И мы на Зининой керосинке, на большой сковородке жарили – общий ужин. А потом, чаще – просто руками, брали свои кусочки ещё горячей, сочной, с дурманящим запахом вкусноты, щекотавшим нос – еды и смаковали её, поглощая не спеша, чтобы подольше ею насладиться.
И никогда я не думала и не догадывалась о том, о чем мне однажды, в минуту откровения напомнила бабуся.
В эти самые минуты, когда запах горячей вкусной еды медленно расползался по всей кухне, потом выползал в коридор и заполнял все уголки квартиры, он добирался и до наших комнат. Он проникал туда осторожно и задерживался надолго.
А бабуся и Борис, чаще всего – полу голодные, лёжа в постелях, не спали, глотая этот запах чужой еды, недоступный им…
Тогда, в эти минуты моего слияния с нашей компанией, отказаться от общего «пиршества» я не могла по причине «единства коллектива». Да у меня и мысли такой не возникало, так же как я в эти минуты не думала о тех, кто был рядом, за дверью наших комнат во время этих посиделок.
Вот и сейчас – слёзы стыда и воспоминания этой жестокости жизни и моего слепого эгоизма застили мне глаза. Не могу больше писать об этом…
Ну, а Зиночка? Я не знаю, как сложилась дальше её судьба, после того, как мы уехали из Шатуры. Мне очень хочется, чтобы у неё всё было хорошо…
А письмо – Зиночке, которое осталось не отосланным, как мне теперь кажется, было не только желанием поделиться с ней итогом истории тех лет, которые нас уже разлучали навсегда. Это был мой отчёт перед самой собой за итоги прошедшего первого года нашей семейной жизни. Дневников-то я никаких тогда не писала. Наверное, поэтому я письмо и не отослала…
В этом письме я подводила черту моему прошлому, отделявшую два больших периода моей жизни – прошлую необузданную и бесшабашную юность от медленного проживания долгих лет созидания зрелости…
Часть 18
Моя подруга
Это единственная фотография, на которой запечатлены мы все, в один из наших приездов в Можайск, в гости к моей подруге – Кате Жильцовой (по мужу – Анфиловой).
На фотографии:
Сестра Катеньки – Нина.
Затем – сама Катюша.
Дальше – я (Ираида).
Рядом с ней – гостивший в то время у моих родителей – дядя Андрей.
У маминой сестры Маргариты был муж – Иван. Он погиб на войне. Андрей его брат.
Рядом с Андреем – Светлана Фирсова – племянница моей бабуси (дочка её младшей сестры – Фаины Алониевны Мейстрик (по мужу – Фирсова).
Она тоже в это время гостила у нас, приехав из своей Большой Мартыновки в Ростовской области.
И наконец – Виктор Анатольевич Дудко, который привез меня, Светлану и дядю Андрея в гости к Катюше.
Вот такая компания из разных городов оказалась неожиданно вместе…
Конечно, мне хотелось с кем-то поделиться своими радостями, рассказать про нашу жизнь, в которой были теперь уже втроем – я, Виктор и Ёлочка…
Я ни с кем не переписывалась, кроме Катеньки Жильцовой, ставшей по мужу – Анфиловой.
То единственное письмо в моё прошлое – в Шатуру Зиночке Шарковой осталось не отосланным.
Но с Катенькой переписка – не прекращалась. Я могла ей писать обо всём, не стесняясь своих поступков, и доверяя ей все мои мысли и мечты, как и прежде.
Она тоже мне писала очень хорошие, тёплые письма. Мало того, она и дочку свою, родившуюся где-то в этот же период, назвала Ириной в мою честь. Пустячок, а приятно.
С Катенькой мы подружились ещё тогда когда учились в техникуме, в Орехово-Зуево и жили в одном общежитии.
Именно с ней мы занимались донорством. И я и она часто на праздники и выходные дни не разъезжались по домам и оставались в общежитии. Гуляли по городу, набирались разных впечатлений…
Я думаю, что в жизни подруг может быть много. Сближает людей – учёба, работа, общность интересов. Это подруги по жизни. С ними легче бывает переносить невзгоды, потому что чувствуешь их близость и желание поддержать, помочь, и отвечаешь им тем же…
Такая дружба понятна и естественна. К сожалению, она прерывается под влиянием обстоятельств. Время и пространство разлучают людей, и постепенно дружба меркнет, как затухающий уголёк, и однажды прерывается совсем, затянувшись сверху серой золой прожитого времени, затерявшегося в прошлом…
Реже бывает, но всё-таки бывает дружба – не меркнувшая на протяжении всей жизни, несмотря на время и расстояния… Такая дружба отмечена тем, что кроме общих интересов, – открываешь и доверяешь другу или подруге глубинные струнки своей души. И как можно забыть то, или тех, где остался отпечаток твоих мыслей, которыми ты делился, твой кусочек души?
Вот такой настоящей дружбой повязаны и мы с Катенькой.
Мы продолжали переписываться несколько последующих лет. Когда у нас уже появилась машина, мы ездили к ним в гости, в Можайск.
Виктор редко сходится с моими подругами и друзьями и даже просто – сослуживцами, особенно, если это – мужчины.
Но наша дружба с Катенькой ему импонировала.
К великому сожалению, жизнь нас со временем закрутила так в какую-то спираль напряжения, которая не выпускала нас из своих объятий и не оставляла времени на друзей, находившихся от нас на относительно далёком расстоянии.
Времени на письма не оставалось, так же, как и на многое другое.
Вот так получилось, что наша переписка с семьёй Катеньки становилась всё реже и реже. И, наконец, совсем прервалась.
Прошли годы… И уже в прошлое ушла почти вся сама жизнь…
И вот последние несколько лет, когда мы стали копаться в этом своём прошлом, Виктор мне всё время напоминает, что нужно отыскать мою подругу – Катеньку.
Да и я всё время об этом думаю. Жива ли она? И как сложилась её дальнейшая жизнь, после того, как мы потеряли друг друга?
Я посылала письма в архив города Можайска, указав все анкетные Катины данные, которые у меня были – адрес, фамилии – до замужества и после…
Но ответа не получила.
Я нашла деревенский адрес Катиной мамы и написала письмо по этому адресу с просьбой к родственникам – сообщить…
Но ответа тоже не дождалась…
Осталось обратиться в передачу – «ЖДИ МЕНЯ». Но опять суета сует мешает задуманные поиски довести до конца…
В этом 1960 году мы с Катей ещё находились в стадии более-менее активной переписки друг с другом…
Письмо в Гремячево из Можайска.
21.05.60 г.