Альба и иные земли

– Но сколько бы я ни пыталась, все равно не могла вписаться, – продолжила Идунн. – Поэтому я решила оставаться собой, и теперь меня больше не волнует, что обо мне подумают.

Альба оглядела странное платье Идунн:

– То есть вот в этой одежде ты чувствуешь себя собой?

– Нет, это мне тетя дала. Сказала, что мне пойдет.

– Твоя тетя, похоже, не очень разбирается в моде, – пробормотала Альба.

Идунн, кажется, не расслышала.

– Я помогаю ей на хуторе перед уроками, поэтому у меня такие черные ногти. Сейчас мы сажаем зелень, и тетя рассказывает мне про лечебные травы и учит ухаживать за животными.

– Она что, хиппи какая-то? – фыркнула Альба.

Идунн покачала головой:

– Она ведьма.

– Ну да, конечно…

Альба решила, что с нее хватит. Ей не хотелось давать Идунн лишний повод надеяться, что они станут друзьями.

– Мы с тетей живем на хуторе Бьёркагорд. В северной части леса, – продолжала Идунн, пока Альба забирала поднос. – Приходи как-нибудь в гости.

– Нет, спасибо, – ответила Альба и поспешила уйти.

Так она узнала о тете Идунн, живущей по ту сторону шоссе. О ведьме из Бьёркагорда.

Мартин и Корнелия в тот же день догнали Альбу в коридоре и стали расспрашивать о новенькой.

– Ведьма! Серьезно? Прямо так и сказала? – Они переглянулись, не веря своему счастью. – И где же она живет? На Лысой горе или как?

– На хуторе Бьёркагорд. В северной части леса.

– Вот врунишка! – воскликнула Корнелия. – В Бьёркагорде уже много лет никто не живет. Там ни души.

???

Именно из-за Мартина и Корнелии Альба и Идунн теперь стояли у края шоссе и смотрели, как мимо в лучах послеобеденного солнца с грохотом проносятся грузовики. Мартин и Корнелия решили, что Альба должна отправиться в гости в Бьёркагорд – так они смогут проследить за новенькой. Уж они проучат эту выскочку. Альба сначала сомневалась, но ей очень хотелось хоть разок побыть своей.

Идунн страшно обрадовалась, когда она вдруг передумала и предложила в тот же день отправиться в Бьёркагорд.

– Поехали! – крикнула Идунн и, улучив момент, рванула через дорогу, петляя между грузовиками.

Альба, опомнившись, бросилась за ней, но слегка замешкалась и не смогла набрать нужную скорость. Велосипед вилял по широкой дороге, а навстречу ей мчался сигналящий грузовик. Она отчаянно крутила педали, но запаниковала, не справилась с управлением и упала. Грузовик продолжал сигналить, но тормозить, по-видимому, не собирался. Альба бросилась бежать, таща велосипед за собой, и едва успела проскочить перед грузовиком. С трудом переводя дыхание, она подошла к Идунн. Они снова сели на велосипеды и углубились в лес. Солнце опускалось все ниже, деревья окружали их все плотнее.

– Почти приехали, – сказала Идунн.

За следующим поворотом возник хутор – словно ниоткуда. За годы забвения лес подобрался вплотную к замшелым стенам каменных построек. Рядом стояли обшарпанная конюшня и старый сарай. Красный дом посреди участка выглядел… симпатичным, но свет в окнах не горел, дым из трубы не шел, и никаких животных тут не было.

Альба скептически посмотрела на Идунн. Все как говорили Мартин и Корнелия. Она просто врушка, которой не хватает внимания.

Девочки перепрыгнули через изгородь, прошли мимо старого земляного погреба, вырытого у подножия холма. На холме росла раскидистая береза – дереву было не меньше нескольких сотен лет, его корни оплетали погреб. Вокруг росли березы поменьше – вероятно, благодаря им это место и назвали Бьёркагорд – «березовый хутор» по-шведски.

Идунн направилась к дому и распахнула незапертую дверь.

– Привет! Я дома! – переступив порог, крикнула она.

Альба заглянула внутрь. Она увидела закрытые двери по сторонам длинного темного коридора и разбитую деревянную лестницу на второй этаж. Настоящий заброшенный дом с привидениями. Похоже, тут давно не было ни одной живой души.

– А можно включить свет? – осторожно спросила Альба, пытаясь нащупать выключатель.

– Кажется, в кухне есть керосиновая лампа, – сказала Идунн и вопросительно посмотрела на Альбу, застывшую на пороге. – Ты идешь?

Обстановка становилась все менее приятной. Может, девчонка ненормальная? Вдруг она сейчас начнет разговаривать с воображаемой теткой-ведьмой?

– Но здесь же никто не живет, правда? – спросила Альба, указывая на запертые двери. – Ты все выдумала. Этот дом заброшен.

– Ничего я не выдумала! – возмутилась Идунн.

– Может, ты чокнутая?

– Никакая я не чокнутая!

– Ну, и где тогда твоя тетя?

– Не знаю, отошла куда-то.

Альба прошла по темному коридору мимо удивленной Идунн и стала одну за другой распахивать двери – за каждой были только пыльные, заросшие паутиной и, главное, совершенно пустые комнаты.

– Почему тут ничего нет?

– Мы только что переехали.

– Ты врешь!..

Альба распахнула последнюю дверь и застыла от изумления.

В кухне, в отличие от других комнат, не было ни пыли, ни паутины. Альбе показалось, что она очутилась в другом веке, когда тут еще кипела жизнь.

Последние лучи заходящего солнца падали на чисто вымытый длинный стол, где была аккуратно разложена кухонная утварь. Рядом с отполированной березовой доской она увидела белый мраморный пестик, чтобы толочь и перетирать травы. На полке ждали своего часа большие и маленькие белые миски, расписанные цветами. На подоконниках стояли горшочки с базиликом и розмарином, и вся кухня была окутана ароматом трав. Посреди другого, небольшого, стола стояла ваза со свежей геранью, у старой печки остывал пирог из ревеня, от которого кто-то отрезал кусок.

– Наши спальни на втором этаже. Здесь только кухня, – объяснила Идунн, рассерженная тем, что гостья обозвала ее вруньей.

Альба почувствовала себя глупо. Только она хотела пролепетать что-то в свое оправдание, как вдруг раздался звук, от которого они обе замерли. Это был душераздирающий крик человека, испытывающего страшные муки. Альба посмотрела на Идунн, надеясь, что она объяснит, в чем дело, но та была напугана не меньше нее. Вопль раздался снова, на этот раз они разобрали: «Помогите!»

– Скорее! – сказала Идунн и бросилась к двери.