейчас?

– Наверное, в городе, – сказал после паузы Монах. – Вышла замуж, все у нее хорошо.

– Она вам нравилась?

Монах задумался; пропустил бороду сквозь пальцы. Вспомнил, как она стояла у оградки с видом на реку в своей норковой шубке, вспомнил синий шелковый шарф…

Друг детства Жорик до сих простить ему не может, что он тогда удрал… попросту удрал в Непал. Когда все закончилось и ему удалось вытащить ее из ямы.

Испугался? Он не знал. Он представлял себе весы с качающимися чашками – на одной она, на другой – пампасы.

Что-то ведь было, искра проскочила, а он сбежал. Он всегда сбегает.

Однажды он ответил себе почему. Свобода, должно быть. Независимость. Сила. Любые отношения – слабость и страх. Еще обязательства. Несвобода. Как-то так.

– Козел ты, Монах, – сказал Жорик, – такая женщина!

– Да, – сказал наконец. – Она мне нравилась.

Они смотрели друг дружке в глаза.

Лара отвела взгляд первой. Пауза затягивалась.

– А вы, Лара… – Монах запнулся. – Как вы приживаетесь у нас? – Он на лету изменил вопрос, он хотел спросить о ней…

Лара поняла:

– Я замужем шесть лет, – сказала. – Мужа вы видели. Был крупный бизнес, руководил Андрей, брат Кирилла. Он умер четыре года назад, и теперь дела не очень. Потому мы здесь. Кирилл очень самоуверен, никого не слушает, Андрей многое ему прощал. Пивзавод прибыльный, но дело нужно знать и любить. Володя Речицкий, говорят, жалеет, что продал. Я думаю, он не простит Кириллу, да и с лошадьми у него все плохо. Иногда мне кажется, что мы тут ненадолго…

– А раньше вы тоже так чувствовали? Или только здесь?

– Раньше? – Она задумалась. – Нет, наверное. Возможно, переезд, чужие люди. Там у меня было много подруг, мы встречались. Правда…

Она замолчала, но Монах понял: муж не приветствует! Ревнует. Его можно понять, а каково ей? Ревность утомляет, унижает, заставляет оправдываться. Издержки статуса, ничего не попишешь…

– Лара, вас что-то тревожит? – вдруг спросил Монах.

– Меня? Нет! – поспешно сказала она. – Мне нечего бояться.

Новая пауза. Оба вздрогнули от аккордов «Маленькой ночной серенады».

Лара поспешно схватила айфон, поднесла к уху.

Монаху показалось, она испытала мгновенное облегчение, и мысленно выругал себя за дурацкий вопрос: нечего лезть в душу!

– Да, Кирилл! Нет, я вышла пройтись, надоело дома… – Ее словно подменили, она улыбалась и радостно щебетала. – Дождь перестал, и я вышла. Где? В парке, там, где пушки, здесь красиво, видна река… Даже солнце появилось. Конечно! Через пятнадцать минут на площади!

– Нужно бежать? – спросил Монах, когда она отложила телефон.

– Кирилл пригласил в кафе на площади, где пианино стоит… настоящее.

– «Паста-баста»! Знаю. У них фантастические блинчики с апельсиновым вареньем и с мороженым. Называются «Сюзетта». Очень рекомендую. Кофе не хотите допить?

Но она уже не услышала – убежала.

Он смотрел ей вслед. Она стремительно летела по боковой аллее к деревянной лестнице – так было ближе. Она спускалась по ступенькам – мелькнули плечи, легкие каштановые волосы, взметнулся легкий шарфик, и она исчезла.

Монах смотрел на пустую террасу, на пустую лестницу.

Солнце спряталось за тучу, и снова невесомый мелкий дождик зашуршал в листьях…

«От чего или от кого она так бежит? – подумал Монах, отпивая остывший кофе. – И сайт разыскала зачем-то. Красивая девочка. Актриса, однако. Муж позвал, она побежала, но не к мужу. От чувства вины, что сидела в парке с чужим мужчиной. Хотя, казалось бы… тоже мне, грех. И щебетание, и наигранная радость тоже от чувства вины».

Он представил себе, что его жена пьет кофе в парке с кем-то, почти тайно, не собираясь рассказать ему…

И что? Черт его знает. Может, ничего.

Ревность – чувство иррациональное, кто бы спорил, но если припечет, то никакие доводы рассудка не помогут.

Он попытался вспомнить, ревновал ли он кого-нибудь, но так и не вспомнил. Нет вроде. Наверное, это зависит от массы.

