Маг 13

– Одежду я тебе свою привез, чтобы не привлекал внимания. Бородку специально больше отрастил, чтобы немного отличаться от тебя, будем представляться там, где документы не спрашивают, близнецами. Только ехать вместе не выйдет по одинаковым паспортам, ни в самолете, ни на поезде, – брат уже неплохо обо всем подумал. – Придется добираться по отдельности. Вот тебе телефон заряженный, пин-код – твой и мой ДР, вот зарядка к нему, вот деньги, рубли и доллары, – он выдал мне две солидные пачки банкнот.

– Трать, не стесняйся, это наши с тобой деньги, семья у нас вообще не бедная, заработали на всю жизнь уже.

– Не переживай, экономить не буду, – и я посмотрел на свои шесть тысяч, которые провели со мной уже почти сорок земных месяцев, постоянно перемещаясь из мира в мир.

Исторические купюры, можно их сдать в музей своего имени. Когда-то, рано или поздно, он обязательно откроется, поэтому не стану их тратить, оставлю землянам на память. Все же четыре путешествия между мирами перенесли на своей бумажной шкуре.

Утром мы проверили пространство перед Дверью, спустились из Храма, закопали поглубже на старом месте, под той же нависающей скалой, два Палантира и фузею. И пошли мерным шагом, любуясь чистым небом и красивыми скалами.

Опять я попал сюда летом, что и не удивительно, ведь прошло ровно два земных года с тех пор, как Брат так же летом в конце июля по земному времени прилетел в Храм в Черноземье.

По дороге я услышал, как он выбирался из Грузии, шел пешком два дня, прячась от всех, как перешел в Осетию и смог наконец позвонить родителям. Они уже похоронили его, прошло полторы недели, как он просто бесследно исчез в сильную грозу. Машину его нашли сразу, а сын пропал бесследно. Решили, что из-за бывшей жены покончил с собой. Какое же у них оказалось потрясение, когда он позвонил с незнакомого номера и объяснил, что скоро приедет в Питер. Во Владикавказе вставил симку в новый телефон и потом уже звонил со своего номера, старый айфон так и не ожил по итогу.

Объяснить свое исчезновение так и не смог, рассказывал, что шел, упал, потерял сознание, очнулся – Владикавказ!

Родители долго обижались и не хотели слушать его объяснения, год назад помирились только окончательно. Сестра тоже ругалась и кричала, что он ей жизнь на десяток лет укоротил, пришлось извиняться и говорить, что ничего не помнит.

– Она уже под целую сотню конспирологических версий придумала, крутящихсяся около баб и наркотиков, все это принимается в немереных количествах в моем конкретном случае, – улыбается, вспоминая об этом, Брат.

За разговорами мы дошли до знакомого мне домика, уже разрушенного, без окон и дверей, где я встретил когда-то очень упрямого мужчину Зураба. Потом добрались по очень заросшей дорожке до проселочной дороги и по ней прошли пару километров, пока телефон поймал сеть и получилось вызвать знакомого грузина из Они.

Он приехал через полчаса на праворульном микроавтобусе, настроен мужчина оказался довольно мрачно и не особо общался с разговорчивым Братом. Как тот не пытался в ним поболтать по моему совету.

На прощание, около заграждений, перекрывающих разрушающуюся асфальтированную дорогу, когда Брат передал ему пару сотенных зеленых бумажек, я спросил местного:

– Не знаете, не проезжала полиция к границе сегодня? Не будет там засады?

Он хмыкнул и раздраженно ответил с сильным акцентом:

– Откуда я знаю, я тут не стою весь день, – сел в машину, хлопнул дверью и принялся эмоционально разворачиваться.

– Что, нас ждут? – спросил Брат и я ответил:

– Да, сто процентов, что он соврал и что-то точно знает.

– Ну, не проблема, откупимся от полиции, – заявил Брат.

– Не спеши, может там и не полиция. Сколько до осетинской стороны?

– До первого поселка с пять километров, за час дойдем. До границы с километр.

