Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки книга 1. Детство и юность Виктора Анатольевича Дудко

"Все стартовое, заправочное и вспомогательное оборудование стартовой позиции к пуску готово!" слышим команду по громкой связи. Ясно, остается около десяти минут до пуска. Встаем вдоль стен подземного коридора ближе к выходу, чтобы попытаться первыми выбежать и еще раз проводить Ю. А. Гагарина.

Стрелки часов приближаются к решающей отметке. Зная, что сейчас как стрела, влетят Л. А. Воскресенский, А. С. Кириллов, С. П. Королев, стремительно пробегая 57 ступенек вниз, прижимаемся к стенке бункера.

Стремглав влетая, С. П. Королев толкает меня и кричит: " Вниз! Вниз!" Следует команда: "Минутная готовность!"

Мы замерли в ожидании. Нервное напряжение достигло предела. В бункере наступает полная тишина, через минуту управление ракетой будет передано автоматике.

– "Сброс ШО объекта!"

– "ШО сброшен!" – докладывает Стаднюк.

Замираем в ожидании и слушаем команды. Слышно гудение наземной аппаратуры, на пультах гаснут и вспыхивают разноцветные транспаранты. Нервы у всех напряжены до предела.

В тишине звучат одна за другой команды руководителя стартовой службы А. С. Кириллова.

" Ключ на старт!" – Борис Семенович Чекунов поворотом специального ключа включает автоматику запуска ракеты. И, наконец, короткая, властная команда:

"Пуск!"

"Подъем!"

"Есть подъем" – в 9 часов 07 минут московского времени громко не докладывает, а кричит оператор центрального пульта управления ракеты Б. С. Чекунов.

Освобождаются и расходятся в стороны фермы пусковой установки. От нарастающего гула двигателей бункер дрожит, закладывает уши.

– "По-е-ха-ли-и-и!" – вырывается из динамика голос Юрия Гагарина.

Когда мы выбежали из бункера, в лицо ударил яркий свет казахского апрельского солнца, а уши закладывал нарастающий рев удаляющейся ракеты с космическим аппаратам и первым человеком на борту.

Ракета медленно поднималась. Но вот она полетела, все ускоряя и ускоряя свой разгон.

Так в памятный день 12 апреля 1961 года над планетой поднялось утро космической эры!

В эти минуты мы еще до конца не понимали всей масштабности события, участниками которого довелось нам стать. Это пришло позже. А в тот момент мы, завороженные, стояли у выхода из бункера и, задрав головы вверх, смотрели вслед улетающему Ю. А. Гагарину. У всех на глазах были слезы – слезы радости.

Борис Николаевич Филин находился на работе на Байконуре ещё задолго до запуска в космос Ю. А. ГАГАРИНА.

Борис был не только свидетелем всех событий, происходивших на Байконуре за долгие годы космических побед и поражений, но и непосредственным их участником, выполняя свою конкретную работу, как например, в период подготовки лунного комплекса ЛЗ.

Приведу ещё одну выдержку из другого документа —

"Необычный 2010 RSS

www.unnatural.ru.

Rambler's Top100 Openstat Рейтинг@Mail.ru"

N 1 Liftoff 1972 Особенности подготовки лунного комплекса ЛЗ на Байконуре. Часть III.

Когда все пять запусков ракеты – носителя Н1 окончились неудачей, нужно было срочно определять основные причины этих неудач, а затем решать проблему доработки изделия.

"Управление всеми работами осуществляли трое: ведущий конструктор, руководитель испытаний и руководитель филиала завода. Персонально это БУГРОВ, ФИЛИН и ЛЫГИН.

В случае отсутствия, нас кто-то замещал. Единоначалия не было, и не было случаев, чтобы мы не решили сообща какой-нибудь вопрос. При возникновении существенных замечаний всегда старались разобраться в них до конца, и сами принимали все необходимые решения по их устранению. Исходили при этом из того, что нам на месте виднее, а также стараясь максимально разгрузить руководителей в Москве от наших проблем.

