Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 1

Отпуск через пески – в горы

В мае мы съездили, как обычно, на Украину. Но свой основной отпуск мы планировали заранее.

И ОПЯТЬ МЫ ЕДЕМ В ДАЛЁКИЕ КРАЯ
ОЛЕЖКА, ЭЛЯ, ВИКТОР, И, КОНЕЧНО, – Я

В этом году, несмотря на плотный график работы, и другие заботы, в отпуск мы собрались в обязательном порядке. Съездили мы на машине по очень интересному маршруту. В отпуск взяли с собой детей.

Планируя отпуск, мы пришли к выводу, что юг нам надоел. Пора попробовать осуществить маршрут куда-нибудь ещё, скажем… в Поволжье на машине.

Наш планируемый маршрут: Москва – Кашира – Воронеж – Павловск – переправа через Дон на пароме – Волгоград – дорога на Астрахань через пустыню – Астрахань – через пески к Кизляру вдоль устья реки Волга – Армовир – Крапоткин и далее Воронеж и домой, в Москву.

Но, несмотря на спланированный маршрут, нас всё-таки вынесло на юг, и мы побывали и в горах, и на море…

Подробный рассказ об этом отпуске мы разместили в книге – «ДВА ДРУГА И МОСКВИЧ 408». Поэтому здесь повторять его – нет смысла.

И всё-таки я не удержалась и привожу здесь выдержки о двух «острых» и опасных моментах, которые нам пришлось пережить в этом отпуске.

ПЕСЧАНАЯ БУРЯ…

…………… Сначала дорога шла более – менее ничего…

По сторонам слева и справа степь сменилась песками. Ветерком задувало песок на дорогу и он как бы шевелился на ней то собираясь горкой, то переливаясь по ней волнами…

Затем по бокам дороги песок стал расти на глазах большими валами. А еще позже мы за этим песком уже не видели ничего больше. Нас предупредили, чтобы мы никуда не сворачивали, и ориентировались по телеграфным столбам.

Мы так и делали. Даже когда дорога полностью была засыпана песком, и угадывалась только по наитию, мы старались толкать машину, но столбов из вида не упускать.

Дело шло к вечеру.

Мы решили не останавливаться. Дорога шла немного вверх. По бокам – насыпи из песка. Между ними наша маленькая красная машинка. А впереди перед нами – восходящая огромная желтая, как персик, луна. Впечатление усиливалось тем, что чем дальше мы ехали, тем больше она становилась, выкатываясь из-за горизонта. Казалось, что вот-вот, ещё немного, и мы на неё въедем… Незабываемое ощущение. Хотелось сказать, что диаметр луны равнялся почти двум метрам. Она стояла прямо перед машиной, и, когда мы проезжали по колее, поднимающейся немного вверх, действительно было полное ощущение, что мы едем на луну.

Вероятно, тогда было полнолуние.

Затем, колея куда-то пропала. Мы повернули в какую-то сторону. Мы не заметили, куда девались столбы. Ехали уже просто наугад. Мы долго блудили среди песчаных дюн. Иногда останавливались, стараясь определить – с какой стороны их лучше объезжать, а порой и буксовали…

Настроение портилось. Но страха не было. Мы почему-то не испугались того, что ветер становился всё сильнее, пески колыхались всё активнее, как – бы предупреждая нас о своей затаённой угрозе. Всё чаще приходилось откапывать буксующие колёса и толкать вперёд уставшую машину.

И, вдруг, неожиданно, среди песков, возник деревянный домик, обнесённый дощатой изгородью. Это была гостиница. Нас на неё вывел не иначе, как ангел-хранитель, оберегавший нас в дороге.

Нам потом рассказали, что не раз в пустыне пропадали машины. То ли их отнимали, а людей убивали, и закапывали в песках, то ли они сами блудили-блудили, и погибали без питья и еды…?

Кто теперь расскажет? Но как мы не заблудились окончательно?

И никто не знал бы – где мы потерялись…

Мы въехали во двор. Домик оказался гостиницей. Во дворе стояли грузовики. Была уже глубокая ночь. В гостинице не то, чтобы мест свободных не было, а и ногой-то ступить было некуда.

Шоферы спали на полу в коридоре и везде, где только можно было. Я уже не помню, куда пристроились Вова, Витя и Олег, но они переночевали в доме.

Я же осталась в машине. Когда мы подъезжали, начинался ураган. Ветер всё усиливался, и усиливался. Машина, несмотря на то, что стояла в огороженном дворе раскачивалась от ветра из стороны в сторону. Песок как вода просачивался в машину даже там, где не было никаких щелей.

Утром, когда открыли дверку машины, из неё полился песок.

У меня песок был в волосах, на зубах и вообще везде…

Нам рассказали, как ехать дальше. И, действительно, без дополнительных приключений мы выехали на основную дорогу.

ПУШКИНСКИЙ ПЕРЕВАЛ…

………Сначала мы решили проехать вдоль границы к Батуми. Незамеченными мы проехали первый пост, и дальше ехали вдоль границы, мы думали, что сама граница в нескольких км от дороги, а оказалось, что она – совсем рядом, в нескольких метрах от дороги. Слева от дороги уже за границей совсем рядом возвышалась гора Арарат, на вершине которой находится, по преданиям, Ноев ковчег.

