Как его завоевать?

– Ну и видок у тебя, Лосева, – прокомментировал Денис, который был и грузчиком, и завскладом в одном лице.

– Отвянь, – буркнула я в ответ, направляясь к своему рабочему столу.

Монитор компьютера весь был уклеен желтыми стикерами, напоминая мне о куче дел. Я тихо застонала. Но Денис и не думал отставать, этот гов… стый человек каждый день искал повод поиздеваться надо мной.

– Знаешь, Лосева, любая женщина, если только она захочет, – на этой фразе его брови резко подскочили вверх, – сможет сделать из себя нечто более-менее ебабельное…

– Что?! – я ошалело уставилась на этого дрища, который явно считал себя местным мачо.

Ленка начала хохотать, да так, что чуть чаем не подавилась.

– Слышь, зато смотрю ты у нас через чур стараешься сделать из себя нечто ебабельное, – резко бросила я ему в ответ.

– Не пытайся меня оскорбить, – он ухмыльнулся, всем видом давая понять, что мой выпад нисколечко его не задел, – это ничего не изменит, вид у тебя…

– Заткнись! – зашипела я, не дав ему закончить фразу.

– Ну, ты поняла, – посмеиваясь сказал он и удалился в коридор.

– Козел, – буркнула я себе под нос, а потом спросила у Лены, – что, у меня совсем видок ни к черту?

– Всем привет! – поздоровалась с нами Маринка, расстегивая свою цигейковую шубу.

– Привет! – отозвались мы с Леной.

– Ну, ты лохматая, – ответила мне подруга на заданный ранее вопрос, – и какая-то… замученная.

– Да у меня опять, бл… ь, баба Зина…

– Что на этот раз? – спросила Марина, – Демоны? Или сам дьявол навестил ее?

– Судя по грохоту и громкости ее криков, думаю дьявол решил устроить у нее тусовку со всей своей свитой, – недовольно ответила я, чем вызвала смех девчонок.

Я пошла к кулеру, чтобы налить себе кипяток и попить дешевый растворимый кофе. Никаких кофемашин у нас, естественно, не было.

– Всем доброе утро! – радостно воскликнул Алешка, круглое пузо которого было обтянуто выцветшим пуховиком. Он являлся нашим программистом, а заодно и тем чуваком, на которого взвалили такую миссию, как заправка «гребучих» картриджей, так он сам о них отзывался.

Он с грохотом пихал куртку в лакированный шифоньер, почему-то роняя вешалки. Он вечно такой, шумный, неуклюжий, как медведь в лесу.

– Женька, ты чЕ такая? Пила что ли вчера? – уточнил он, когда наконец пристроил пухан в недра шкафа.

– Лучше не спрашивай, – я сморщила нос и отпила кофе.

– У нее там опять соседка колдовала, – усмехнулась Маринка.

– Блин, позови нас в гости как-нибудь а, – усмехнулся Алешка, – прям хочу глянуть на эту бабку!

– А если бабка потом подпалит квартиру, за то что у Женьки шабаш? – уточнила Лена со смехом.

– А у нее нет родственников там, или кого? – уточнила Марина.

– Нет, – я покачала головой, глядя на столетнюю карамель «Ивушка». Не знаю откуда взялась эта одинокая конфетка, но она уже месяц лежит на моем столе, и я ее тихо ненавижу. С детства терпеть не могу эту карамельку. Еще раз бросив взгляд на дурацкий фантик конфеты, я продолжила:

– Никого у нее нет, сын погиб, муж давно умер, может поэтому она такая чокнутая, – на самом деле бабку можно пожалеть, никому такой участи не пожелаешь. Но тяжело быть понимающей, когда не спишь ночами из-за воплей и стука по стенам.

– О-о-о-о, тогда все ясно, – сказал Алешка, направляясь с грязной кружкой к кулеру.

– Ты б хоть помыл ее что ли, – сказала Лена, сморщив нос.

