Ключи от моей души

– Моя.

– Откуда деньги? Ты говорила, вы с отцом жили скромно.

– На самом деле, так было только вначале. Последнее время отец неплохо зарабатывал, машину хорошую купил. Но на квартиру, конечно, не хватило бы. Просто три года назад умерли мои дед с бабушкой. Один за другим. А мне в наследство оставили дом. Добротный с большим участком. Отец даже не поехал на похороны. А я съездила, ну и оформила договор на продажу. Пару лет деньги лежали у меня на счету, а когда съехала от отца, как раз пригодились. Ну все, можешь ложиться. Вот чистое полотенце, – я бросила полотенце на одеяло и опустилась в кресло. – Теперь давай поговорим вот о чем. Пока ты не появился, я собиралась последить за вашим охранником. Тем, кто дежурил в банке в ночь ограбления. Но раз уж вызвался помогать, делись информацией. Вы же наверняка с ним беседовали. Что он рассказал?

– С Болотовым, конечно, общались, – произнес Влад, устроившись на диване. – И не раз. Но, честно говоря, толку мало. Он почти ничего не помнит. Смотрел в телефон, вышел курить, получил по голове. Очнулся связанным, с кляпом во рту. Сумел развязаться, вызвал ментов. Лиц не разглядел. А вот с твоим отцом они дружили.

– Дружили, вряд ли, – сразу же перебила я, – У отца не было друзей. Я тебе говорила, люди его раздражали. Поэтому и работал он обычно в одиночку, как у вас. И женщины постоянной не имел. Ни разу меня ни с кем не знакомил. Так что про дружбу забудь, это неправда.

– Тебе виднее, – пожал плечами Влад. – Хорошо, не дружили. Общались чаще других. Так подойдет?

– Тогда надо понять, почему отец с ним сблизился. Просто ради общения точно бы не стал.

– А разве теперь не очевидно, почему? – переспросил Влад, нахмурившись.

– Если намекаешь на ограбление, я все еще не уверена, что отец в нем замешан.

– По-моему, ты просто его защищаешь. Хотя утверждала, что ненавидишь.

– Ошибаешься, не защищаю. Думаю, он мог такое провернуть. Но одного допущения мало. Я люблю докапываться до правды. Можешь считать это моим хобби.

– Что тебе нужно для уверенности? Его личное признание? – саркастически поинтересовался Влад.

– Неплохо бы. Но боюсь, это вряд ли осуществимо, – отрезала я жестче, чем собиралась. – Лучше вернемся к охраннику. Когда он видел отца в последний раз?

– Как раз накануне ограбления. В тот день Болотов тоже дежурил, а Степан заезжал вечером к нему на работу.

– Зачем?

– Сказал, что хочет кое-что проверить. По безопасности хранилища. Типа, у него появились сомнения. Какие конкретно, не сообщил. А еще смотрел видео с камер наблюдения. В самом хранилище камер нет, это запрещено. А тех, кто туда заходит, снимают. Вот эта запись и заинтересовала твоего отца.

– Вы её смотрели?

– Конечно. Но ничего необычного не заметили.

– Можешь достать запись?

Влад хмуро взглянул на меня и уточнил:

– Думаешь, мы что-то пропустили? На ней, действительно, никаких происшествий. Просто разные люди.

– И все же хочу ее увидеть. Посмотрим вместе еще раз.

– Хорошо, попробую достать. Заеду завтра в контору.

– Тогда, пожалуй, пора спать. День выдался не самый легкий, – я поднялась и вдруг заметила, что мой собеседник пристально смотрит в сторону. Проследив за его взглядом, поморщилась и мысленно отругала себя. Оказалось, Влада привлекла фотография моего отца в военной форме, выставленная на полке книжного шкафа. Я видела, как сжались его губы и напрягся подбородок, от чего шрам на щеке стал более заметным. Мне тут же захотелось отвлечь его от мрачных воспоминаний. И кроме того, от самой фотографии. На ней рядом с отцом было еще двое мужчин, и один из них – Матвей.

Я подошла к шкафу и положила фотографию на полку лицом вниз.

– Пусть так лежит. Не хочу, чтобы она напоминала тебе то время. Думаю, ты пытаешься его забыть.

– Пытаюсь, – сдавленно ответил он. – Уже много лет. Только это невозможно.

– Мне очень жаль, – отозвалась я. – Не знаю, где конкретно ты служил, но это неважно. Там везде одно и то же. Но в чем я точно уверена, никто не должен через это проходить. Никто и никогда. Чем скорее это дойдет до людей, тем быстрее прекратятся войны. Нет в них никакой романтики. Только боль, ужас и смерть. Поэтому те, кто воевал, никогда это не обсуждают. Отец не рассказывал мне ни о чем, хотя поначалу я спрашивала. Потом поняла, это как тыкать раскаленной кочергой в незаживающую рану.

Влад внимательно смотрел на меня и молчал. А дальше тихо произнес:

– Странно. Лучше всего меня понимает человек, никогда в этой мясорубке не побывавший.

– Поверь, – мрачно отозвалась я, – благодаря отцу я была там много лет. Если не физически, то морально. И точно не хочу, чтобы кто-нибудь еще такое на себе испытал.

Глава 19

После разговора я ушла к себе в комнату, снова ощущая странную, смутную тревогу, смешанную с досадой. Пыталась вспомнить и наконец поняла. Раньше уже чувствовала такое, когда сталкивалась с чем-то неизвестным в себе. Тем, что ставило в тупик и мешало самоконтролю, выбивая почву из под ног. Гораздо спокойней я относилась к любым помехам со стороны: людям или событиям, что вмешивались в мои планы и нарушали их. Благодаря отцу с детства была готова к разным неожиданностям, умела быстро собираться и находить правильное решение.

