Дыханьем дня растворены оковы —
Покрои ложные моих земных одежд;
Теплом охвачено нагое, непреложное,
То, что Свободы голосом Любви творит
обет.
Молитва
Господь мой Бог, не выстоять – не смею,
И, чтоб пороку душу не отдать,
коленопреклоненной
Быть, как Ты, сумею; молюсь, чтобы
услышать
Волю – Твою, и в ней смирение – своей
узнать.
Я буду кланяться, смиряя плоть и душу,
Читать молитву Честному Кресту,
И знать, что ненависть еще живет
на свете,
Но ненавидящих уже не сокрушу.
Так дай же нам той мудрости и чести,
Чтобы предстать перед Тобой не как
рабы;
И сил, чтобы суметь последнее отдать,
Если захочешь Ты.
«Ортодоксальная Эллада плени меня своею литургией…»
Ортодоксальная Эллада, плени меня своею
литургией,
И душу закричать заставь, и нищими своими на
паперти
Мне сердце разорви, и на коленях пред Христом
Венчай меня своею набожной рукой со всем
страданием людским.
И до, и ныне – распластанную мою душу в расход
пусти,
Все обращая в дух и слово своих псалмов.
И, умирая в Страстную пятницу с Христом, и дух,
и плоть мою
Разорванные на куски – прими, и верою своею
заново создай;
И дай воскреснуть мне той музыкой святой и
мелодичной,
Что в каждом сердце будет петь, и птицей белой —
Вестником любви – взлетит с твоей руки.
Ты и я
Рукой по волосам ведя,
Я вдаль смотрю
И с вечностью не спорю.
Лазури капля – я в узоре бытия,
Тебе – быть цвета глубиной позволю.
На море света рябь —
Лишь всплески настроенья,
Солнца – игра, и наслажденье – морю,
А ты – над морем – небо без конца,
Без края – нежность – этого не скрою.
Когда пройдет столетье вереницей,
Не смей дрожать и закрывать глаза —
На нашей глубине оно не отразится,
Мы – вечны: цвет и небо, ты и я.
Память
Памяти Б.Л. Пастернака
Твоя душа вплелась в меня цветами,
С корней ее янтарный мед ловлю;
Лишь годы тела стеблем высыхают,
Но ярок цвет – его по вкусу меда узнаю.
Иду по кругу, лепестки считая,
И, кругом памяти тем становясь,
Я о начале бесконечном песнь пою.
В непреломленный цикл – в себя тебя
вбираю,
И голосом своим я эхо воскрешаю,
И голос твой в том эхе узнаю.
Быть поэтом
Неравнодушное лицо мое
Так трудно вывести теням из света;
Босая, с посохом стою.
Неравнодушием, как золотой монетой,
Ему я за ответ плачу на мой вопрос:
«Как сделать так, чтоб быть всегда поэтом?»
Чтобы руками-сучьями отважно простираясь к
небу
И, сбрасывая спелые плоды, мне в тот же миг
Ладонями крестьянских рук умелых
Все солнце отделить от кожуры.