Ты снова станешь моей

– А дальше, считай, нет ее. Вам самим-то куда?

– Нам в Снегиревку, – выдаю настороженно. – Знаете, где это?

И пусть там будет дорога, аминь!

– Аааа, – радуется бабка. – Ну, это, как высадите меня, так сразу направо повернете. Километра два по грунтовке проедете, а дальше через поле еще с километр. Кстати, прибыли мы. Вот тут у канавки останови, милок.

Останавливаю, переваривая ее «А дальше через поле еще с километр».

Это че за новый прикол?

Навигатор показывает дорогу, но бабкины слова никак не выходят из головы. Лезу в карты и выясняю, что интернет здесь тоже не ловит.

Ну че, круто. Зашибись.

– Ты слышал, дороги нет, – стебется брат.

– Не только дороги нет, но, похоже и интернета, – довожу до его сведения. – Не, че это за дыра вообще?

– Такая себе нормальная дыра, – усмехается Гордей. – Разворачиваем?

Ага, щаз!

– Я че, на дебила похож, столько километров зря отмотать. С нее спрошу за все мои волнения.

– Тогда едем дальше, – пожимает плечами брат.

Только не едем, а плетемся. На первой, блин, скорости.

– Не, бля, пиздец, какая дыра, – ворчу я снова, все еще не врубаясь в новую ебучую реальность.

Нервы на пределе.

А этому вообще все похер. И бровью не ведет даже когда впереди дорогу перекрывает огромная, размером, блядь, с озеро, лужа.

– Не проедем, – отмирает Гордей, зевая, – тормози.

– А дальше пешком? Нихера. У меня, если ты не заметил, туфли от Тестони.

Между прочим, лучшие из моей коллекции, насчитывающей по меньшей мере две сотни пар. Под них у меня отдельная комната в квартире отведена. В дополнение к той, что под костюмы.

– Знаешь, сколько они стоят?

– Знаю. Только если здесь застрянем, будет еще хуже, – и ухом не ведет брат.

– Нет, рискнем.

Сдаю сильно назад, а потом разгоняюсь и на скорости проскакиваю этот, бля, местный Ла-манш.

– Видел? – настроение несколько выправляется, – учись.

Но радуюсь я, к сожалению, рано.

Луж здесь, походу, больше, чем золотых запонок в моей коллекции.

Точнее, их просто реально пиздец как много и свою машину я теперь, навряд ли, быстро отмою.

И если первый десяток мне кое-как удается проскочить, то примерно на одиннадцатой машина сползает-таки в канаву и тупо садится на дно.

– Приехали, – непонятно чему радуется брат.

Я же хочу разнести все вокруг к чертям!

– Да, блядь, очень весело.

– Прикажешь плакать?

И брат снова зевает.

– Не бля, спать завалиться.

– А че еще делать-то? Интернета нет. А пока ты сгоняешь в деревню за трактором, пройдет часа два, не меньше.

– Я? Издеваешься, блин? Брат, называется. Нет, чтобы подтолкнуть.

– Давай наоборот. Я за руль, а ты толкай себе сколько хочешь.

– Да? – взрываюсь. – И в каком виде я после этого к ней заявлюсь? Не, бляяяяя это, просто жесть.

Гордей все же отрывает свой зад от кресла и толкает, но, к сожалению, наши попытки ни к чему не приводят.

Пока соображаем, что делать дальше, телефон брата оживает. Он отмывает руки, поэтому просит меня оценить степень срочности.

«Привет. Как дела? Я не права была. Извини», зачитываю.

– Это достаточно срочное для тебя?

– От кого?

Голос брата звучит непривычно глухо, а сам он замирает не дыша.

Будто сообщение от Президента Соединенных.

– Хмм, – проверяю. – От Бельчонка. Точнее, от твоей недотроги-девственницы. И что же ей ответить? Дела зашибись. А вот дальше… В чем не права была?

– Ни в чем, – цедит сквозь зубы Гордей.

– То есть, отвечать не будем?