Женщина в голубом

Глава 15

Бомба!

Чем меньше фактов, тем красивее схемы.

Улица Пятницкая, дом четыре, квартира одиннадцать. Почти напротив театра, центр города. Офис наследия в этом же здании на первом этаже. Мраморная вывеска сообщала, что здесь находится фонд Культурно-исторического наследия; мраморное крыльцо, чугунного литья перила – все солидно, со вкусом, видимо, поработал хороший дизайнер.

Товарный вид, вспомнил майор Мельник слова Оли.

Офис был закрыт. На крыльце – несколько желтых листков, занесло, видимо, из театрального скверика. Значит ли это, что дверь несколько дней не открывали?

Он несколько раз позвонил в дверь квартиры Якова Реброва, но ему не ответили.

Телефон тоже молчал. Майор несколько раз прослушал длинные гудки и послал помощника по соседям за информацией.

Дама из соседней квартиры долго выясняла, кто они такие, потребовала показать удостоверения и, наконец, сообщила, что Яника не видела уже несколько дней, наверное, он в отъезде за границей, он много разъезжает, его всюду приглашают в жюри, правда, обычно он предупреждает, что нужно покормить Ляпу и полить цветы.

Она разволновалась и вышла из квартиры как была, в халате и тапочках, приложила ухо к двери Реброва и сказала, что там мяукает Ляпа. После чего решительно вставила ключ в замочную скважину.

Майор Мельник и лейтенант переглянулись, и майор кивнул: не волнуйся, мол, пока без ордера.

Дверь распахнулась, и соседка вошла первой.

В прихожей горел свет. К ним, громко мяукая, бросилась большая белая кошка.

– Яков Юрич! – закричала соседка. – Вы дома? Ляпочка, что случилось?

Гостиная была пуста, под потолком сияла люстра-антик с полусотней стилизованных под свечи лампочек.

– Да что же это такое? Ничего не понимаю! – восклицала соседка.

Она сунулась в распахнутую дверь ванной комнаты и по инерции успела спросить:

– Яша, вы… – И тут же закричала отчаянно и отшатнулась.

Майор Мельник отодвинул ее и встал на пороге.

Здесь также горел свет. В ванне, наполненной красной водой, лежал мужчина: голова его упала набок, лицо, полузакрытое черными прядями волос, было серым, рот мучительно оскален; островками торчали из воды мосластые колени; страшная скрюченная правая рука свисала с края ванны, на перерезанном запястье запеклась черная кровь; тускло блестел на среднем пальце массивный серебряный перстень; на белом коврике окаменела черная лужа; там же посверкивало лезвие раскрытой опасной бритвы и валялось скомканное окровавленное полотенце. И завершающим штрихом – перевернутая пустая бутылка из-под виски и стакан на полу.

– Ой, да что же это такое! – заголосила соседка. – Яшенька, господи, зачем?

Майор кивнул лейтенанту, тот приобнял женщину за плечи и вывел в прихожую. Майор слышал, как она там плакала и что-то выкрикивала, а лейтенант бормотал, утешая.

Хлопнула дверь, и в квартире наступила тишина.

– Она забрала кошку, – доложил лейтенант, появившийся на пороге.

Майор кивнул.

По предварительному заключению экспертизы в лице судмеда Лисицы, покойный был мертв около трех суток; смерть наступила в результате обильного кровотечения, вследствие перерезанных на обеих руках вен, с каковой целью была использована опасная бритва фирмы «Золинген», обнаруженная на коврике около ванны. Левая рука оставалась в горячей воде, что способствовало усилению кровотечения, правая лежала на краю ванны. Предположительно, он был пьян – насколько, выявит экспертиза; самоубийство не исключается.

Предсмертной записки Яков Ребров не оставил. Гостей, похоже, не принимал, на полу валялась сброшенная одежда. Зеркальный шкафчик в ванной с десятками бутылочек и тюбиков с шампунями и лосьонами был раскрыт – здесь, видимо, хранилась бритва.

В сейфе были обнаружены двадцать тысяч долларов, с десяток золотых и платиновых украшений – цепочек, крестиков, перстней, два браслета в виде массивных цепочек, личные и рабочие документы, а также коллекция фотографий постельных сцен, попросту компромат, или золотой фонд.

Майору показалось, он узнал мужчину с фотографии, это был чиновник из мэрии, с которым он когда-то пересекался по службе.

Остальных он не знал, но допускал, что это были люди известные и небедные. Что наталкивало на мысль о подпольных занятиях руководителя фонда, а попросту о банальном шантаже.

В запертой тумбе письменного стола обнаружилась изрядная коллекция порноснимков. Здесь были одни девушки, видимо, соискательницы титула «Мисс города», подумал майор. Компьютер Реброва был изъят и передан для изучения в технический отдел. Если там что-то есть, ребята найдут.

