Комсорг 2

Обещал всем, а получилось у некоторых только.

Я возвращаюсь домой, достаю свой объемный рюкзак и забиваю его упаковками шоколада и жевательной резинки, а документы коварно кладу в самый низ. Пока их достану, придется все добро выложить из рюкзака, и я ничего не понимаю в женщинах, если такое богатство не заставит забыть работников магазинов на время о каких-то служебных документах.

Потом запрыгиваю на велик и кручу педали, толстая цепь обшита плотной кожаной тканью и не гремит вокруг рамы, обвившись там этакой красивой змеей.

Кстати, еще и приложить можно кого-то по глупой голове в нужный момент. Как раз кожаное оформление поверх металла скроет тяжелую цепь и меньше кожу порвет при ударе.

Сначала заезжаю в "Горцветторг", как вчера обещал девчонкам. Там приходится доставать все коробки с кондитеркой, шмотки я пока не стал брать. С женскими вещами никогда быстро не бывает, лучше заеду еще раз.

– Ого, какое богатство! – удивляются хорошенькие продавщицы лет примерно таких же, как мои подруги Ира с Людмилой.

Покупают довольно хорошо вдвоем, на пятерку каждая, еще зовут заведующую, но та только недоверчиво посматривает на меня, не зная еще, что я за фрукт такой.

Ничего, дело это не мгновенное, чтобы завоевать доверие, поэтому я собираю полегчавший на чуть-чуть рюкзак, не забыв продемонстрировать всякие накладные и акты списания. Это в знак доказательства, что я сам имею отношение к торговле, тем более, что заведующая как раз к ним проявила заметный интерес. Ну, это ее знакомая тема, насчет всяких списаний, пересортицы и остальных торговых хитростей, так что здесь ей карты в руки.

– Женские вещи из Эстонии могу вечером показать, перед закрытием магазина, – обещаю я новым знакомым и кручу дальше педали.

У них в стекляшке нет столько коридоров и комнат, как в стандартном советском магазине, чтобы развесить все шмотки и начать их примерять по очереди, подменяя друг друга. Поэтому только после закрытия могут что-то себе выбрать девушки.

Район здоровый, хорошо, что в промзоне за Варшавским вокзалом нет никаких магазинов и в парке Тридцатилетия ВЛКСМ их тоже нет, а так от парка до Московского проспекта район тянется вдоль порта и набережной Фонтанки, переходя местами через Обводный канал.

Это еще на Двинскую придется ездить, но пока мне выдали бумаги, чтобы развести их за два дня и именно Двинской там нет.

Вскоре я добираюсь до первого по списку солидного по размерам магазина "Продукты", пристегиваю велосипед, но сначала захожу посмотреть, нет ли возможности его в магазине на виду поставить. Естественно, что проталкивать через тяжеленные двери и поднимать по ступенькам я не хочу, но, все же побаиваюсь оставлять где-то далеко от входа свое транспортное средство.

Здесь это делать приходится, защелкиваю на особо качественный замок толстую цепь вокруг фонарного столба. Потом я с ходу ловко пинаю двери, вызывая неодобрительные взгляды продавщиц.

– Добрый день. Я ваш новый курьер из торга! Теперь буду часто бывать. Как мне пройти к директору?

И размахиваю себе пачкой документов.

Удивленные продавщицы, взрослые тетки, запускают меня за прилавок и провожают до директорского кабинета.

Потом происходит сцена с выкладкой дефицитов и выдача нужной бумаги.

Бумагу толстая директриса забирает, бегло на нее взглянув, а вот содержимым красивых пачек сразу же интересуется.

– И даже продаешь? Вот так прямо? – удивляется она некоторое время, тоже недоверчиво смотря мне в глаза.

А потом сама покупает на ту же пятерку и зовет своих знакомых заведующих отделами и старших продавцов.

За ними подтягиваются все остальные по очереди, так что торговля идет сразу же. Советские люди очень падки на красивые упаковки и этикетки, и еще хорошо знают, что покупать нужно прямо сейчас и на все имеющиеся в наличии деньги, чтобы не было потом мучительно больно за упущенные возможности.

Хорошо, что магазин не маленький, есть кому показать и продать. Цены ставлю уже новые, повышенные, но никто на это не обращает внимания, тем более не спорят, так что торговля идет своим чередом.

Когда я покидаю гостеприимное заведение советской торговли, у меня в кармане добавилось двадцать рублей, и примерно восемь из них – моя чистая прибыль.

