Браслет с Буддой

Глава 10

Западня

Шибаев, ощущая холодок в голове, шел по теневой стороне улицы. День был жаркий, даром что осень. Обещали еще месяц лета. Хорошо бы, а то все лето лил дождь. Он остановился около стенда с солнцезащитными очками, пробежал глазами по зеркальным стеклам, выхватывая из улицы за спиной высокие мужские фигуры. Народу было много, разгар дня. Шибаев ухмыльнулся, вспомнив Алика – тот любит такие приемчики. Еще завернуть за угол и подождать, кто появится. Вон, даже Эмма сообразила. Конспираторы…

Он наткнулся на внимательный взгляд продавца, молодого парня в красной бейсболке.

– Ищете что-нибудь особенное? – спросил парень.

– Не сильно блескучее, – сказал неожиданно для себя Шибаев. – Вот эти!

Он снял со стенда очки в коричневой оправе, парень подсунул круглое зеркало на ручке. Шибаев принципиально не носил темных очков, в отличие от Алика, у которого была слабость к украшению себя всякими способами – темными очками, цепочками, запонками и шейными платками, он даже проколол левое ухо и повесил крохотную серебряную сережку, а также сделал тату на левом плече – в виде дракончика. Дракончик на тощем Аликовом плечике смотрелся сиротливо и печально. Это не упоминая о вонючей парфюмерии. Ты, Дрючин, стопудово в прошлой жизни был бабой, говорил Шибаев.

Он рассматривал себя в зеркало, ту часть физиономии, которая там помещалась, и вспоминал Алика.

– Вам идет, – сказал парень. – Берете?

– Беру, – решился Шибаев.

– Вы похожи на Крейга, – сказал парень.

– На кого?

– Это который Джеймс Бонд. Правда! Качаетесь?

– Иногда, – Шибаев давно не был в спортзале, и ему стало стыдно.

Парню хотелось поговорить.

– Вы из полиции?

– Что, заметно?

– Заметно. Я сразу усек.

– Сериалы смотришь?

– Ага! Есть классные. Между прочим, за вами наружка.

– Что за мной? – изумился Шибаев.

– Какой-то тип следит от самого угла. Вы остановились около витрины, и он тоже, копается в папке, делает вид, что ищет. Вы пошли – и он за вами.

– Ты сейчас его видишь?

– Вижу. Стоит около лавки с детскими игрушками.

– Где? Справа, слева?

– Справа, сзади, метров двадцать. В джинсах и белом пиджаке, в черных очках, с зеленой папкой.

– Спасибо, друг, – сказал Шибаев, протягивая деньги.

– Обращайтесь, – хмыкнул парень.

Шибаев пошел в обратную сторону, прямо на типа в джинсах и белом пиджаке. Тот рассматривал коробку с устрашающего вида роботом-трансформером и Шибаева не заметил. Шибаев ткнул указательным пальцем типу между лопатками и прошипел: «Руки вверх!» Тот дернулся и издал неартикулируемый звук, похожий на всхлип. Это был Алик Дрючин.

– Ну и какого хрена ты здесь делаешь? – спросил Шибаев. – В шпиона играешь? В этого… – он кивнул на коробку, – трансформатора?

– О чем ты? – неискренне удивился Алик. – Случайно попал, шел мимо.

– Трет нос, в глаза не смотрит… Классика. Не ври, Дрючин! Давно ведешь?

– От «Эммы». Кофе хочешь? Здесь рядом есть кофейня, пошли посидим?

– Ну и как это понимать? – спросил Шибаев, когда они уселись в глубине крохотной кофейни.

– Как прикрытие, мало ли…

– Беспокоился за товарища? Спасибо.

– Ладно. Ты постригся никак? И очки? Чтобы не бросаться в глаза?

– Правильно понимаешь, Дрючин. Никого не видел?

– Никого. Все чисто. А что Эмма? Познакомился с коллективом?

– Познакомился. Теперь ждут тебя.

– Меня?

– Тебя. Я сказал, что ты рекомендовал их заведение, описал тебя, они сказали, что помнят и ждут.