Но Алешка не отличался особой чистоплотностью, поэтому поверх коричневого многомесячного чайного налета, налил свежего кипятка. Да и Денис делал также.

Постепенно офис заполнялся людьми. Пришли продавцы, открыли магазин и мы слышали, как с самого утра идут покупатели. Отдел розницы сразу же начал атаковать меня расспросами, когда поступят новинки. Самой последней явилась главбух. Ей можно. Она ж главбух. Короче, пришлось отставить недопитый кофе в сторону, отодвинуть от себя дурацкую «Ивушку» и окунуться в работу, посвящая в детали Маринку.

К обеду я понимала одно – если наш директор планирует открытие нескольких магазинов, то одной Маринки в закуп маловато будет. Особенно в такие периоды, как, например, предновогодняя горячка. Тут нужно несколько менеджеров с разделением обязанностей, но при этом взаимозаменяемых. Пожалуй, позвоню ему завтра и скажу об этом.

Обедали все, как правило, здесь же, нависая над пластиковыми контейнерами, которые тащили из дома. Запахи голубцов, сосисок и гречки с подливкой перемешивались, образуя дикий смрад, так что пассажиры плацкарта с лапшой быстрого приготовления нервно курили в сторонке. Иногда я присоединялась к этой какофонии чавкающих ртов, но чаще ходила в кафе через дорогу.

Кафе – это громко сказано. Сюда бы больше подошло название «Пельменная», и еще серп и молот желательно на вывеску. Пол был кафельный, мелкая желтая плитка. Плинтусы окрашены коричневой краской, с потеками. Стены наполовину синие, наполовину белые, все как положено. Неуютные железные столы и стулья. Самообслуживание с подносами, бегающие туда-сюда повара в красными губами, белыми колпаками и грудью пятого размера. Но был один огромный плюс – готовили здесь вкусно. Особенно я уважала соляночку.

– Здравствуй, Евгения, что сегодня? Овощи, солянку? – спросила меня тетя Жанна, которая, кажется, знала каждого, кто хоть раз сюда явится отобедать.

– Добрый день! Солянку! – ответила я, сглатывая слюну, при виде огромной кастрюли, над которой вился пар, а сверху плавали маслины.

Передо мной с подносами в очереди стояли мужчины в полицейской форме. Я сморщила нос при виде этой шеренги.

– Что, никто не нравится? – усмехнулась тетя Жанна. Поначалу я хотела называть ее по отчеству, но отчего то в этом городе все просто требовали звать их бабами и тетями.

Я оглянулась и поняла, что за мной в очереди никто не стоит, а тете Жанне видимо скучно, вот и уловила мою реакцию на парней в форме.

– Нет, не нравятся, – ответила я шепотом.

Она звучно хмыкнула и сказала:

– ЧЕ это?! Форма красит мужчин!

– Моряков может и красит, – ответила я, разглядывая котлетку и подумывая а не сожрать-с ли мне ее, – но не полицию…

– Почему это? – услышала я вопрос, заданный мужским голосом.

Подняла глаза и обомлела, на меня смотрел белобрысый дядька, ну… как дядька… ну лет тридцати пяти, полудядька, полупарень… в форме…

Честно, у меня даже колени слегка подогнулись, я уж мысленно представила, что меня сейчас арестуют к хе… м, за оскорбление лица, так сказать, при исполнении. Но не включать же заднюю, чтоб еще ниже пасть перед шеренгой доблестной полиции, которые начали один за другим с интересом оглядываться.

– Ну… потому что… общественное мнение такое, – ответила я, как можно равнодушнее, – а дайте-ка мне еще вот эту котлетку!

Я попыталась уйти от разговора, тетя Жанна с готовностью бросилась отлавливать мне из подливки котлету, вооружившись лопаткой.

– А вы что, склонны доверять общественному мнению? – не унимался парень.