Кипарисовый ларец

Автор

Иннокентий Фёдорович Анненский

Жанр

Зарубежная классика

Год написания книги

2012

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 30 >>

На страницу:

Перейти

8 из 30

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

28. О нет, не стан

О нет, не стан, пусть он так нежно-зыбок,
Я из твоих соблазнов затаю
Не влажный блеск малиновых улыбок, —
Страдания холодную змею.

Так иногда в банально-пестрой зале,
Где вальс звенит, волнуя и моля,
Зову мечтой я звуки Парсифаля,
И Тень, и Смерть над маской короля…

* * * * * * *

Оставь меня. Мне ложе стелет Скука.
Зачем мне рай, которым грезят все?
А если грязь и низость – только мука
По где-то там сияющей красе…

19 мая 1906, Вологда

Трилистник победный

29. В волшебную призму

Хрусталь мой волшебен трикраты:
Под первым устоем ребра —
Там руки с мученьем разжаты,
Раскидано пламя костра.

Но вновь не увидишь костер ты,
Едва передвинешь устой —
Там бледные руки простерты
И мрак обнимают пустой.

Нажмешь ли устой ты последний —
Ни сжаты, ни рознятых рук,
Но радуги нету победней,
Чем радуга конченных мук!..

30. Трое

Ее факел был огнен и ал,
Он был талый и сумрачный снег:
Он глядел на нее и сгорал,
И сгорал от непознанных нег.

Лоно смерти открылось черно —
Он не слышал призыва: «Живи»,
И осталось в эфире одно
Безнадежное пламя любви.

Да на ложе глубокого рва,
Пенной ризой покрыта до пят,
Одинокая грезит вдова —
И холодные воды кипят…

31. Пробуждение

Кончилась яркая чара,
Сердце очнулось пустым:
В сердце, как после пожара,
Ходит удушливый дым.

Кончилась? Жалкое слово,
Жалкого слова не трусь:
Скоро в остатках былого
Я и сквозь дым разберусь.

Что не хотело обмана —
Все остается за мной…
Солнце загарью тумана
Желто, как вставший больной.

Жребий, о сердце, твой понят —
Старого пепла не тронь…
Большет проклятый огонь
Стен твоих черных не тронет!

Трилистник траурный

32. Перед панихидой. Сонет

Два дня здесь шепчут: прям и нем
Все тот же гость в дому,
и вянут космы хризантем
В удушливом дыму.

Гляжу и мыслю: мир ему,
Но нам-то, нам-то всем,
Иль тюк в ту смрадную тюрьму
Захлопнулся совсем?

«Ах! Что мертвец! Но дочь, вдова…»
Слова, слова, слова.
Лишь Ужас в белых зеркалах

Здесь молит и поет
И с поясным поклоном Страх