Нас остановили на втором посту, взяли паспорта, спросили – откуда мы, потом вышел офицер и, отдав паспорта, сказал, чтобы мы до заката вернулись назад, и выехали из запретной пограничной зоны (а это было уже поздно вечером), иначе он нас арестует, и всё возмущался, как это мы – незамеченными проехали первый пост. Мы вернулись, и уже ночью подъехали к подножью горы, наверху которой находится Пушкинский перевал.

Пушкинский перевал – горный перевал в Армении, в Лорийской области, на Базумской горной цепи.

Перевал прославился тем, что 11 июня 1829 года Александр Сергеевич Пушкин, неподалёку от перевала, близ небольшого армянского села Гаргар (ныне Пушкино) встретил арбу, на которой переправляли в Тбилиси тело убитого в Тегеране Александра Грибоедова.

В 1938 году на перевале в память о произошедшей здесь встрече был установлен памятник-родник с бронзовым барельефом, изображающим встречу.

По краям дороги у подножья горы стояло несколько домиков и несколько машин. Водители этих машин остановились здесь на ночлег, чего и нам советовали сделать.

Но мы по какому – то неразумному упрямству решили ехать дальше.

Ночь была чёрной – чёрной. Такие ночи бывают только на юге.

Я вспоминаю свою любимую картину – "Лунная ночь" Куинджи. Когда бросишь на неё первый взгляд, перед тобой – второй "чёрный квадрат" Малевича. Но вот, начинаешь всматриваться в эту черноту, и неожиданно замечаешь, что из мглы возникают микроскопические огоньки. Интересно, что появляется впечатление, что они живые – то пропадают, то опять появляется их мерцание. А ещё позже в этой темноте глаза начинают нащупывать спящие хатки.

Это я вспомнила к тому, что наша реальная чёрная ночь не была похожа на ту, лунную, что на картине. Сколько не всматривайся кругом, ни впереди нас на дороге, ни по бокам, никаких мерцающих огоньков пока не появлялось.

Мы медленно, упорно ползли вверх к перевалу. Нам рассказывали, что по этому перевалу Фонвизин с дипломатической миссией в своё время проехал в Персию, где и был убит. Но проезжал по этой дороге Фонвизин, наверное, всё – таки днём. И убит он был человеческой волей. Но убивают не только люди. Горы – живые. Они могут и убивать, и миловать… Но мы тогда об этом даже не думали…

Взбираясь всё выше, к спящему небу, мы попали в густой туман.

У нас работал только дальний свет, в котором видимость достигала не далее одного метра. Так, буквально на ощупь, мы, доползли до перевала, преодолели его, и стали спускаться вниз.

Почему-то нас обуяло радостное чувство от того, что мы миновали перевал. И мне показалось, что Виктор прибавил скорости. Как ему удавалось в кромешной тьме ориентироваться, и ни разу не ошибиться при спуске и частых неожиданных поворотах, для меня до сих пор остаётся загадкой. Но, он всегда помнил, что несёт ответственность не только за себя, но и за тех, кто находится рядом в машине.

Грунтовая дорога всё время вилась вдоль обрыва, Я порой охала, когда дорога невообразимым, непонятным образом возникала то слева, то справа от машины. А мы, казалось, ехали, колёсами касаясь самого края обрыва. Мы даже слышали, как из – под колёс срывались вниз маленькие камушки, которые падая вниз, увлекали за собой более крупные. И нас периодически преследовал громкий звук шороха каменной лавины, родившейся нашим движением по дороге.

Я беспечно об опасности тогда просто не думала… А, если и ойкала, так это от неожиданности, когда в свете фар, вместо дороги, возникала при крутых поворотах пустота бездны…

Поскольку из-за тумана, в лучах дальнего света нашей машины, был виден только маленький кусочек дороги впереди, мне запомнилось ощущение, что мы несёмся не с горы вниз, а медленно опускаемся в эту самую бездну. Незабываемое ощущение парение в туманной "невесомости"…

Наконец, туман остался позади. Это было, как наваждение. Был туман, и – нет его. Как будто мы вынырнули из чёрных вод ночи на поверхность крутого берега реки. И вдруг, также неожиданно, как оборвавшийся туман, где – то далеко внизу мы увидели огоньки: это было бесподобное прекрасное зрелище – прямо фантастическая картина!

Мы даже не понимали того, что забыли про осторожность. Нас окрыляло появление далеко внизу мерцание огоньков, которые по мере того, как мы неслись вниз, приближались к нам, и становились всё ярче, как на той картине Куинджи. И наконец, мы поняли, что это огни какого – то поселения, которое находилось внизу. А это значит, что Пушкинский перевал остался позади, и горы скоро выпустят нас из своих грозных объятий.

Можно представить, с каким блаженством мы отсыпались после такого крутого подъёма, а потом – спуска. И спали, мы крепким, счастливым сном победителей. А что снилось нам, я уже не помню…