Путешествующие души

– Нести её вперед во времени, – Аб Син в один миг превратился из улыбчивого незнакомца в обладателя серьезного и даже сурового лица.

– Нести? А не читать? – Паларий все меньше понимал речи Аб Сина.

– Прочесть эту книгу невозможно, – человек, освободившийся от ноши, мог позволить себе сказать правду.

– Как такое бывает?

– Не все книги читаемы от и до.

– У меня впереди целая жизнь, а книга не до такой степени толста, чтобы я не прочел её.

– Для начала предстоит ознакомиться с ней. И тогда многое станет понятно, – Аб Син старался не поддаться сожалению, видя обескураженность на лице случайно подвернувшегося человека.

– Зачем вы мне дали столь странную вещь? – новому владельцу старинной книги показалось, что он допустил опрометчивость, поверив тому, кого совершенно не знал.

– И позже вы поймете, что не каждый человек достоин такой участи, как нести знания, продвигаясь вперед.

– Вы начали говорить загадками.

– Они таковыми не останутся – все станет понятным, но позже, – Аб Син похлопал по плечу преемника, надеясь на скорое окончание разговора.

– Мне никогда не нравились тайны, и оказалось, что я был прав, – Паларий почувствовал приближение чего-то нехорошего, может даже опасного, отчего в нем ещё сильнее обозначилась собственная беспомощность.

– Поэтому следует взять книгу, и изменить свое мнение.

– Но вы меня не спросили, хотел ли я этого.

– Такие вопросы не задаются.

– Какие? – Паларий все меньше понимал из того, что говорил собеседник.

– Судьбоносные, – Аб Син не тяготел к тому, чтобы быть понятым.

Глава 40

1940г.

«Ты должна вернуться. Я не могу многое тебе сообщить. Просто поверь мне. Вернись. Твой дом в Дрездене. Не ищи чужих домов. Они лишь временные пристанища. Марлен, ты будешь всюду чужой.

Хельмут».

Его слова не звучали как-то по-новому. Они были ей известны. Он многого не желал понимать. Она не пыталась отыскать другой дом или тем более страну. Она искала нечто такое, что позволило бы её мыслям лечь на бумагу красивыми словами, сплетенными в захватывающую историю.

Спрятав в карман пальто телеграмму, она направилась прогуливаться по парижской улице. То и дело в поле зрения норовили попасть дома с красивыми фасадами. Ей ничего не оставалось, как рассматривать их и восхищаться. В родном Дрездене архитектура была ещё более красивой, разве что она к ней привыкла. В незнакомом месте все казалось иным, и именно это ей и требовалось. Марлен охотно рассматривала все, что попадалось на её пути. Но куда важнее были встречавшиеся люди. Они одновременно отличались и были схожими с немцами. Марлен не хотела искать отличий. Париж встретил её теплее, чем она ожидала. Улыбнувшаяся незнакомка подтвердила правомочность возникшего суждения.

Марлен мысленно вернулась к содержанию телеграммы. Ей и раньше казалось, что Хельмут склонен к преувеличению и драматизации.

Глава 41

2021г.

Погружение в сон приобретало некую ответственность, а оттого держало в напряжении. Многократно Бажена пожалела о безвольности своего характера притом, что окружающие считали её своенравной. Она же поддалась чужому совету, и жизнь перестала быть прежней. Бажена ждала наступления ночи, чтобы извлечь из снов неоднозначную информацию, без непоколебимого доверия тому, что порождал мозг, пребывая в неконтролируемом состоянии. Сны обладали формой бреда, а потому не заслуживали внимания. Раньше. Ныне они требовали иного отношения.

Ожидаемый сон не шел, что становилось некоей закономерностью. Вопреки желанию Бажена взяла книгу, чтобы внутренне оспаривать прочитанное. Не столько содержание книги выводило её из себя, сколько посторонний совет, которому она последовала едва ли не послушно. А ведь она не испытывала в том никакой потребности.