После проведенных работ мы сообщали на фирму, что произошло и что нами сделано для устранения замечания, заканчивая обычно доклад словами: "Просим подтвердить правильность нашего решения". Постоянство этой формулировки часто становилось поводом для шуток.

Принятый нами порядок оказался устойчивым, не требовал никаких изменений и просуществовал до закрытия программы в 1974 году.

Мы втроем стали друзьями на долгие годы, ездили в горы кататься на лыжах, выезжали на Куандарью, где великолепные условия для подводной охоты. За эти годы у нас сформировался дружный творческий коллектив.

За шесть лет для многих наших сотрудников работа по ЛЗ стала высшей ракетно-космической школой, а «двойка» на Байконуре – вторым домом.

Умели не только трудиться, но и отдыхать. Летом играли по вечерам в футбол, а зимой – в хоккей на освещенной площадке, которую построил между гостиницами Лыгин.

После возвращения с рыбалок, не прекращавшихся и зимой, гостиницы наполнялись запахом жареной рыбы и лука, а по коридорам деловито перемещались люди с графинами".

Вот такой была работа и жизнь нашего друга Бориса Филина.

Конечно Борис на нашей встрече рассказывал о многом, лишь чуточку отраженном в приведённых мной отрывках из двух упомянутых документах. Мне удалось отразить здесь лишь малую часть его такой богатой интересными событиями жизни – на Байконуре и в городе Королеве.

Глядя на эту фотографию можно предположить, что я и Борис танцуем. На самом деле мы, перебивая друг друга рассказывают эпизод из нашей совместной жизни в общежитии, когда Борис уступил половину койки мне и нам приходилось довольно длительное время спать вместе.

Поскольку я был принят в институт без права получения общежития, я жил на частной квартире. Борис часто после занятий приезжал ко мне или мы вместе гуляли по Москве.

А проходная закрывалась в 12 часов ночи и, когда Боря ехал от меня, он опаздывал к этому сроку, и ему приходилось лазить через досчатый забор, чтобы попасть к себе в комнату и не проспать начало занятий.

Конечно, пришлось рассказать о себе и нашему ветерану ВОВ – Гарику, который собрал нас на эту встречу.

Игорь Григорьевич Белик единственный из нас всех – ветеран Великой Отечественной. Война началась, когда ему было 15 лет. Он рвался на фронт добровольцем – не брали. Зато за первые два года войны сумел получить специальность механика. И вот в 17 лет он уже полноправный воин – бортмеханик самолёта Ла-5.

После окончания войны два года учился в авиационном училище. В 1951 году вышел в отставку в связи с поступлением в МАИ. Учёба давалась трудно, но мы все помогали ему, а он был для нас надёжным старшим товарищем.

После окончания института по распределению работает в НПО ИТ – Научно-производственном объединении измерительной техники. Он отдавался любимой работе всей душой, всеми силами и беспокойным умом. Начал с рационализаторских предложений.

А в 1977 году получил первое авторское свидетельство – на изобретение емкостного датчика.

За конструирование зубчатой передачи с вставленными в зубья металлическими пластинами он получил патент и довольно большую премию. Как он говорил, с этой передачей производительность и долговечность прибора увеличилась примерно на 30 %. На предприятии, которому он отдал столько сил и здоровья, его до сих пор помнят.

За все эти годы он не пропустил ни одной встречи с сокурсниками. Учёба в МАИ оставила в его душе неизгладимый след. И каждый телефонный звонок одного из нас был для Гарика всегда самым лучшим подарком.

А еще он всю жизнь старался спасать брошенных, больных и погибающих животных – кошек и собак. Он их подбирал, вылавливал, находил и устраивал в приюты для бездомных животных.

Он объездил все фирмы, производившие корма для животных, и добился, чтобы они бесплатно отдавали небольшое количество корма приютам для бездомных животных. Потом сам ездил за этим кормом на фирмы и на своей машине развозил тяжелые мешки в приюты.

По сути Гарик был и остается большим ребёнком, верящим в добро, в Бога и людей.

Пансионат, в который Гарик и Прасковья переехали, стал для них вторым домом. У них комфортабельный двухкомнатный номер.