Реальность Тунгур

– А с какого языка переводить? – вдруг подал голос Рони.

– Пока не знаю, и вообще у меня с чтением… – Матэй осёкся – Ты же языки наверняка изучал, значит не зря напросился. – и снова усмехнулся.

– Изучал, но, если он сильно древний, это будет сложно.

Тхалан летел очень быстро, уж не знаю, как железные конструкции, но мы были очень высоко. Это чувствовалось по холоду, что пробирал уже до костей. И не спасало ни одеяло, ни то, что меня обнимали двое мужчин. Хотя поначалу, меня это смутило, но, когда зубы начали отбивать дробь, стало не до того. Матэй развернул меня так, что теперь я могла видеть лица обоих парней. Они прижимались к моим бокам, и обвивали меня руками, сверху, словно палатка, нас накрывало толстое одеяло. Дракон сказал, что приземлимся только в темноте, поэтому ничего не оставалось, как пытаться вести разговоры. Сначала, их начинала я, потом Рони, потом Матэй, но вскоре, разговоры, переходили в перепалки, и я стала уставать.

– Перестаньте, вы похожи на казарок! – в очередной раз не выдержала я – Но те хоть птицы, и красуются оперением, а у вас просто конкурс острот.

– Прости. – брат виновато опустил голову, от чего одеяло стало давить на меня с большей тяжестью.

– Может попробуешь поспать? – предложил похититель.

– Ага, чтобы не мешать вам перья распушать, и меряться у кого хвост длиннее. – снова зазвучал громоподобный смех.

– Мы больше не будем. – заверил Рони. Посмотрела на Матэя, тот сделал честные глаза.

Успокоилась и положила голову на грудь Матэю, успокоив себя тем, что так просто удобнее. Я всегда старалась быть честна с собой, поэтому не отрицала, что он мне нравится. Со всем его ехидством и скрытностью. Но сейчас, я в последнюю очередь думала о мужчинах, как о МУЖЧИНАХ, Матэй был ближе, справа, и от него шло большее тепло, чем от Рони.

Сегодня в моём сне не было брата, только мутные лица, плохо видимые сквозь песок. Разговоры, что было плохо слышно, и невозможно разобрать – язык не знаком. А ещё страх, даже ужас всего происходящего. Ощущение того, что я уже не увижу дом. Мои руки покрыты липкой красной жидкостью, но это не пугает. Мне не нравиться, что я грязная, что не знаю где я. Но страх, он не обо мне, он о том мальчике – о брате, что читал сказки и играл со мной в прятки. Я не знаю, что стало с ним, кругом песок, чужой песок, это я знаю точно.