Великая Отечественная война: выступления, беседы, комментарий

События накануне 60-летия Сталина:

В Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина открылась выставка «И.В. Сталин в произведениях графики».

Постановление СНК СССР «Об утверждении премий и стипендий имени Сталина». Установлено ежегодно выдавать 16 премий деятелям науки и искусства, 60 – за лучшее изобретение, 18 – за достижения в области военных знаний; ежемесячно выдавать 4000 стипендий учащимся вузов и 150 – лицам, готовящим кандидатские и докторские диссертации.

Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Сталину звания Героя Социалистического Труда. Он стал первым, кто был удостоен этого звания, гордился этой наградой и носил на кителе всю жизнь лишь золотую звезду «Серп и Молот».

Вся Советская страна 21 декабря 1939 года широко отметила 60-летие Сталина.

Ближайшее окружение вождя тоже отмечало его юбилей. Как обычно, застольем.

Плакат 1940 г. Художник В. Говороков

Нарком тяжелого машиностроения СССР В.А. Малышев записывает: «Утром встретился с тов. Молотовым, и он пригласил нас с женой на товарищеский ужин по случаю 60-летия тов. Сталина. Пришел с женой. Гостей немного – человек 70–80. Тов. Сталин вошел, со всеми приветливо поздоровался за руку. Сели за столы. Начались тосты и приветствия. Выступали члены Политбюро и ближайшие друзья тов. Сталина. Вдруг неожиданно тов. Молотов объявляет, что слово имеет т. Малышев. Я сильно растерялся, вышел на середину комнаты, начал говорить довольно сбивчиво, но потом оправился, говорил о безграничной любви народа к тов. Сталину. Говорил горячо, очевидно, в общем, вышло неплохо, судя по одобрительным возгласам присутствующих. Подошел к тов. Сталину, поздравил его и выпил за его здоровье. Несколько раз за ужином выступал т. Сталин и провозглашал тосты за летчиков, артиллеристов, танкистов, моряков, за рабочих и крестьян… Беседа (“званый” ужин был похож на беседу за рюмкой вина) продолжалась довольно долго. Потом из Екатерининского зала перешли в Георгиевский зал, где слушали концерт и опять сели за столы, и веселье продолжалось. Тов. Молотов здорово танцевал и пел. А тт. Ворошилов и Микоян были настоящими “заводилами” танцев и пения. Разошлись по домам часов около 8 утра».

Молодого актера Аркадия Райкина пригласили выступить со своими юморесками на юбилейном застолье. Он вспоминал: «В центре Георгиевского зала стоят четыре стола. За ними сидят, как я потом подсчитал, шестьдесят человек – по числу лет Сталина. Нас встречает М.Б. Храпченко, председатель комитета по делам искусств. Он-то и дал распоряжение привезти меня на этот второй, уже не запланированный концерт. (Первый давно закончился, а гости не расходились. Надо было их чем-то занять.) Храпченко берет стул, на который я, войдя в зал, положил свои “носы” и прочие аксессуары, ставит его прямо перед столом Сталина, примерно в двух метрах от него. То есть выступать я должен не на эстраде, которая где-то в конце зала, а прямо на паркете возле центрального стола… Надо начинать. Читаю “Мишку”. Быстрое изменение внешности, и появляется первый персонаж – докладчик, пользующийся набившими оскомину штампами. Сталин, по-видимому, решил, что на этом мое выступление закончилось. Он наливает в фужер вина, выходит из-за стола, делает два шага в мою сторону и подает мне фужер. Пригубив, я ставлю бокал и продолжаю номер. В моем “человеке с авоськой” присутствующие усматривают сходство с Дмитрием Захаровичем Мануильским[2 - Секретарь исполкома Коминтерна, член ЦК ВКП(б).], известным партийным функционером. Это вызывает оживление. Сталин у кого-то спрашивает, что это у моего персонажа за сетка; ему объясняют – для продуктов. Я заканчиваю. Сталин усаживает меня перед собой. До восьми[3 - 8 часов утра 22 декабря.], то есть около трех часов, я сижу напротив него. По одну сторону от него – Молотов, по другую – Микоян и Каганович… Ворошилов произносит тост за великого Сталина. Сталин никак не реагирует, словно его это не касается. Следующий тост произносит сам:

– За талантливых артистов, вот вроде вас!

Потом опять – выступления. Поет И.С. Козловский, а Молотов – к моему удивлению – очень музыкально ему подпевает… Вспоминая ту ночь, точнее, раннее утро, я не могу сказать, что все увиденное не произвело на меня сильного впечатления. Хотя, как и многие, сегодня я вижу события пятидесятилетней давности совсем в ином свете».

Сталин и его окружение в Московском Кремле

В своей юбилейной речи нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов заявил о недавних военных событиях:

– С именем Сталина на устах бойцы, командиры и политработники шли в бой за родину, за коммунизм в районе озера Хасан, на полях Халхин-Гола и в освободительном походе Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию. С именем Сталина части Ленинградского округа ведут бои, защищая подступы к Ленинграду и освобождая финляндский народ от его поработителей…

Газета «Известие» 23 декабря опубликовало поздравительную телеграмму Адольфа Гитлера Сталину: «Ко дню Вашего шестидесятилетия прошу Вас принять мои самые искренние поздравления. С этим я связываю свои наилучшие пожелания, желаю доброго здоровья Вам лично, а также счастливого будущего народам дружественного Советского Союза».