– Я никогда у них не был!

– Придется навестить. Там у них мастер Кристина, очень приятная девушка.

– Думаешь, надо?

– Думаю, надо. Посмотришь свежим глазом… жесты, мимика, а вдруг что высмотришь. Ты у нас спец.

– Вот ты не веришь, а вместе с тем выдающиеся психологи считают…

– Психология – наука расплывчатая. Нос может чесаться не потому, что ты врешь, а потому что муха села.

– Ты удивительный ретроград, Ши-Бон, ты живешь вчерашним днем.

– Ага, история нас рассудит. Пей кофе, остынет.

Так, мирно пререкаясь, они выпили кофе и разошлись по своим делам. Алик Дрючин направился в их общий офис, а Шибаев – в налоговую, знакомиться с любовником Эммы Анатолием Ильичом Варгой… или Варга.

– До вечера, – сказал Алик. – Кстати, ты с этой стрижкой и очками похож на Крейга.

– Знаю, – сказал Шибаев. – А знаешь, почему ты никого не видел?

– Потому что никого не было.

– Неправильный ответ. Потому что ты торчал перед каждой витриной.

– Неправильное заключение. Я в здешних лавках не одеваюсь.

– Ты не на шмотки глазел, а на себя. Ох, смотри, Дрючин!

– Но ты ведь тоже никого не видел, – фыркнул Алик.

На том и расстались.

Табличка на двери восьмого кабинета сообщала, что здесь рабочее место инспектора А. И. Лучко. Лучко, а не Варги… или Варга. Шибаев оглянулся. Народ сидел на стульях вдоль стен молча, сосредоточенно, не глядя друг на дружку. Шибаев снял темные очки, подошел к столу информации, стал в небольшую очередь. Минут через десять добрался до барышни средних лет и спросил, где можно найти Анатолия Ильича Варгу. Та скользнула по Шибаеву внимательным взглядом и сказала, что такой здесь не работает.

Шибаев наклонился к ней и спросил, понизив голос:

– Повышение по службе? Переезд на пээмже в Европу? Что случилось?

Он видел, что барышня колеблется, и нажал:

– Он обещал помочь в одном вопросе…

– Восьмой кабинет, там объяснят, – перебила женщина.

– Он хоть жив? – пошутил Шибаев, улыбаясь. Обычно его улыбка действовала безотказно. Но не сейчас. Женщина нахмурилась, взглянула ему в глаза и, тоже понизив голос, сказала:

– Варга умер.

– Умер? – Такого поворота Шибаев не ожидал. – Как это умер? Болел? Когда?

– Автомобильная авария. Три месяца назад, в начале июня. У вас все?

– Спасибо. У меня все.

Он подумал, что неплохо бы заполучить адрес погибшего, но понял, что вряд ли удастся. Знать заранее, сориентировался бы, а так – как обухом по темечку.

И как это прикажете понимать? Эмма позвонила супруге нежеланного любовника, ладно, принимается… Сила слабых, как говорит Алик. Эмма рассталась с ним в начале мая, а в начале июня Варга погиб. Авария… Это серьезно. Насчет машины он, Шибаев, Эмму не спросил, к слову не пришлось. А что, если… А зачем? Какой смысл ей… Да и есть ли машина – вопрос. Он вспомнил растерянное лицо Эммы, синие глаза и белые волосы, вкуснейшую отбивную… Приостановился посреди тротуара. А мотив? Уклонение от уплаты налогов? Даже не смешно. Дурь всякая лезет в голову… Они расстались после ее звонка, она сама сказала… Достал он ее. Мелкий пакостник-шаровик. Мразь! Заставлять женщину спать с ним, пользуясь служебным положением. Получается, случайность? Необязательно случайность. Необязательно Эмма. Кто знает, скольким этот Варга вставил фитиля. А может, и случайность. Интересно, Эмма в курсе? Нет, иначе сказала бы. Не факт, что сказала бы. Хитрая – вишь, как сообразила насчет звонка супруге. Кто сказал, что маленькая ложь рождает большое недоверие? Кроме Дрючина, конечно. Кто-то из великих. То-то.