– Не дойдем так просто, отсюда я не чувствую никого, но по дороге не пойдем, пойдем вдоль, чтобы не на виду оказаться. Ждать перед границей будут и может захотят забрать все, а у меня в рюкзаке драгоценностей на миллионы долларов, все самое дорогое собрал около Роковой горы и у Рыжих уродов. Не стоит рисковать.

– Согласен, – хмыкнул Брат. – Тут без гарантий, могут попробовать ограбить. Когда увидят твой рюкзак, точно в живых не оставят. Еще и водителя убьют, чтобы не разболтал, кому такой жирный куш достался.

Пришлось пройти метров восемьсот вдоль дороги, пока я не обнаружил в двух сотнях метров впереди пару людей в засаде.

– Они лежат сбоку от дороги, слева и справа, там, где поворот крутой. Машину они слышали, теперь нетерпеливо ждут нас и уже не понимают, почему еще не видят жертв. Мы же должны торопиться изо всех сил на границу, – рассказываю я спутнику.

Мы останавливаемся посовещаться, попить водички и переложить поближе Палантиры.

Глава 2

Некоторое время решаем, что делать в сложившейся ситуации.

Обойти засаду почти невозможно. По шуршащим, высохшим от жары лесам по времени очень накладно получится, придется крюк наворачивать километров в пять. Место такое стратегически грамотное выбрали налетчики, явно что местные абреки.

– Можно самим спрятаться, подождать, пока уйдут, – говорит Брат.

– Можно, но это как-то стремно, – замечаю я. – Крутые маги мы или нет? В конце концов! Покажем туземцам, кто главный в местных горах.

– Крутые, ни поспоришь, – кивает головой Брат. – Да и стволами пора обзавестись в этом районе.

– Часто ведь придется пробираться туда-сюда. Может и так получиться.

И мы идем к месту засады, заранее накинув мой купол на двоих. Не хочется рисковать ничем, тем более случайным выстрелом в голову.

Когда подходим к повороту дороги, из остатков придорожной канавы появляются двое местных абреков.

У каждого "калашников" в руках, на голове темные очки и военные кепи натовского образца, остатки униформы серо-пятнистой, натовский "пиксель". Кажется такая осталась здесь почти у всех мужиков призывного возраста.

Встают с двух сторон, давая насладиться нам своим грозным видом и направленными в живот каждому стволами.

Когда вылезали из канавы, едва не упали оба на скользких склонах из-за поехавших ног, вояки хреновы.

Грузины, лет по тридцать пять-сорок по внешнему виду, патлы не стриженные, похоже, что деревенские местные мужики.

Командным голосом один бандит спрашивает что-то на грузинском, потом повторяет. Хорошо видно, что это такие понты просто для вида, как будто они не в курсе, кого здесь ждут.

Что просто пограничный наряд в засаде сидел и нас они увидели случайно. Они тут, типа, всегда по канавам сидят по такой то жаре, а не патрулируют на подаренной империалистами технике с ветерком.

Это для того, чтобы сделать вид, что наш гид тут совсем не причем и не ждет свою долю.

Потом быстро переходит на русский, совсем плохенький:

– Стоять, кто такой! Документ давай!

Видно, что взрослая и юношеская часть жизни прошла уже при полной независимости.

Понятно, абреки собрались прикидываться силовой структурой, чтобы ограбить нас под видом законности и правопорядка.

Только и нам нет смысла долго разговаривать, тем более, что пока затворы не передернуты. Это радикальное действие еще впереди для устрашения и поднятия ставок в разговоре. Автоматы в руках даже без ремней, что точно никакой казармой не пахнет, соответственно, абреки обязательно останутся полежать на дороге.

Если бы были из настоящей структуры полицейской или военной, все равно сдаваться им никто не собирается.

Да и так открывать рюкзак я не собираюсь никому, пусть бы местный спецназ в полном составе тут оказался при танках.

Пусть подумают, что с ними случилось и мечтают о мести. Может и гиду нашему по рогам надают за такую подставу.