(Не) соперники

– Я спрашиваю, – подняла опущенную голову и пристально вперилась в серые глаза. Не нужно было смотреть, в них плескалась такая же горечь, как, она была уверена, и в её взгляде. Но тогда зачем? – понравилось насмехаться надо мной всё это время?

– …

– Если ты дорожил теми моментами, то не стал бы бессовестно лгать с самого начала. Или хотя бы сказал раньше. Какого чёрта?

– Ты бы не захотела иметь со мной ничего общего.

Парень нахмурился, сам понимал, как бредово это звучит. Ведь он попросту боялся.

Рахманинова неодобрительно фыркнула, вся эта ситуация оголила её нервы до предела.

«Не тебя здесь ставят перед выбором»

– И самое умное, что решил сделать, так это скрывать свою личность? – ехидно улыбнулась, резко подошла вплотную, больно ткнув указательным пальцем в крепкую грудь. – Просто потрясающе.

Антон аккуратно перехватил тонкое запястье, сильнее вдавливая острый ноготь в своё тело. Виолетта неприятно поморщилась, но не отстранилась.

– Я собирался сказать после всех экзаменов, – прикусил язык. Не стоило этого говорить, даже в своё оправдание, она может догадаться.

– Допустим, – они продолжили стоять в этой странной позе. – Почему именно после них? – девушка подозрительно прищурилась.

Что-то здесь явно не так. И этот вид нашкодившего котёнка, и полнейшее нежелание прояснить ситуацию. Разве это не в его интересах? Почему бы не рассказать всё как есть? Хуже уже точно не будет.

«Подождите-ка»

Понимание накрыло резко и неприятно, как ушат ледяной воды вылили прямо на неподготовленную голову. Страшная догадка заискрила в сознании сигнальным предупреждающим красным.

«Нет, не может быть»

Она открыла рот, чтобы произнести слова, вертевшиеся на языке, но так и не смогла. Перевела взгляд на всё ещё удерживаемое запястье, а после посмотрела в лицо.

Он смотрел в ответ с болезненным сожалением, весь этот разговор был для них одной сплошной раной.

«Да, так и есть»

– Ты поддался мне?

Ничего не ответил, лишь отвёл глаза в сторону, не в силах больше что-либо говорить. Рахманинова отшатнулась, резко вырывая руку.

– Ты специально это сделал. Дал мне победить.

Она уже не задавала вопросы, это были собственноручно сделанные выводы.

– Это не так, – твёрдый голос произносил то, в чём был абсолютно точно уверен, – ты заслужила…

Парень строго посмотрел в ответ. Все усилия, что она приложила для подготовки, бесконечные часы, проводимые в библиотеке, – всё это не напрасно. Виолетта достойна того места, где сейчас находится, помог ей кто-то слегка в этом или же нет.

– Как ты мог? – она безжалостно его перебила. Не хотелось больше слушать. Хватит.

Князев потянулся к дрожащей ладони, но девушка отчаянно отдёрнула руку. Никакого тепла, никакой жалости по отношению к ней. Это уже слишком.

– Неужели думаешь, что победа таким путём может меня радовать? – этот вопрос задала в пустоту, не ожидая и не желая слышать на него ответ. – Забудь о моём предложении, не хочу больше об этом разговаривать, – глубоко вздохнула, не хватало ещё разрыдаться.

Попятилась, увеличивая расстояние между ними.

– И знаешь что, – эти пронзительные серые глаза выворачивали наизнанку, но не сегодня, не в это мгновение, – если бы ты сказал мне с самого начала, я бы, возможно, не отказалась от тебя, но не сейчас. Терпеть не могу лжецов.

Антон сделал шаг, но она покачала головой.

– И если не хочешь, чтобы я возненавидела тебя ещё сильнее, то останешься на месте и не пойдёшь следом.

Бросилась к выходу из учебного корпуса, грудную клетку сдавило как перед уродливым рыданием, ей срочно нужно глотнуть свежего прохладного воздуха. И если у Антона Князева есть совесть, то он не посмеет сейчас последовать за ней.

Рахманинова опустила голову, возможно, она сейчас и правда заплачет. Нет, на людях делать этого точно не стоит. Доберётся до дома, а там уже даст волю эмоциям.