Он попытался вспомнить лицо Эммы, когда она сообщила ему имя бывшего любовника… Смутилась, замялась. Но не испугалась. Страха не было. Не почувствовал Шибаев в ней страха…

Около восьми вечера Шибаев был на точке. Нашел удобное местечко, откуда просматривался вход в салон и три разноцветных головы в витрине. Уселся на хромую облезшую лавочку, достал мобильный телефон, углубился. Улица была пуста. Место не бойкое, факт. Он видел, как улетела Кристина – стоя на пороге, громко попрощалась с хозяйкой. Эмма появилась в восемь десять. В бирюзовом платье и в бирюзовых серьгах. Огляделась вокруг и принялась запирать дверь. Снова огляделась и пошла по улице к проспекту Мира. Шибаев отметил, что походка у нее нерешительная, он кожей чувствовал, как ей хочется оглянуться. Но она, памятуя его инструкции, шла деревянной походкой и не оглядывалась. Что там в учебнике у Дрючина про деревянную походку? Признак хорошего человека? Да уж… Шибаев ухмыльнулся.

Он выждал минут пять, сунул мобильник в карман, поднялся и пошел следом. Так они не торопясь вышли на проспект и двинулись в сторону ее дома.

Она постояла у подъезда, и Шибаев понял: ждет, что он подойдет. Подходить он не стал, смотрел на нее издали, и она наконец исчезла в подъезде. Он выждал несколько минут и достал мобильный телефон. Она ответила сразу, в ее нетерпеливом и радостном, как ему показалось, «алло» было ожидание.

– Как вы, Эмма? Все нормально? Никаких следов чужого присутствия?

– Нет вроде. Вы… не зайдете?

– К сожалению, не получится. Я всю дорогу шел за вами, все чисто. Не бойтесь. Завтра созвонимся. Спокойной ночи. Если что… в смысле, какие-то вопросы, звоните. Можно ночью. Еще раз спокойной ночи. Кстати, – спохватился, – у вас нет машины?

– Нет. У мужа была, но мы ее продали.

– А права есть?

– Нет. А что?

– Так, к слову пришлось. Спокойной ночи!

Ее ответное пожелание спокойной ночи было полно разочарования. Не нужно быть Дрючиным, чтобы понять. Шибаев тут же спросил себя, какого черта. Ведь можно было зайти, по-людски посидеть, поговорить… чаю попить. Какого, спрашивается, черта? Он тут же одернул себя: никаких шашней с клиентками! А если она одинока, приятна на вид и… э-э-э… не против? Этика, как говорит зануда и крючкотвор Алик Дрючин. Этический код. Не лезь! Неизвестно, что придется разгребать, и тут нужны чистые руки. А то может получиться себе дороже. Вот поймаешь того типа, который таскается за ней следом, врежешь разок-другой по сусалам и спросишь, какого хрена. А потом можно познакомиться и поближе. Напроситься на чай, например.

Все ты правильно сделал, Шибаев. Молодец. Не надо путать работу с радостями жизни. Правильно-то правильно, а все-таки скребло что-то внутри, сожаления о несбывшемся, как сказал бы адвокат. Разочарованный, шел он домой, где уже поджидал его с ужином полный нетерпения друг и сожитель Алик Дрючин.

