Ты снова станешь моей

– Даже так?

– Ну.

– Ладно, хорошо, – киваю я осторожно. – Тогда, с завтрашнего дня…

– С сегодняшнего, – перебивает он.

– Но…

– Ты обещала, что будешь ночевать у меня, если я соглашусь.

Я понимаю, с опозданием, что это действительно так.

– Хорошо. Но только если ты пообещаешь, что не притронешься ко мне.

– Без твоего желания. Но если ты захочешь…

– Ладно.

– И спать мы будем на одной кровати, Ви.

– Нет, Демьян, это точно нет.

– В номере только одна кровать.

– На которой ты трахался с той девушкой? Покорно благодарю.

– Ладно, блядь, ляжешь на диване.

– И не выражаться, Демьян.

Его глаза недобро сверкают и мне вдруг кажется, что он возьмет с меня сполна за каждую свою уступку.

Но я не предполагаю, насколько близка к истине в этот момент.

Я просто радуюсь, как крепко мне удалось зацепить такого парня, как Демьян. Парня, который сводит меня с ума лишь одним своим присутствием.

Глава 18

Это не грустно, и даже смешно

Это не грустно, и даже смешно

Поиграли и стали как все

Слишком поздно дошло, слишком круто вошло

Крепко на тебя подсел

    NЮ

Настоящее время /деревня

Демьян

Пытаюсь разлепить глаза и это удается мне только с пятой попытки. Перед лицом все кружится, а башка раскалывается так, будто, бля, всю ночь ею о бетонную стену бился. Одежда безнадежно измята.

Че за хуйня вообще?

Вспоминаю, как засиделись с бабкой за разговором, про то, что "у Белянкиных девка в подоле принесла от какого-то хрена столичного, который ее без копейки оставил, и теперь с ребенком они перебиваются на хлебе и воде".

Пиздец, как меня от этих бабкиных слов накрыло, а потом и не помню нихера. Словно в один момент все напрочь вырубило. Это при том, что алкоголь меня в принципе не берет. Хорошо, хоть до кровати смог кое-как дошагать.

Превозмогая боль приподнимаюсь на локтях и, морщась от нового витка головной боли, тянусь к телефону. Полпервого.

Проспал, бля, все на свете.

Кое-как принимаю горизонтальное положение, запускаю пальцы в волосы.

Ну бабка.

Надо будет пару бутылок у нее купить и подсовывать потом всем злейшим врагам в качестве страшной и жестокой мести.

Поднимаюсь кое-как на ноги и, пошатываясь, продвигаюсь по направлению к двери.

Умру, если прямо сейчас не встану под контрастный бодрящий душ.

Но едва выхожу в коридор, как вспоминаю, куда я, бля, попал и сразу же хочется раздолбить стену от злости.

Не отказываю себе в этой малости и со всей дури ударяю куда приходится кулак. Тут же слышится грохот каких-то кастрюль, как будто с той стороны стены навешана посуда, и она, бля, вся сейчас дружно посыпалась на пол.

Минутная пауза.

И снова в коридоре что-то грохочет, а через секунду передо мной предстает коварная бабка собственной персоной с огромным дуршлагом в руках.

– Проснулся никак? – спрашивает и нагловато хитро прищуривается.

– Ага, – отвечаю и с подозрением кошусь на бабку. Вроде вот божий одуванчик, а на самом деле…

После вчерашнего что-то нет у меня к ней доверия.

– Ну, с добрым утречком, – продолжает издеваться бабка. – А дрова-то того…

– Что того? – не сразу понимаю я, куда она клонит.

– Ждут, – выдвигает бабка весомо.

А еще говорят, что после шестидесяти начинает развиваться склероз.