На полу в прихожей были обнаружены пятна крови. Как показал анализ, кровь принадлежала женщине…

Опрос соседей не прояснил ничего. Никто ничего не видел и не слышал. Правда, сосед из квартиры сверху упомянул, что его собака, спаниель Чампи, беспокоился и даже выл позапрошлой ночью, видимо, что-то чувствовал. Соседка, которая забрала кошку, рассказала про девушку Аню, бывшую «Мисс города», с которой Яша встречается уже давно, почти год. Хорошая девушка, красивая, модель в Доме моды. Подарила ей несколько журналов со своими фотографиями. Часто бывали гости, в основном мужчины, но вели себя спокойно, кажется, играли в карты. До этого были разные девушки… ну, вы понимаете…

Она понизила голос:

– У него работа такая – то прослушивание, то консультация. Да, да, в офисе внизу, но иногда и дома. Но это до Ани. Часто бывал бизнесмен Речицкий. Яшенька говорил, они школьные друзья. Хороший человек, юморист, всегда пошутит и скажет комплимент. Три дня назад? Она задумалась. Тихо было. Вроде хлопнула дверь, около одиннадцати или позже, но, может, это было раньше. Я принимаю снотворное, плохо спать стала. Когда видела Яшеньку в последний раз?

Она снова задумалась.

– В понедельник, кажется. Ну да, в понедельник. Сегодня у нас четверг, значит, четыре дня назад. Утром, он шел на работу, около десяти. Нарядный, в белом костюме… Он вообще франт, белое любил, еще разноцветные шарфы накрутит вокруг шеи, а на руке золотые браслеты, очень стильный. Как артист или художник, богема, одним словом. Поверить не могу, что такое горе, как живой, такой воспитанный, бедная Анечка, наверное, поссорились, и Яшенька наложил на себя руки…

Дальше пошла лирика.

Майор Мельник поблагодарил свидетельницу, попросил звонить, если вспомнит что-нибудь, и распрощался.

Обыск в офисе ничего не дал. Книги, программы мероприятий, красочные приглашения, сотни папок с фотографиями красивых девушек. Скайп, Фейсбук, десятки друзей и подруг, ежедневник с расписаниями встреч – судя по их количеству, Ребров трудился в поте лица. Деловые встречи, обсуждения, условия.

Ничего личного, ничего угрожающего. Несколько записных книжек, некоторые очень старые, та же история: сотни имен, адресов и номеров телефонов. Ребров был популярной фигурой на городском горизонте. Официальные письма из мэрии, театра, филармонии, администрации городского парка с предложениями и условиями проведения мероприятий ко Дню города, конкурсов песни, классического танца, «Мисс города», детских утренников, новогодних балов и т. д. Папки с набросками реклам, анонсов, приглашений и программок. Видеотека – клипы с девушками: одетыми, раздетыми, в театральных костюмах, в париках, с косами и бритых наголо.

На письменном столе – фотография в серебряной рамке: Ребров и Речицкий в обнимку, оба радостные и смеющиеся. Ребров показывает два разведенных пальца – виктория!

Если Реброва майор Мельник не знал, то Речицкий был ему известен как бузотер, хулиган и скандалист. Его в городе знали все.

Что могло заставить бонвивана Реброва покончить с собой? Выпить почти литр виски и вскрыть себе вены. Что? Неизлечимая болезнь? Несчастная любовь? Долги? Депрессия?

Ни то, ни другое, ни третье. Все у него было в порядке. На первый взгляд. И деньги были.

Может, не самоубийство? Тем более принимая во внимание подпольный бизнес Реброва. Хотя трудно поверить, что он светился, обходя жертв самостоятельно, скорее всего, была отработана схема, и жертва не знала, кто ее шантажирует, – Ребров оставался в тени. Но умному человеку не составило бы труда вычислить, кто есть кто.

Но опять-таки, ну, засветился клиент с девочками, ну и что? Кого этим сейчас удивишь?! Кто-то заплатит – вроде типа из мэрии, кто-то пошлет подальше, но чтобы убить? Сомнительно. Тут нужен мотив посерьезнее.

Речицкий нетрезвый, растерянный, матерящийся от беспомощности, повторял:

– Эх, Яник! Дуралей, как ты мог? Почему не сказал? Не верю! Не такой он человек! Он боец! Какая на хрен депрессия? Он что, баба? Что вы мне тут… Фигня! Ну, выпил, ну и что? Мы же вместе в субботу, вместе козу водили, начали с «Английского клуба»… В «Белой сове» на стриптизе! У него день рождения через месяц, попросил подарить ему Филиппа Патека! Обожал часы. Не верю! У него были враги! Артур Ондрик с его гребаной галереей! Яник смеялся над ним, говорил: картины дерьмо. Яник понимал в живописи, у него работал художественный кружок… видели картины? Давно уже, лет пятнадцать, когда он был директором Дома культуры. Артур последняя сволочь, вполне мог отравить! Столкнуть с крыши… Меня тоже! Сколько я ему морду бил! Убить мало! А что Анфиска говорит? Может, она? Та еще стерва! Хотела, чтобы он женился, скандалила… Я ему говорил, развяжись, она стерва, на таких не женятся… да и зачем? Тебе баб мало? Вот она его и…

Речицкий прищелкнул языком. Дальше текст стал несколько неразборчивым и содержал в основном междометия, восклицания и ненормативную лексику.