Уроки Финской кампании

Финляндия – страна лесов и озер – обрела свою независимость от России в декабре 1917 года, но угроза потери самостоятельности еще сохранялась. Наконец 14 октября 1920 года между двумя странами был подписан мирный договор. Россия сохранила за собой Восточную Карелию, но при условии предоставления этому региону автономии. Несоблюдение данной статьи повлекло за собой новые конфликты между Россией и Финляндией в 1921 году, которые, в конце концов, утихли.

В Московском Кремле 12 октября 1939 года состоялась встреча Сталина с финской делегацией. Вождь потребовал отодвинуть границу Финляндии еще на несколько километров вглубь страны, чтобы обезопасить Ленинград, также отдать в аренду на 30 лет Ханко – полуостров к западу от Хельсинки и уступить несколько островов, в которых Советский Союз нуждался, чтобы не допустить проникновения в Финский залив чьих-либо судов без своего разрешения. В обмен предложил уступить пустующие земли в Восточной Карелии.

– Мы просим 2700 квадратных километров, – сказал в заключении Сталин, – а взамен предлагаем вам 5500. Сделала бы что-нибудь подобное другая великая держава? Нет. Только мы такие глупые.

Финская делегация не была уполномочена решать столь серьезные вопросы, она отправилась за советом в свою столицу – Хельсинки.

В Москве 23 октября состоялась следующая встреча. Финны заявили, что размещение советской военной базы на Хонко невозможно, так как это противоречит политике нейтралитета Финляндии. По другим вопросам тоже не достигли согласия. Третья встреча, с 3 по 13 ноября, опять не принесла результатов, но прошла в дружеской обстановке.

Вдруг 26 ноября 1939 года на советско-финской границе прогремели выстрелы. Посол Финляндии был вызван в Кремль, ему объявили, что стреляли финны, что они кое-кого убили, что они агрессоры, – и Советский Союз объявляет им войну.

После бомбежки столицы Финляндии Хельсинки.

Конец 1939 г.

Тотчас финны были атакованы со всех дорог, и даже с тропинок с советской стороны. 600 тысяч солдат и офицеров, составлявших четыре армии, начали наступление на маленькую страну, чье население к 1939 году, включая стариков и малых детей, не превышало 4,5 миллиона человек. Страна, не собиравшаяся ни с кем воевать, имела только единственное фортификационное сооружение – линию Маннергейма длиной 135 километров между Финским заливом и Ладожским озером, которая представляла собой сеть созданных вручную полевых укреплений, рвов и траншей. Основу ее составляли 66 бетонных пулеметных гнезд устаревшей конструкции. Остальные 800 километров советско-финской границы вообще не имели укреплений. Позже советские полководцы создали миф о неприступности линии Маннергейма, чтобы хоть как-то оправдать свои неудачи.

Советские бомбардировщики забрасывали зажигательными снарядами столицу Финляндии. Советская тяжелая артиллерия била безостановочно по позициям войск противника. Советский крейсер «Киров» и миноносцы вели огонь по полуострову Ханко. Казалось, что война будет легкой и непродолжительной – всего несколько дней, как при занятии в середине сентября 1939 года территории Восточной Польши.

И вдруг… Тяжелые советские танки вязли в болотах, пехота гибла на минных полях. Замерзали винтовки, замерзали продукты питания, замерзали и сами солдаты. Финские лыжники в белой маскировочной форме, вооруженные автоматами «Суоми», стали возникать неизвестно откуда и открывать ураганный огонь по скоплениям советских войск.

В эти дни премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль говорил: «Финляндия в одиночку, – находясь в смертельной опасности, но сохраняя свое величие, – демонстрирует, на что способны свободные люди. Услуга, оказанная Финляндией всему человечеству, неоценима!»

Финские солдаты идут к линии фронта

Вице-адмирал И.И. Азаров вспоминал: «Решимость финских солдат и их боевые навыки мы считали аномалией. Открыто говорить об этом феномене считалось неприличным. Презрение к противнику не позволяло командному составу и политработникам, особенно тем, кто не принимал участия в боевых действиях, пересмотреть укоренившиеся в наших кругах представления о быстрой победе и подготовить себя и своих подчиненных к войне более тяжелой и суровой, чем ожидалось на учениях и маневрах».

Первая крупная кампания Красной Армии со времен окончания Гражданской войны к концу 1939 года стала проваливаться. Чтобы избежать позора, нужно было любой ценой поставить Финляндию на колени.

К началу февраля 1940 года перед линией Маннергейма было сконцентрировано 25 дивизий, 440 артиллерийских орудий ежедневно обстреливали финские позиции. Авиация наносила массированные удары по тылам. Когда 6 февраля началось новое советское наступление, финны поняли, что не в силах остановить эту армаду.