Глава 11

Оперативные раздумья за ужином

Капитан Астахов заявился домой около десяти. Квартира встретила его темнотой и тишиной. Ирочки еще не было. Коля хлопнул себя по лбу, вспомнив, что у гражданской супруги сегодня показ, а потом раут.Раут, прикинь! Тоже мне. Ирочка была моделькой. Не стопроцентной, а настолько, насколько позволял ее скромный рост – вроде бы моделькой. Или типа. Это значит, что она вполне могла заменить приму, подвернувшую ногу или не явившуюся на мероприятие по случаю скандала с кутюрье Рощенко, для своих – Рощиком. Тебе бы росточка добавить с полметра, часто повторял кутюрье, цены б тебе, Ирка, не было! В свободное от показов время Ирочка трудилась костюмером, секретаршей или курьером. Еще варила кофе на всю компанию. Правда, кофе так себе, средней паршивости. Философ Федор Алексеев, например, считает, что женщины варить кофе не способны в принципе, генетика не та. Вот и у Ирочки генетика не та… И не только насчет кофе. Костюмер из нее тоже так себе, бумаги она вечно путала и теряла, но, с другой стороны, по доходам и усилия – свои два гроша она все-таки отрабатывала. Старший, куда пошлют, издевался капитан. Ирочка пропускала его издевки мимо ушей… Она многие вещи пропускала мимо ушей и не заморачивалась. Может, потому они и держались вместе. Характер у капитана был… как бы это выразиться подоходчивее? Скажем, дотошный. Таким и должен быть хороший опер. Капитан любил зудеть, пилить, ставить на вид и вспоминать прошлогодние грехи. А кто из нас без слабостей?

Ирочки дома не было, и неизвестно, когда появится. Впрочем, почему неизвестно? Очень даже известно. Раньше двух-трех можно не ждать. Никто и не будет. Коля поздравил себя с тем, что не поленился заскочить в гастроном и купить пельмени. Теперь можно посидеть в спокойной обстановке и подумать. Пельмешки, пивко… А есть ли в наличии? Капитан заглянул в холодильник. Есть! Не забыть бросить в пельмени лавровый лист – капитан слыл гурманом.

…Он потер руки в предвкушении. Перед ним на столе стояла большая миска с пельменями – пахло как в раю! Соевый соус, пивко… Черновик для оперативных записей и ручка. Комплект.

Итак, что мы имеем, спросил себя капитан. И где колет? Где вылазит колючка и колет? Сейчас разберемся.

«Хронология», – написал он на листке и отхлебнул пива; вспомнил, что уже расписывал детали трех схожих убийств. С минуту прикидывал, где может быть давешний листок, проверил папку и карманы, но так ничего и не нашел. Ладно, сказал себе, зайдем по второму кругу и заодно проверим память. Снова отхлебнул пива и стал резво черкать карандашом.

1.Алина Семен. Стокман, 36, незам., в парке, 28 мая, собачник. Браслет из молочно-белых бусин с Буддой.

Спросить у А., что за камень… при случае.

2.Полина Андр. Сличенко, 29, 27 июля, дворник, утром, проходной двор; браслет из… – Капитан напряг память. – Из копала желтого цвета, с Буддой. Любовник?

3.Лидия Влад. Мороз, 34, 30 сентября; браслет из лазурита, синий, с Буддой; черный «БМВ», речной порт около трех утра.

4.Белецкий Игорь Семенович, владелец «БМВ», угон? Вечером 29 сент. или ночью 30-го.

Итого: предполагаемый убийца купил 7 браслетов 2 марта;

первое убийство – 28 мая;

второе – 27 июля,

третье – 30 сент.

Около двух месяцев между убийствами. Со второго марта до первого…условно первого убийства, двадцать восьмого мая, почти три… Почему? Почему он так долго терпел? Купил и терпел? Выжидал? Или… Что бы это значило? А то и значит, что двадцать восьмого мая было не первое убийство, должно быть еще одно, между вторым марта и двадцать восьмым мая. Гипотетически, как говорит профессор философии Федор Алексеев. А еще точнее, если следовать схеме, чисто гипотетически, то случилось оно за два месяца примерно до двадцать восьмого мая. То есть между серединой марта и тридцатым числом или началом апреля. Вот так, капитан.

Коля доел последний пельмень, запил пивом. Поставил на огонь чайник. Стоял над ним и раздумывал: если имело место бытьусловно первое убийство, то где труп? Спрятал? Не пляшет, ему нужно оставить след, надеть браслет, выставить на обозрение… Не будет он прятать. А если он совершил ошибку, накосячил и вдруг обнаружил, что существует связь между ним и жертвой? Тогда он спрячет тело. Но тут же найдет другую жертву. Вдруг не вдруг… Гадание на кофейной гуще. Пока ясно одно: промежуток в три месяца между покупкой браслетов второго марта и первым убийством двадцать восьмого мая не укладывается в схему, не мог он ждать так долго. Значит, была еще одна жертва, условно первая, решил капитан.