«Поверить в то, что жизнь прерывается и вновь возобновляется, пусть при новых условиях, согласится лишь мечтатель, прочим читателям требуются веские доводы. У меня они отсутствуют. Придется либо верить, либо прекращать чтение».

Автор «Отголосков прошлого» будто считал мысли своих читателей, хотя те были вполне предсказуемыми. Принимая во внимание реалистичный подход к взаимодействию с читателем, обозначалось стремление узнать, о чем же написал Вениамин Именский. Таким людям Бажена не то, чтобы верила, с ними было проще дискутировать. По крайней мере, в обратном она не успела убедиться.

Глава 42

1854г.

Дорога, ведущая к дому, заставляет погружаться в мысли. Утомленный мужчина с тяжелой ношей за спиной воспользовался подмеченной данностью и принялся размышлять об авантюре, в которую ввязался. До недавнего времени он всячески избегал необдуманных поступков, но именно таковой и совершил. В какой-то момент ему показалось, что он стал жертвой гипноза, а помня резкий взгляд карих глаз Аб Сина, такое предположение виделось вполне обоснованным. Однозначно виновным он ощущал самого себя. Переведя дыхание, Паларий поправил лямки сумки, в которой находилась тяжелая кладь. На горизонте всплывал закат, и так происходило всякий раз перед серьезными переменами. Невольно он стал верить знакам, возможно, даже кем-то посылаемым, но точно не возникавшим спонтанно.

А спустя несколько минут на горизонте всплыл его дом, и весьма кстати, поскольку нестерпимо болело плечо из-за тяжелой ноши. Ни о чем кроме отдыха не хотелось думать, но любопытство превозмогло, и едва переступив порог дома, Паларий позволил себе извлечь из сумки книгу, чтобы открыть её на первой попавшейся странице. Разочарованный приобретением, он жаждал понять, в чем заключалась её ценность. Перед его глазами предстала достаточно странная карта мира. Он и прежде считал, что не все земли открыли мореплаватели, но увиденное заставляло сомневаться в том, что уже было известно.

Изображенная на книжном развороте карта мира была очерчена окружностью, за пределами которой находились острова, причем приметные по масштабу. И коль эти данные нанесли на карту, следовательно, об их существовании было известно составителю.

Паларий переставал сожалеть о том, что поверил незнакомцу, ведь заполучил право на постижение тайны.

Глава 43

10 мая 1940г.

Рев самолетов нарастал, визжало все, что окружало. Здания одно за другим громко хрипели от ударов, перед тем, как рассыпаться. В некоторых из домов стены упрямо выстаивали, но внутри полыхало пламя. Свидетельнице происходящего хотелось бежать, но ноги не слушались. Вжавшись в стену ещё не поврежденного дома, Марлен замерла.

– Душенька, не лучшая мысль, стоять без дела, – мужской голос, как будто издалека, доносился до её ушей.

– Я вас не понимаю, – прошептала Марлен на слабеньком французском языке.

Возрастной мужчина схватил за руку бледную от страха девушку, и энергично увлек за собой. Марлен ничего не оставалось, как позволить незнакомому человеку довести себя до ближайшего укрытия. Дождавшись, когда девушка переведет дыхание, мужчина решил продолжить диалог.

– Не вовремя вы пожаловали в чужие края, – незнакомец заговорил на немецком языке, полагая, что безошибочно распознал акцент девушки.

– Я думала, что мир – одно целое, – она была не в силах задавать закономерные вопросы, уступив это право человеку, возможно спасшему её от гибели.

– Наивно, но судя по юности на вашем лице, простительно. Сколько вам, душенька?

– Двадцать два.

– Не мне кого-то судить, я сам покинул Отчизну, – незнакомец будто и не пытался скрыть своего сожаления, в отличие от усилий не так заметно переводить дыхание, чтобы не пугать юную особу. Он боялся. Как и все, кто находились на улицах и в домах Парижа, подвергшегося бомбежке.

– А откуда вы?

– Просто эмигрант.

– Простите. Вы не хотите отвечать, – Марлен не любила лезть в чужую душу, а когда такое происходило, тушевалась.