Он почесал под бородой, выдохнул и втянул живот.

Пробормотал: «А не попробовать ли стать вегетарианцем?» И далеко ходить не надо, на фабрике полно чаев для похудения. Они с Добродеевым за час настрочили с десяток рекламок и аннотаций, где клялись, что клиент через две недели становится стройным, как кипарис.

Вспомнил чью-то фразу: «Я не доверяю толстым вегетарианцам», и хмыкнул.

Вспомнил, как она сказала: «Мне нечего бояться»… С чего бы?

Глава 12

Убийца

Они договорились встретиться у Реброва в девять. Он хотел где-нибудь на стороне, но Ребров сказал: «У меня никто не помешает». И хмыкнул иронически.

Ну что ж, диктует он. Жадная сволочь! Ведь обдерет до копейки. И никуда не денешься.

У него мелькнула мысль, что Ребров блефует с его дурацкими открыточками и «кровавыми» постерами… Или это намек на кровавую баню?

Этому шантажисту платят те, кому есть что терять. Репутация, имя, связи… Он нащупывает больную точку и бьет.

Ходят слухи, что с его девочками засветились очень высокие лица… Сволочь! А еще говорят, на него работает армия осведомителей, и он в курсе всего, что творится в городе.

Все знают, что такое его конкурсы красоты! Уважаемый человек, меценат, столп общества, торгует мордой направо и налево, со всеми на «ты», всюду принят. Гибкий, как сколопендра с ядовитым хвостом. А теперь дошла очередь до него…

Интересно, он всех обхаживает картинками или это ему одному выпало такое счастье?

Он брился, рассматривая себя в зеркало.

«Как на свидание к женщине», – подумал, ухмыльнувшись.

В раскрытую дверцу шкафчика ему были видны флаконы, тюбики, тубы с дезодорантами. Он протянул руку, чтобы закрыть дверцу, но рука замерла в воздухе. Он достал маленький стеклянный пузырек с черной жидкостью, уставился, вспоминая, что это.

Четыре года назад, Тунис, восточный базар… Он словно услышал разноголосый гомон пестрого крикливого человеческого сборища, торговцев, хватающих за руки и предлагающих свой товар, повозок, ослов, рядов с женскими украшениями, пряностями, от которых начинаешь чихать, зелий от всяких хворей и для мужской силы.

Солидный бородатый торговец на смеси языков, помогая себе пальцами, все время повторяя «мужжин» и «мэн» и хлопая себя внизу живота, объяснил и показал, как пользоваться зельем.

Взял пипетку, накапал три капли в сомнительной чистоты стакан и долил воды.

«Три» – он показал три пальца и резанул себя ребром ладони по горлу.

Три капли, не больше, а то каюк.

– Они все тут колдуны, – сказал подошедший соотечественник, – не сомневайся, сработает почище виагры.

Как сработает, он так и не проверил, побоялся, а вдруг какую заразу подцепишь.

Он застыл с пузырьком в руке, потом взболтал и убедился, что зелье живое, не испарилось.

Вытащил пробку, понюхал и ощутил слабый запах плесени. Поднял взгляд и увидел в зеркале свое лицо – напряженное, с нахмуренными бровями; вспомнил энергичный взмах рукой по горлу бородатого торговца и вдруг понял, что онэто сделает…

…Ребров открыл, он вошел.

– Ты пунктуален, хвалю! Точность – вежливость королей. Проходи!

Хозяин не потрудился одеться, остался в купальном халате; он все время взмахивал головой, отбрасывая назад мокрые после душа длинные волосы.

Гость прятал глаза, ему казалось, что ненависть полыхнет через край иэтот догадается. Он чувствовал себя неуклюжим и неловким, ему казалось, что тело отказывается ему повиноваться, ему было трудно дышать.

Хозяин достал из бара бутылку виски и два стакана. Разлил. Взял один из стаканов и кивнул гостю – тот взял свой.

Они выпили.

– Ты нашел толковую схему, – сказал Ребров, – беспроигрышный вариант. Не бог весть что, но капает нехило. Не буду ходить вокруг да около. У меня есть доказательства, могу предъявить. Думаю, сойдемся на половине. Точка.

Гость молчал, глядя в стол.

Ребров потянулся за бутылкой, снова разлил. Халат распахнулся; он смотрел на гостя, не стесняясь своей наготы, – великолепный самоуверенный длинноногий самец. Это было еще одним унижением.