Адвокат Алик Дрючин, изнывая от нетерпения, ждал Шибаева за накрытым столом. Мясо, жареная картошка, пиво в холодильнике. А Шибаева все не было. Алик не решался набрать друга – а вдруг тот в засаде. Наконец раздался долгожданный звонок, и Алик побежал открывать.

– Я думал, ты не придешь ночевать. Мой руки и за стол, – строго сказал Алик.

– Ну что? – спросил он, когда они уселись за стол. – Видел кого-нибудь?

– Нет, – Шибаев сосредоточенно жевал.

– К Эмме заходил?

– Нет.

Алик приподнял бровь, рассматривая Шибаева. В глаза не смотрит, отвечает односложно… Врет?

– Как она? В порядке?

– В порядке.

– Так есть он или нет? Этот тип?

– Не знаю. Спроси чего полегче.

– Может, ей кажется? Кризис среднего возраста…

– Может. Между прочим, ее любовник… помнишь, я говорил, мужик из налоговой?

– Помню. Она позвонила его жене. И что? Ты был в налоговой? Видел его?

– Его уже нет. Умер.

– Умер?! – поразился Алик. – Как это умер?

– Элементарно. Как умирают… Машина сбила. Одиннадцатого июня.

– Три месяца назад? И она тебе ничего не сказала? Ты думаешь, это случайность?

– Не сказала. В каком смысле случайность?

– Может, это как-то связано с ней…

– Возможно, никак не связано. Если он всех так доставал, то желающих должно быть много.

– Может, несчастный случай?

– Не исключено. Черт его знает. Попытаюсь увидеть вдову… Вдруг что-нибудь выплывет.

– Любовник Эммы сбит насмерть машиной… Интересное кино! – Алик с сомнением покрутил головой. – Нашли хоть?

– Не знаю. Завтра займусь.

– Эмма, ее любовник, ее преследователь, смерть любовника… – перечисляя, Алик загибал пальцы. – Думаешь, случайный ряд?

– Давай спроси еще, верю я в случайности или нет. Где бузина, а где дядька? Она позвонила его жене в начале мая, после этого он слинял, и они больше не виделись. Наезд имел место в начале июня, почти месяц прошел. Не вижу связи. Ни смысла, ни связи.

– А зачем он преследует ее? Тот, который… преследует?

Шибаев снова пожал плечами.

– Зачем лезть в квартиру, если не с целью ограбления?

– С целью напугать.

– Ты думаешь?

– Откуда я знаю! – повысил голос Шибаев. – Был бы хоть бизнес стоящий… И денег, говорит, дома не держит. Столик сдвинут, ящики выдвинуты… Знал, что она заметит. Не вижу другой цели.

– Может, этот, фетишист? Пришел украсть ночную сорочку. А что, думаешь, не бывает?

– Вроде не украл, Эмма говорит, все на месте. Ты много видел фетишистов, которые вламываются в квартиры?

– То есть ни одной стоящей мысли? – настаивал Алик. – Хоть какая-то причина должна быть! Зачем-то ведь он приходил!

Шибаев снова пожал плечами, сказал после паузы:

– Если приходил. Посмотрим. Если он есть, то рано или поздно проявится. Как ты любишь говорить: мы только в начале пути.

– А как он попал в квартиру? Царапины на замке проверил?

– Проверил. Царапины есть. Эмма однажды открыла дверь пилкой для ногтей. Дверь доброго слова не стоит. Чьи царапины, как ты сам понимаешь, установить сложно.

– Пилкой для ногтей? Как это?

– Элементарно, Дрючин. Забыла ключ, а соседки, у которой запасной, не было дома. Вот она и употребила пилку.

– Хитрая, – заметил Алик. – То жене любовника звонит, то пилкой дверь открывает. Кошка!

– Кошка? Почему кошка?

– Падает на четыре лапы, умеет выживать в критических ситуациях.

Шибаев кивнул и промолчал.