Об убийстве Ани-Анфисы Речицкий ничего не знал. Сообщил, что последние два дня сидел у себя в конюшне, разбирался с коллективом и лошадьми.

Узнав, был потрясен настолько, что проревел, сжав кулаки:

– Убью! Кто? Хоть что-то вы… такие-растакие, знаете? За что мы вам налоги платим?

Долго не хотел уходить, нес совсем уж запредельное, попросил воды и заплакал. Сказал, что он сволочь, потому что переспал с Анфисой, потому что ему было интересно, что Яник в ней нашел. Хорошо, что не успел рассказать Янику.

Майор Мельник только головой покачал.

После общения с бизнесменом он чувствовал себя так, будто целый день разгружал вагоны, и ему пришло в голову, что Речицкий – энергетический вампир, про которых рассказывал Леша Добродеев из «Вечерней лошади».

Легок на помине, тот позвонил, так как до него не могла не дойти информация об убийстве девушки, которую он, разумеется, знал, а также о возможном самоубийстве Реброва, которого он также прекрасно знал, и теперь Леша бил копытом и ржал в ожидании информации. Впрочем, бесцветное «ожидание» не передает ощущений журналиста.

Вожделея! Именно! Вожделея информации.

Майор вызов сбросил, ему было не до Добродеева.

Он ходил по квартире Реброва не торопясь, внимательно осматриваясь, словно ожидал, что ему откроется нечто, что прольет свет на смерть жертвы. Долго стоял перед картинами, зелеными пейзажами и разноцветными натюрмортами.

Их было много. Вся стена напротив застекленных книжных шкафов была увешана картинами.

«Как в музее», – подумал майор, у которого в доме висела всего-навсего одна картина, оставленная Василисой: «Три богатыря».

Листал массивные альбомы, удивляясь количеству фотографий хозяина – это как же нужно себя любить! На морском пляже, на яхте под белыми парусами, в ресторане, на пикнике в лесу, на даче с шашлыками. С девушками, радостный, улыбающийся. С другом Речицким, в мужской компании, даже в сауне.

Он раскрывал шкаф во всю стену в спальне, забитый дорогой одеждой, половина вещей была еще с ярлыками. Выдвигал ящики секретера, рассматривал стопки бумаг, блокноты, программы, то, что уже видел.

Обратил внимание на две маленькие открытки, не то китайские, не то японские. Обе неподписанные. Цепочка птиц по диагонали, а в центре керамическая фигурка животного с красными ушами, похожего на волка или лису. Провел пальцем по блестящему рисунку, ощутил шероховатость – ручная работа? Тушь?

Помогая себе карандашом, рассматривал всякую мелочь в турецкой керамической вазочке: ключи, монетки, крошечную нефритовую фигурку Будды – нэцкэ, несколько разноцветных скрепок, брелок с миниатюрным полицейским джипом вместо ключа.

Покрутил машинку в руках и обнаружил, что это компьютерная флешка.

Он забрал флешку домой, чтобы посмотреть в спокойной обстановке.

Это была запись, скорее всего, скрытой камерой, причем сделанная давно. Низкое качество записи, провалы, помехи, черно-серые волны… копия? Все это мешало рассмотреть детали, но в общем сюжет был предельно ясен.

Спальня не то в квартире, не то в гостиничном номере. Большая кровать, на ней мужчина и женщина, рядом прикроватная тумбочка с вазой, бокалами и бутылкой, судя по размеру и форме, видимо, шампанского. Камера установлена со стороны изножья, похоже, дешевая китайская «мыльница». Тот, кто ее установил, не нуждался в лаврах оператора, ему достаточно было сделать персонажей узнаваемыми.

Скомканные простыни, сброшенные на пол подушки, заковыристые позы, смеющиеся лица. Женщина с длинными светлыми волосами – резким жестом она отбрасывает их с лица – смеется, что-то говорит мужчине. Звука нет, но мимика, позы, жесты вполне выразительны.

Они пьют из бокалов. Женщина хохочет, движением головы отбрасывая длинные волосы. Мужчина обнимает ее, прижимает к себе, видимо, делает ей больно – она морщится, кричит и отпихивает его, он в ответ бьет ее по лицу.

Пробел на полминуты. Затем изображение появляется снова, но нечеткое, дерганое, мельтешащие неясные фигуры; разобрать, что происходит, практически невозможно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Подробнее читайте об этом в романе Инны Бачинской «Ошибка бога времени».

2

Подробнее читайте об этом в романе Инны Бачинской «Маятник судьбы».

3

Кицуне – персонаж японского фольклора, разновидность демона-оборотня.

4

Подробнее читайте об этом в романе Инны Бачинской «Маятник судьбы».

5

Omnia mea mecum porto (лат.) – «Все мое несу с собой».

6

Подробнее читайте об этом в романе Инны Бачинской «Маятник судьбы».