Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 3. Зрелость

Игорь прошёл на химию, и после праздника, наверное, уедет. Сейчас он на расконвойке работает.

Один из наших тронется, Колькина статья не идёт 144–3, а Сашки – не знаю, как сложится, он ведь с химии сюда залетел. Так что, вот такие новости.

Сейчас пойдём на фильм. Показывают с 1-го числа без перерыва – "Путь в Сатурн", "Конец Сатурна" и продолжение – 12.09.84 г., ещё две серии.

На этом буду закругляться. Очень крепко вас обнимаю, горячо целую, очень скучаю и люблю всем сердцем. На днях ещё напишу вам.

Будьте здоровы, мои дорогие. Всем привет!

    ВАШ ПАПКА ЮРА!

ОБИДА…

20.05.85 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ ДОРОГИЕ МОИ ЭЛЬКА И ЛЮСИ!

А также огромный привет всему большому семейству Дудко во главе с предводителем!!!

Большое спасибо вам за письмо и фотографии. Шли они ко мне 8 дней. Вышли на фотографиях прекрасно, даже сразу и не узнал. По лицам видно, что у вас всё хорошо. Это очень хорошо. На меня прошу сильно не обижаться. Хотел, вернее, думал – вот-вот меня куда-нибудь снулят, и тогда я вам позвоню, но быстро сказка сказывается, а дело делается, к сожалению, не так, как хотелось бы.

Жду рентгена, а он всё не идёт. Вообще я по списку представленных на стройки народного хозяйства, в первой партии, и 8-ой по списку. Должна быть комиссия медицинская, а затем заседание начальства, и в путь. Измучился, ждавши, хуже нет – сидеть на мешках, да ещё давят на психику. Начинают из-за каждой мелочи.

Сегодня понедельник, 20 мая, с утра не везёт. Подробностей не будет, но я мужаюсь и учусь выдержке. Я не знаю, если бы это всё пришлось выслушивать в другом месте, и не видав всего, что мне посчастливилось в данное время, как бы я себя повёл, сказать затрудняюсь, а здесь приходится…

А письмо твоё под конец дня вообще добило. Не зря говорят, понедельник – тяжелый день, но поглядел на дочь и на тебя, убедился, что она, действительно, похожа на меня, да и друзья в этом поддерживают, понемногу успокоился, и решил ничего с собой такого не делать.

Думаю, в скором времени вы меня простите, смягчитесь, и всё плохое забудете.

А раз всё будет так! Тогда прошу ещё раз у всех вас прощения, и обещаю, что больше этого не будет. Я буду прилежен по мере сил своих и прочих обстоятельств, которые могут сложиться в этих условиях (болезнь, карцер, штраф. изол., шизо, тиф, преждевременная смерть, санчасть на тюрьме, кам. П. К. Т. и т. д.,т. д.,т. п…). Обещаюсь писать регулярно.

Милые мои и дорогие, я очень скучаю по вам. Честное слово – жду не дождусь, когда будем вместе. Думаю, всё вот-вот, на днях, а всё откладывается. Да, собственно, до 17-го сентября вся эта канитель, хочется, конечно, чтобы пораньше. Плюс – лето, курортное место, бархатный сезон, овощи, фрукты и прочие красоты жизни. Да, и вы ко мне пишете, собираетесь, только не сюда.

Сюда я лихому татарину не пожелаю, а там, на месте, если удастся отсюда выбраться, будет видно, и тогда я дам вам знать.

Жизнь, одним словом, покажет, что загадывать раньше времени.

У меня, как загадаешь что-то, всё не так, как надо выходит, или так, или ещё хуже.

За всё остальное, большое тебе спасибо, моя дорогая и любимая половинка (за новости, за дочь, за то, что пока ещё супруга, за всё одним словом) тебе огромное до земли спасибо, дорогая моя Эллочка. Ещё тебе обещаю, с первых, честно заработанных мной денег, поставить тебе фарфоровый зубик, а будет возможность, и бриллиантовый, за это я тебе даю голову свою на отсечение, иначе не выйти мне отсюда, если я нарушу своё слово.