– Ты сказал, она тебе соврала… – Алику хотелось поговорить. – В чем?

Шибаев нахмурился, перестал жевать. Задумался.

– Я спросил… вот как ты сейчас, есть ли хоть какая-то дельная мысль. Может, кража или утеря сумочки, телефонные звонки, чужие письма, случайно попавшие в ящик… Хоть что-то. Новые знакомства. Она сказала – нет.

– И что?

– Мне показалось, что она соврала. Нос ни при чем, Дрючин. И за уши она себя не хватала. Просто отвела глаза и запнулась, ответила не сразу…

– Не факт. Может, рылась в памяти, пыталась вспомнить, – заметил Алик.

– Может. А только я думаю, что она пропустила всякую мелочь через сито, пытаясь понять, что происходит. Видел бы ты ее холодильник! Да она должна была отрапортовать: ничего, мол, все в полном параде. А она запнулась. Жалко, тебя там не было, ты бы сразу ее раскусил.

– Холодильник? – Алик выхватил странное замечание Шибаева. – При чем тут холодильник?

– Порядок. Идеальный. Тебе до нее далеко.

– А… – открыл рот Алик и замолчал, соображая. – В смысле, очень упорядоченная?

– Именно. Все по полочкам. Потому и сдвинутый столик заметила. Я бы не заметил, да и ты вряд ли. А она заметила. Глазастая, ничего не пропустит.

– Все они глазастые, – сказал Алик, и было видно, что сказал не просто так, а со знанием дела. – Когда не надо.

– Кстати, Дрючин, узнай по своим каналам, что с наездом на Варгу. Хоть что-то должно быть. Сможешь?

Алик кивнул.

Сидевший на табурете Шпана, пользуясь тем, что Шибаев и Алик увлеченно обсуждали Эмму и ее проблемы, изловчился и стянул с тарелки отбивную, не удержал и уронил на пол. Спрыгнул следом и поволок добычу в угол, опасаясь, что отнимут.

– Ты только посмотри на этого паразита! – всплеснул руками Алик. – Я же кормил его! Куда в него столько влазит? Как верблюд, честное слово!

Они наблюдали за передвижениями кота. Тот, не подозревая, что на него смотрят, с урчанием рвал мясо.

– Тигр, – сказал Шибаев. – Тигр, а не верблюд. С какого дива верблюд?

– Тигр… тоже мне! – фыркнул Алик. – Верблюд, потому что они наедаются впрок, так и твой животный все время жрет. Верблюд хоть работает, а этот ночью гуляет, а днем дрыхнет.

– Ведет активную сексуальную жизнь, потому и жрет. Мужик. А тебе завидно.

– А тебе?

– Мне тоже.

Адвокат вздохнул и задумался…

Глава 12

Фантазии на тему хронологии

У самого интересного экспоната не бывает таблички с названием.

Капитан Астахов был насуплен и молчалив, так как перебирал в памяти детали трех убийств, пытаясь сообразить, как найтиусловно первую жертву. Внутреннее чутье и постоянное ожидание гадостей от судьбы подсказывало ему, что она должна быть… Первая жертва. Но в полицейских сводках о ней никакого упоминания. На самом деле ее не было. Но капитан нутром чуял, что есть. И где же она? Спрятана? Нет, нет и нет! Убийца не стал бы прятать тело по известным причинам… Зачем тогда покупать браслеты?

Второго мартаон купил семь браслетов с целью оставить их на левой руке жертв. Ясно. Дальше. Первое убийство – двадцать восьмого мая; второе – двадцать седьмого июля; третье – тридцатого сентября. Каждый раз примерно через два месяца. Одной жертвы не хватает, чтобы уложиться в схему. Между серединой и концом марта. Куда же она делась? Если бы с подобной теорией выступил друг капитана, профессор философии Федор Алексеев, капитан Астахов подверг бы его осмеянию, а теорию назвал мутной. Но то профессор, а то он, капитан Астахов. Менделеев тоже предсказал неизвестные элементы в своей таблице и даже оставил для них место. Умозрительно, как говорит Философ. А ведь сработало.