Рюкзак стал еще легче, а у меня впереди еще два магазина поблизости.

В одном маленьком директрисы на месте не оказалось, а остальные работники слишком робко смотрели на ненароком показанный товар, поэтому я не стал сильно настаивать и предлагать, во втором все прошло так же, как и в первом. Потом я заехал в еще один солидный продуктовый на обратном пути и после этого рюкзак полегчал наполовину.

Пришлось возвращаться обратно домой, где набивать его снова.

– Так, вот это нормальная торговля, полтинник уже в кармане! – подсчитываю я итог двухчасового заезда. – Три магазина торга и один цветочный, двадцатка – прибыль. Так жить и торговать можно.

После этого качусь по весенним улицам в сторону верфей, чтобы за сегодня закрыть эту сторону вдоль Фонтанки.

Там три магазина, один овощной, где купила всего одна молодая девушка одну шоколадку, в двух других торговля прошла не так успешно, но и времени лишнего у меня почти не заняла. Поэтому я достал свой список и решил сегодня выкатать все нужные магазины.

Чего там по улице имени эстонского рабочего-большевика Газа от Военно-морского госпиталя не докатиться до Нарвской?

Езжу осторожно, водители еще велосипедистов за людей не считают, для защиты от гопников снова имеется ножка на багажнике от уже современной табуретки. А то при резком внезапном боестолкновении цепь с замком можно не успеть отстегнуть. Держусь на проезжей части вплотную к тротуарам и верчу головой все время, велик ловко объезжает пешеходов и проскальзывает между машинами.

К четырем часом вернулся домой, от количества людей, с которыми сегодня познакомился по долгу службы голова кругом идет. В четыре магазина документы завез, забрал только из восьми, поэтому завтра с утра снова заеду в торг, то есть зайду, конечно. Отдам полученные бумаги и заберу новые, ведь пока я заезжаю в торговые точки как бы только по делам доставки.

Не по своей личной инициативе, а по служебным вопросам, но в общем все проходит на отлично, рюкзак совсем опустел в последнем магазине.

Пару раз мне указали на настоящую цену на упаковке шоколада, тогда я предложил критикам просто ничего не покупать:

– Съездите в Таллин, там и купите за эту цену.

Но на вредных сотрудниц зашикали другие продавщицы и потребовали возить к ним все время имеющиеся дефициты.

А когда я сказал, что еще женские вещи вожу, причем особо модные, как из немецких и шведских журналов моды, так вообще получил приказ прямо завтра с утра ехать к ним показывать в двух магазинах.

Обедаю по дороге в одной рабочей столовой на обратном пути, потом проезжаю мимо котлетной на родной улице Шкапина и не могу удержаться, чтобы не прихватить с собой пяток котлет на ужин.

– Ох, и помаемся мы со Светиком изжогой от них! Нужно кефирчика купить пару бутылок для тушения пожара в желудках.

На гудящих с непривычки ногах поднимаю вверх велик и считаю общую выручку. Сто двадцать рублей выручки сделали мои несметные запасы кондитерки уже не такими несметными, в холодильнике наконец-то появилось свободное место.

– Так, примерно сорок-пятьдесят рублей прибыли. Как раз половина моего месячного оклада, удачно это я покатался.

Валяюсь на тахте, дожидаясь Свету, давая отдых усталым ногам.

На тренировку не иду, мышцы начинают побаливать после вчерашней штанги и сегодняшних неистовых заездов.

Захотелось прямо так сегодня же прикинуть, на что я могу рассчитывать в магазинах торга со своим товаром.

Вскоре из фазанки прибегает довольная жизнью подруга и мы пьем чай с шоколадками.

Поэтому звоню, договариваюсь о встрече, и мы заходим домой к тому знакомому мажору, где покупаю после примерки на самой Свете ту самую "Монтану" с молниями на задних карманах. Джинсы сидят на ее спортивной фигуре просто божественно, мажор даже слюну сглотнул, покраснев при этом.

Отдаю двести сорок рублей, за вторые джинсы просят уже двести двадцать, если взять вместе, но я не готов поменять свою мечту из прошлой жизни на небольшую экономию рублевой наличности.

Только Ливайс и только 501-й!

Помню здесь же в середине девяностых был на Московском магазин фирменных шмоток, привез как-то свою новую подругу сюда и купил ей бельгийский Ливайс за шестьдесят семь долларов. В пересчете на рубли, конечно.