Хочу также вам, мои милые, дорогие, любимые, и единственные супруга с дочуркой, пожелать счастья, крепкого здоровья и всего-всего самого наилучшего.

Буду заканчивать своё письмо к вам. Ещё раз за всё вам большое спасибо. Всем большой привет от меня. Вы у меня самые хорошие и самые красивые. Крепко целую.

    ЮРИЙ.

ИЗМОТАЛСЯ…

6.06.85 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ЭЛЯ И ЛЮДОЧКА!!!

А также большой привет всему семейству ДУДКО!

Вчера получил от вас письмо, большое вам за него спасибо. Я рад, что у вас всё хорошо, вы живы и здоровы, а это самое главное.

Я пока по-старому всё здесь, измотался ожидаючи.

Но вы меня, прошу, не жалейте, а то пишете, думаете, что мне как Людочке – 8 месяцев. Я и так прекрасно понимаю, что ничего больше другого, как ждать, не остаётся.

Сегодня уже 6 июня. До полного освобождения остается чуть-чуть. Земля вертится, а вместе с ней и мы тоже. Так что рано, или поздно это всё пройдёт, и мы будем вместе.

Погода у нас тоже хорошая, тёплая, но скучища страшная, скука и тоска, что в такую чудесную пору, ты здесь вот – в основном тяготит душу.

Эль, ты пишешь, что у тебя дома натянутые отношения, что ты имеешь ввиду?

Что-то случилось? Напиши подробней, если есть желание. Да, и перебирайся ты к нам в Бескудниково, ты, наверное, уж просто умотала своих, и они, наверное, хотят отдохнуть в тишине, а ребёнок, видно, не даёт, требует внимания, и они устали. Смотри, тебе виднее!

Сейчас уже вечер, около 21 часа. Скоро отбой. И ещё один день здесь прожит.

Получил я документы тракториста – диплом и вод. Удостоверение, стал стахановцем многостаночником. Да пусть, может, в жизни и пригодятся, когда бумага с печатью, ещё никому не мешала.

Что ещё тебе написать, просто и не знаю, новостей особых нет. Рад, что тебе отдали половину долга, тебе они пригодятся. Думаю, если меня вывезут на химию, ехать ко мне из-за 1,5 месяца не стоит. Зачем мотать себя и ребёнка, дорога не близкая, ещё не известно, куда могут бросить. Да я вам буду звонить, и высылать посылки с фруктами. А там на месте будет видно. Вот вроде бы и всё на сегодня, мои, дорогие Эля и Людочка. На этом буду заканчивать, т. к. не знаю, что ещё вам поведать о себе.

Крепко вас люблю, горячо обнимаю, и нежно и ласково целую вас обоих в обе щёчки, в губки, в носик. Прошу простить, что короткое письмо, не очень уж и весёлое, как мне кажется, видимо, от настроения. Передавайте от меня всем большой – большой привет. Не болейте. Ждите домой своего папку.

Ещё раз крепко-крепко целую и всего вам доброго!!!

    ЮРИЙ. Г. Нальчик. 1985 год, 6 июня.

Писем больше не сохранилось.

Часть 16

Слёзы матери

Теперь пора вернуться к прошениям и жалобам Екатерины Митрофановны.

Письма Екатерины Митрофановны повторяли смысл приведенных здесь писем Стэллы, с добавлением материнских слез и переживаний, которые могли бы тронуть сердце любого обычного человека, но не эту непробиваемую «машину» заезженной черствости и бессердечия чиновников, отправляющих по привычке поступающие жалобы – по нисходящей лестнице в очередные нижестоящие организации.

Екатерина Митрофановна не только писала, она обивала пороги всех этих же организаций, куда писала. Валялась в буквальном смысле этого слова, в ногах многих вышестоящих чиновников.

Шел уже 1985 год…

И вот, однажды, её слёзы и просьбы пробили брешь в сердце, а вот кого – я не помню теперь. Да и какая разница – кто это был.

Важно, что нашелся Человек, который выслушал, проникся сочувствием, понял, поверил, проверил, вник и принял правильное решение.