Но если собственные реакции или тело подводили меня, это и было самым пугающим, непредсказуемым. Я словно ступала по зыбкому песку, внезапно теряла опору. Потому что единственным человеком, на которого всегда могла положиться, была я сама. И это не мой выбор. Меня просто вырвали из привычной среды и бросили туда, где каждый сам за себя. Я приняла и научилась с этим жить. Вот и сейчас, стараясь вернуть контроль, анализировала ситуацию. Только выводы мне совсем не нравились.

Похоже, дело было во Владе. Именно он так действовал на меня, его присутствие рядом создавало проблемы. Я понятия не имела, какие струны он задевал во мне, но отлично чувствовала опасность, исходящую от него. Пусть сам и не догадывался, он вносил хаос в мою тщательно контролируемую жизнь. Но как обычно, я не собиралась так просто сдаваться. Любые вызовы судьбы – для меня лишь повод начать бороться. Я не сомневалась, что смогу справиться и с этим, стоит только держать Влада на расстоянии. И лучше не смотреть ему в глаза.

Но до того, как легла в кровать, столкнулась с моим временным жильцом еще раз. Демонстративно убегать и запираться в своей спальне я не собиралась. Не стоило показывать Владу, что его присутствие меня напрягает. Он и так много чего додумывает на мой счет. Так что на какое-то время я засела на кухне, заварив себе травяной чай. Сидела, грея руки о чашку, и поглядывала в окно. Заодно пытаясь вычислить соглядатаев, которых могли оставить сегодняшние незваные гости. Но ничего такого не разглядела, да и в одиночестве побыла недолго.

– Еще не спишь? – услышала от двери и резко обернулась. И сразу поняла, что решение не смотреть Владу в глаза оказалось опрометчивым. Мой взгляд уперся в подтянутый мужской торс. А его обладатель застыл на пороге кухни, словно давая мне разглядеть себя со всех сторон.

Я не очень разбиралась в брачных играх, но подозревала, что он не случайно вышел из комнаты в одних низко сидящих на бедрах джинсах. И цели своей достиг, правда вслух этого ни за что бы не признала. Зато удивилась собственной реакции. Я ведь не раз видела Влада почти без одежды. И даже трогала, когда делала перевязки, а особенно, когда смывала кровь с его тела после побега со склада. Но сейчас, под почти осязаемым мужским взглядом все чувствовалось гораздо острее.

Разозлившись, я все-таки подняла глаза выше и почти с издевкой произнесла:

– Тоже хочешь чаю? Или может, воды?

Довольное выражение сошло с лица Влада. Он нахмурился и с вызовом ответил, усаживаясь напротив меня:

– Не откажусь!

Тяжело вздохнув, я поднялась и налила чай в чистую чашку. Подвинула ему, а сама снова села и отвернулась к окну. Какое-то время на кухне стояла тишина. А потом мой гость, так и не притронувшись к чаю, спросил:

– Я уже понял, что ты безбашенная. Но все-таки, есть что-то, чего ты боишься?

Этот вопрос требовал осмысления, и я задумалась. Почему-то до сих пор не ставила его перед собой. И вообще старалась не слишком погружаться в дебри психики и психологии. Вот придумать многоходовую комбинацию – это мое. Разложить по полочкам соперника, найти его болевые точки и слабые места – тоже. Заниматься самоанализом я не любила. Ненароком можно докопаться до такого, чего лучше и не знать. А с моими заморочками это вообще чревато новыми травмами. Но сейчас поставленный вопрос заинтересовал. Нет, открывать Владу свои слабости я не собиралась. Но для самой себя тоже стало интересно знать, чего же я боюсь?

Сильной боли и мучений – как любой другой человек. Остаться инвалидом, попасть в полную зависимость. Не хотелось бы. Но если разум тоже откажет, мне будет все равно. А если останется при мне: уверена, что-нибудь придумаю, чтобы стать максимально самостоятельной. А если не придумаю – найду другой выход. Нет, это все не то. И не предательство собственного тела, о чем думала совсем недавно. Если оступлюсь и сдамся – значит, заслуживаю того, что со мной произойдет.

Так что же пугает меня больше всего? Я напряженно размышляла и кажется поняла: снова довериться близкому и пережить очередное предательство. Нет, физически я бы и с этим справилась. Но тогда во мне бы умерло то немногое, что до сих пор оставалось живым. Что пока держало меня на плаву, позволяя цепляться за эту жизнь. Только Владу я свои выводы не озвучила. Подняла на него глаза, осознав, что все это время за мной внимательно наблюдают. Усмехнулась и качнула головой:

– Извини, я пока не готова преподнести себя тебе на блюдечке. Если хочешь залезть мне в голову, придется самому напрягаться, – и ушла к себе.

* * *

Утром я проснулась рано, как и всегда. Сначала собиралась идти на кухню и готовить завтрак, а потом остановила себя. Вовсе не обязательно играть роль радушной хозяйки. Любые роли я использовала исключительно для достижения нужных мне целей. А сейчас совсем не тот случай. К тому же рана Влада зажила, а значит, он вполне способен сам приготовить себе поесть. За год, прожитый в этой квартире, кроме меня в ней еще никто не ночевал. И сейчас я чувствовала себя не в своей тарелке. Не потому, что мне было неудобно или неловко. Чем-чем, а стеснительностью я никогда не страдала, считая подобные вещи глупыми и нерациональными. А значит, совершенно ненужными. В данном случае дело было конкретно во Владе, но с этой проблемой я собиралась справиться.