Разбитая военная техника

В Москве 13 марта 1940 году завершились советско-финские переговоры, и был подписан мирный договор. К Советскому Союзу отошли: второй по величине город Финляндии Виинури (ныне Выборг), порт на Северном Ледовитом океане Петсамо, стратегически важный полуостров Ханко, Ладожское озеро и весь Карельский перешеек.

В этот день вся Финляндия оделась в траур. Она скорбела о заключении позорного мира, о своих 25 тысячах погибших и 55 тысячах раненных защитниках Отечества.

С финской войны не вернулось около миллиона советских бойцов.

После этой «победы», увидев весьма посредственную боеспособность солдат Красной Армии и их командиров, Германия стала поспешно готовиться к войне с Советским Союзом.

Лев Троцкий в «Бюллетене оппозиции» 13 марта 1940 года писал: «При помощи советско-финляндской войны Гитлер скомпрометировал Сталина и теснее привязал его к своей колеснице. При помощи мирного договора он обеспечил за собой дальнейшее получение скандинавского сырья. СССР получил, правда, на северо-западе стратегические выгоды, но какой ценой? Престиж Красной Армии подорван. Доверие трудящихся масс и угнетенных народов всего мира утеряно. В результате международное положение СССР не укрепилось, а стало слабее».

С 14 по 17 апреля 1940 года в Кремле под председательством командарма 1-го ранга Г.И. Кулика проходило совещание начальствующего состава Красной Армии по сбору опыта боевых действий в войне против Финляндии. В работе совещания принял участие Сталин, который выступил на нем с заключительным словом вечером 17 апреля.

КУЛИК. Слово имеет товарищ Сталин.

СТАЛИН. Я хотел бы, товарищи, коснуться некоторых вопросов, которые либо не были задеты в речах, либо были задеты, но не были достаточно освещены. Первый вопрос о войне с Финляндией. Правильно ли поступили правительство и партия, что объявили войну Финляндии? Этот вопрос специально касается Красной Армии. Нельзя ли было обойтись без войны?

Мне кажется, что нельзя было. Невозможно было обойтись без войны. Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить, безусловно, ибо его безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30–35 оборонной промышленности нашей страны, и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны. Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское, – это значит дать довольно серьезную базу для гражданской войны внутри страны против советской власти.

Вот вам оборонное и политическое значение Ленинграда, как промышленного, и как второй столицы нашей страны. Ясно, что коль скоро переговоры мирные с Финляндией не привели к результатам, надо было объявить войну, чтобы при помощи военной силы организовать, утвердить и закрепить безопасность Ленинграда и, стало быть, безопасность нашей страны.

Второй вопрос. А не поторопились ли наше правительство, наша партия, что объявили войну именно в конце ноября – в начале декабря, нельзя ли было отложить этот вопрос, подождать месяца два, три, четыре, подготовиться и потом ударить? Нет. Партия и правительство поступили совершенно правильно, не откладывая этого дела, и, зная, что мы не вполне еще готовы к войне в финских условиях, начали активные военные действия именно в конце ноября – в начале декабря. Все это зависело не только от нас, а, скорее всего, от международной обстановки. Там, на Западе, три самые большие державы вцепились друг другу в горло. Когда же решать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда руки заняты, и нам предоставляется благоприятная обстановка для того, чтобы их в этот момент ударить?

Было бы большой глупостью, политической близорукостью упустить момент и не попытаться поскорее, пока идет там война на Западе, поставить и решить вопрос о безопасности Ленинграда. Отсрочить это дело месяца на два означало бы отсрочить это дело лет на двадцать, потому что ведь всего не предусмотришь в политике. Воевать-то они там воюют, но война какая-то слабая, то ли воюют, то ли в карты играют.

Вдруг они возьмут и помирятся, что не исключено. Стало быть, благоприятная обстановка для того, чтобы поставить вопрос об обороне Ленинграда и обеспечении государства, был бы упущен. Это было бы большой ошибкой.

Вот почему наше правительство и партия поступили правильно, не отклонив это дело и открыв военные действия непосредственно после перерыва переговоров с Финляндией.

Третий вопрос. Ну, война объявлена, начались военные действия. Правильно ли разместили наши военные руководящие органы наши войска на фронте? Как известно, войска были размещены на фронте в виде пяти основных колонн. Одна наиболее серьезная колонна наших войск – на Карельском перешейке. Другая колонна наших войск и направление этой колонны было – северное побережье Ладожского озера с основным направлением на Сердоболь. Третья колонна – меньшая – направлена на Улеаборг. Четвертая колонна – с направлением на Торнио, и пятая колонна – с севера на юг, на Петсамо.

Правильно ли было такое размещение войск на фронте? Я думаю, что правильно. Чего хотели добиться этим размещением наших войск на фронте?

Если взять Карельский перешеек, то первая задача такая. Ведь на войне надо рассчитывать не только на хорошее, но и на плохое, а еще лучше предусмотреть худшее. Наибольшая колонна наших войск была на Карельском перешейке для того, чтобы [исключить] возможность для возникновения всяких случайностей против Ленинграда со стороны финнов.